Силы небесные, силы земные - Татьяна Гармаш-Роффе

С другой стороны, в прошлый раз он ведь написал записку! Прощения просил. И эсэмэски ей посылал. Так что, если это снова его работа, он обязательно отметится! А пока Лия решила не ломать голову. Кто-нибудь да признает авторство, а там видно будет.

Она помчалась к себе в мастерскую, где ее уже ждал новый клиент.

Он сидел в большой дорогой машине с шофером недалеко от входа в ее мастерскую. Завидев Лию, вышел ей навстречу. Запыхавшаяся Лия извинилась за опоздание, но Лев Давыдович прервал ее: он никуда не торопится. «В жизни пенсионера есть свои плюсы: вы располагаете собственным временем», — улыбнулся.

На пенсионера он не был похож. Вернее, только по возрасту, который Лия определила под семьдесят. Но дорогая машина — вблизи она рассмотрела эмблему «Мерседеса», — вся его ухоженная внешность свидетельствовали о том, что живет Лев Давыдович явно не на пенсию.

— Вот, — протянул он Лие небольшой ящичек красного дерева, когда они оказались в мастерской, — сломался. Видите, тут щека[6]ходит… Это ящик с секретом из моего бюро, но сам механизм работает нормально. Просто дерево рассохлось… или клей, не знаю.

Лия схватила ящичек и принялась его жадно разглядывать, Лев Давыдович тем временем разглядывал ее мастерскую.

— Ого, вы и такое можете починить? — указал он на фламандский буфет с поломанным декором и листы бумаги рядом с ним, на которых были разложены подсыхающие фрагменты резьбы из папье-маше. — Это же просто монстр! У его хозяина была мания величия, видать… Я видел передачу с вашим участием, Лия, вы так поэтично о дереве говорили. Вы мне сразу показались очень толковым специалистом. Но я даже не ожидал, что вы настолько компетентны! Восстановить резьбу не каждый сможет. Сейчас, знаете, множество мастерских появилось, но они все больше стулья перетягивают.

— Что вы, это совсем несложно, — улыбнулась Лия. — Скажите, у вас случайно фотографии самого бюро нет?

— Разумеется, — кивнул Лев Давыдович и полез в небольшой изящный портфель из черной кожи. — А вы заинтересовались, смотрю.

— Еще бы. У нас в России мало сохранилось антиквариата — пожгли, поломали в революцию, в войны… А западный редко доходит. Я такие больше на фотографиях видела… Какое чудо! — Лия впилась глазами в снимок.

— Ну так приезжайте ко мне, я вам его в натуральном виде покажу. Франция, середина восемнадцатого века, дивная работа! Секретных ящичков в нем дюжина.

У Лии загорелись глаза. Целая дюжина! И не на фотографиях! И их можно будет увидеть собственными глазами! Потрогать собственными руками! Разобраться в механизме!

— Ой, если можно…

— Конечно. Раз я приглашаю, — улыбнулся Лев Давыдович. — Поедемте прямо сейчас.

— А ваш ящичек?

— Подождет. Пожалуйте в машину.

У Лии была работа, заказы других клиентов, и сроки малость поджимали, но устоять перед таким соблазном она не могла.

Загородный дом Льва Давыдовича был обставлен исключительно антикварной мебелью. Он ее не выставлял напоказ, как большинство любителей антиквариата, на почетное место, — он в ней жил, на ней сидел, спал, ел. Такие коллекционеры, как он, встречались исключительно редко уже хотя бы потому, что для этого нужны колоссальные деньги… И любовь, даже страсть к старине, разумеется. Лия переходила от одной мебелюшки к другой и называла стили, даты, страны; в двух случаях даже узнала руку известного мастера. В доме было также немало антикварной бронзы, начиная от светильников и кончая статуэтками, и Лия, хоть знала эту сферу косвенно, но все же некоторые вещи сумела атрибутировать[7].

— Вы восхитительны, сударыня, — оценил Лев Давыдович. — Жаль, что я не был знаком с вами раньше и доверял ремонт своих сокровищ куда менее компетентным людям, чем вы…

И он поцеловал Лие руку.

Она провела весь день в этом доме-музее, вдосталь наигравшись с потайными ящичками и секретными механизмами. Лев Давыдович пригласил ее пообедать, и они расположились в столовой за столом такой красоты, что Лия испугалась: как можно на него ставить еду и напитки?

— О, не беспокойтесь, — ответил Лев Давыдович. — Я ценитель антиквариата, а не варвар-нувориш… Наташа покроет его клеенкой с фетровой подкладкой, и сверху мы еще положим подставки из пробки под каждый прибор… А, вот и Наташа! Познакомьтесь, моя повариха.

Лия ожидала увидеть женщину в фартуке и наколке — ну, как в кино из жизни богатых, — однако к ним вышла девушка в джинсах и белой майке. Лев Давыдович поймал любопытный взгляд своей гостьи и пояснил:

— В этом мире антиквариата, где я и сам уже антиквариат, необходимо свежее дыхание… Иначе мы окажемся во власти прошедшего времени. Но мы ведь еще живы, верно?

Лев Давыдович совершенно очаровал Лию. Беседа с ним была непринужденной, но насыщенной: он знал не только все о старинной мебели — он знал истории, с нею связанные, целые семейные саги, легенды и предания. Слово за слово, и выяснилось, что в Москве существует клуб коллекционеров антиквариата, и Лев Давыдович является его президентом.

— Так что у меня прекрасный источник для самообразования, как вы понимаете: каждый из наших членов рассказывает о своем новом приобретении — или, лучше сказать, хвастается, — а история вещи оную очень украшает… Кстати, приходите к нам, если пожелаете. Узнаете много для себя любопытного и, если повезет, то и полезного, — улыбнулся он. — К легендам надо относиться осторожно, поскольку каждый владелец старинной вещи обычно вносит в нее новые краски и детали от себя, и в результате в них скапливается больше вымысла, чем фактов. А проверить далеко не всегда возможно…

— Феномен «испорченного телефона», — кивнула Лия. — Начинает работать уже со второго звена, когда кто-то пересказывает вам, что случилось со знакомым. Если мне этот человек небезразличен, я всегда звоню ему сама, чтобы узнать версию событий из первых уст.

— И правильно делаете. А теперь представьте его действие на протяжении веков. Я сильно подозреваю, что все, написанное в учебниках истории, — особенно события, от которых мы отделены многими веками, — является процентов на девяносто результатом работы «испорченного телефона»… Между прочим, вы тоже могли бы оказать нам огромную услугу: стать для нас экспертом. Разумеется, у нас есть эксперты по антиквариату, но все они задействованы в аукционной торговле, отчего у них есть мотивы для легкого искажения фактов. Вы же — человек незаинтересованный, при этом знающий.

Лия удивилась такому повороту в разговоре.

— Не уверена, хватит ли моей компетенции…