Негоциант - Владислав Жеребьев

— Э-ге-гей, — зычно заорал барон, едва завидев частокол. — Лекаря сюда!

Увидев восседающего на козлах Грецки — защитную кабину, укрывающую кучера от ветра и непогоды, Ярош откинул назад: высокий, сухопарый, он попросту не умещался в этом тесном и душном коробе — и цвета королевской почтовой службы на экипаже, ополченцы бросились распахивать тяжелые воротины.

— Что случилось, господа путники? — Из грубо сбитой сторожки, очевидно, заменявшей парням караулку, вышел полный, краснолицый мужик в кожаном нагруднике.

— Я барон Ярош Грецки, со мной два заморских негоцианта, — сухо бросил Ярош, вручая кому-то из стражей вожжи и молодецки спрыгивая на землю. — Следуем в столицу. По пути на нас напала банда разбойников, но нам удалось отбиться, впрочем, не без потерь. Двое из нас имеют касательные ранения холодной стали, один грязное, арбалетное. Срочно требуется лекарь.

— Разбойники? — Краснорожий недоверчиво покосился на наш экипаж. — Это в такую-то погоду? Да и не похожи вы что-то на барона, милейший, уж больно вид у вас непотребный.

Уже было распахнувшиеся створки ворот замерли, и воины с интересом взглянули на своего командира.

— Документы! — придав своей фигуре как можно больше важности и достоинства, произнес толстяк.

Грецки хмыкнул, пожал плечами и, запустив руку за пазуху, вытащил грамоту с королевской печатью, поблескивающей на солнце амальгамой. Лицо начальника деревенского караула изменилось дважды. Сначала оно вытянулось и посерело, — толстяк различил на пергаменте отчетливый профиль своего высочайшего сюзерена, — а затем скрючилось от удара в переносицу, который ему нанес все еще ухмыляющийся барон.

— Я же говорю, — покачал тот головой, глядя на незадачливого стража, схватившегося за расквашенный нос. — Раненый у меня, а вы с формальностями.

— Пропустить господина барона и двух заморских негоциантов, — взвизгнул толстяк.

— И лекаря, — напомнил Ярош, отнимая у застывшего в недоумении стражника вожжи.

— Не извольте сомневаться, господин барон, — закивал горе-воин, куском тряпицы старавшийся унять струйку крови из разбитого носа. — Дежурный покажет вам дорогу до постоялого двора, а я лично прослежу, чтобы мэтр Галион прибыл к вам без малейших замедлений.

— То-то, — хищно оскалился Грецки, — а то документы ему подавай. Первейший долг стражи — приходить на помощь путникам, терпящим бедствия. Давай показывай, где в вашей деревне постоялый двор.

Вот тебе и большой куш за малые усилия. Не успел я оказаться в другом мире, как тут же схлопотал стрелу в бедро, и чувствую себя неважно. Приходивший доктор извлек проклятую, начисто лишив меня остатков сознания, а потом, когда я очухался, мазал пахучей дрянью и заставил выпить микстуру, настолько отвратительную по вкусу, что и описать сложно. Прогнозы, впрочем, обнадеживали, так как рану удалось вовремя обработать, а те лекарства, что прописал мне мэтр, должны были поставить меня на ноги в течение недели.

Я лежал в кровати, обложенный подушками и шкурами, и пил куриный бульон, играл с Зиминым в карты и изнывал от безделья, в то время как Грецки развил поистине кипучую деятельность. Для начала он заявился к деревенскому старосте и потребовал от него тридцать бойцов для обезвреживания банды головорезов, так вероломно напавших на беззащитных путешественников. То, что большинство головорезов закончили свою жизнь от свинцового отравления, Ярош благоразумно умолчал, но намекнул не в меру струхнувшему старосте, что если бы не особые дарования господ негоциантов, то выйти из свары целыми у них бы не получилось.

В следующие несколько дней деревенские стражники прочесывали окрестности деревни, заглядывая под каждый куст, переворачивая каждый камень, и напали на след преступников, точнее на одну из их стоянок, но главарь, очевидно, осознав все возможные последствия, увел свой отряд куда-то на север, тщательно маскируя следы.

Следующим шагом кипучей деятельности Грецки стала отправка вестового в отделение дворцовой стражи в столице. В письме, высланном с гонцом, он описал все злоключения маленького отряда, посетовал на то, что охрана честным гражданам в столь скорбное время была бы не лишней, и попросил сообщить, что приезд главы торгового представительства, то есть меня, задерживается по причине приключившейся с ним в пути хвори.

Чем больше барон оставался в поселении, тем большие порядки он здесь наводил. В первую очередь последовали реформы караульной службы и тщательный отбор тех персон, что должны возглавлять отряды защиты, призванные беречь мирный сон честного обывателя. Помимо сдачи нормативов по стрельбе из лука и владению топором, последовали различного рода зачеты по подтягиванию, бегу и ориентированию на пересеченной местности. Уже по прошествии пяти дней маленький гарнизон выл и проклинал тот злополучный день, когда нерадивый начальник караула посмел усомниться в личности его превосходительства барона Яроша Грецки, подвергнув смертельной опасности его друзей негоциантов.

Чудодейственное зелье мэтра тоже начало приносить свои плоды. Через три дня наступивший было жар окончательно оставил мое ослабшее тело, и я смог, не без помощи друзей, совершать прогулки на свежем воздухе, восседая, как на троне, в наскоро скроенном по чертежам Зимина кресле-каталке. Плотник поцокал языком, увидев, что заезжий торговец хочет от него, подивился находчивости иноземцев и вскоре сработал достаточно удобный стул с мягким сиденьем, оснащенный четырьмя небольшими колесами. Ездить на нем самостоятельно было невозможно, но толкать как тележку впереди себя вполне допустимо.

Кстати, увидев плод своих трудов, плотник смекнул, что штука хоть и простая, но нужная, и через месяц, прихватив зиминские чертежи, отправился в столицу, где и показал их главному королевскому лекарю, через взятку попав к тому на прием. Через год, отработав заказ гильдии лекарей, мужик открыл свою лавку, купил дом на окраине и, позабыв о деревенском быте, окунулся в городскую суету, из мастерового превратившись в серьезного ремесленника и почетного члена гильдии столяров.

Вот так, стремясь помочь другу, Вячеслав Зимин повлиял на ход истории королевства, сам не зная того, поделившись земным ноу-хау с простым плотником.

Минула неделя с момента моей вынужденной задержки в селе Ямки, которое встретило нас так негостеприимно. Впрочем, думаю, что там до сих пор не вспоминают нас с особой любовью. Грецки живо показал распустившемуся и вконец зарвавшемуся гарнизону, не привыкшему встречать сопротивления от простых крестьян, жителей села, как легко можно потерять нюх, а заодно и голову, коли пожаловало столичное начальство.

Бумага, которую Ярош показал красномордому, подтверждала, что сам барон является почетным полковником королевских алебардщиков, о чем свидетельствовала личная печать и подпись короля. Возводя его в звание пехотного полковника, документ давал право на внезапные инспекции гарнизонов с целью выявления нарушений в ходе несения службы. Этим-то правом Грецки и воспользовался, не снеся подобного обращения, и вы знаете, его реформы дали пользу. Со скоростью света по всему району разнеслась благая весть, что село Ямки, по сути являющееся перевалочным пунктом для торговых караванов, наконец лишилось взяточников и казнокрадов и выставило вполне надежные патрули, способные обеспечить безопасность торговым людям и грузам. Почти затихшее на тракте в зимнее время движение возобновилось с новой силой.