Территория взрослости. Горизонты саморазвития во взрослом возрасте - Елена Сапогова

В моей жизни, может быть, ничего особо интересного и нет – нормальная жизнь, как у многих. Идет себе, как идет, как лодка на волнах: попала на препятствие – приостановилась, преодолела, течение убыстрилось и стало свободным – прибавила скорость… Каждый день ведь человеку что-то нужно – есть, пить, работать, покупать или ремонтировать, воспитывать детей, ухаживать за стариками… Тебе нужно, и ты просто делаешь. Потом снова что-то нужно – вот и еще день, год, жизнь.

День за днем ты делаешь то, что необходимо. Наверное, так жизнь устроена, сама ведет. Так и мой отец жил, и дед. Помню, если деду ничего не надо было, он не искал приключений на свою голову, не носился, высунув язык, в поисках, чего бы еще сделать, за что взяться, и не занимался самокопанием, правильно он живет или нет. Он просто знал, как ему жить. Я вспоминаю, как он сидел на лавочке, опирался на палку и курил самокрутку – до самой смерти не признавал покупных сигарет, покупал махорку. Потом вставал, шел нарубить дров, воды принести, чинил что-нибудь или ставил чугунок с картошкой или крупой в печку, подметал избу, копался на огороде. Еще читал по необходимости книжку или газету, ходил к соседу в шахматы сыграть, в клуб – кино посмотреть, очень редко ездил к фельдшеру или в город в магазин. Он никогда ни на что не жаловался, не суетился, вообще не интересовался ничем лишним, наверное, считал, что многое в этой жизни просто не имеет к нему никакого отношения. И не занимался пустопорожними разговорами о смысле жизни – для него смысл и был в том, чтобы сделать то, что ему надо…

Мы же все родом из «совка», а в «совке» всем всего не хватало, всегда что-нибудь да было нужно. И я привык, что все время прислушиваешься к себе, чего еще нужно, чего не хватает, и оперативно ищешь, где достать. Неважно что – колбасу, стиральный порошок, туалетную бумагу или подписку на хорошую книгу, билеты в театр или путевку в санаторий…

Полжизни мы все, наверное, пребывали на стартовой позиции – углядеть, где можно что-то достать, пусть даже впрок. А увидел, что что-то «дают», мгновенно изготовился и взял. На другое и жизни не хватало, в основном стремились «жизнеобеспечиться». Да и зависти было много, часто хотелось того же, что у других, – югославский мебельный гарнитур, чешскую люстру… Вот, может, и не надо было даже усилия тратить на это, не так уж оно и нужно было… Но нет, хотелось, как говорится, чтобы и мне – «по потребностям», раз уж от меня – «по способностям». Сейчас жизнь другая, конечно, потребности стали другие – уже не колбаски копченой на праздник прикупить, а новый айфон или автомобиль понавороченнее, а старые жизненные привычки не меняются. Мне и сейчас важно, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась, чтобы у детей и внуков, как говорится, все было, как у всех, а то и лучше, а остальное – подождет до лучших времен… Не в этой жизни, видно…

Конечно, я по молодости разве думал, что на всю жизнь останусь простым работягой? Я ведь после школы в техникум хотел поступать, а мать так даже про институт думала. Я школу хорошо закончил, физика, математика у меня всегда хорошо шли, черчение любил… Думал, инженером на заводе буду, в город уеду… А потом батька по пьяни зимой замерз, когда из райцентра пешком возвращался, и пришлось помогать матери младших поднимать. Ведь родная кровь – не бросишь.

Я мать сильно любил, ревновал даже, не хотел, чтобы она другого мужика вместо отца в дом приводила, чтобы сестры его папой называли… Ей, когда я восьмилетку-то закончил, а батя умер, всего 34 года было, а нас у нее – четверо. Так стал к ней захаживать один, замуж звал, не побоялся такую ораву ртов себе на шею повесить… Но я прямо сам не свой был, отговаривал мать, «скандалы скандалил», с мужиком тем пару раз сильно подрался, хоть и мальцом был, один раз вообще чуть до поножовщины и тюрьмы дело не дошло… Но по малолетству моему обошлось. Теперь-то я понимаю, что тот мужик незлобивый был, да и матери с ним неплохо было бы… Но сейчас уж ничего не исправить. Короче, матери, чтобы она того мужика отвадила, я поклялся, что буду помогать ей сестер на ноги поставить…

Вот так и вышло, что после школы я остался в поселке, на автобазу устроился. Я, в отличие от мужиков постарше, не пил, машины хорошо понимал – слушались они меня, в ремонте многое понимал, мог управлять и трактором, и комбайном… В те годы там и заработки нормальные были, а по молодости большие деньги, сами знаете, рождают большие надежды… Но я все до копейки матери нес, как обещал. Сестры выросли, выучились в университетах, замуж повыскакивали и разъехались кто куда – младшая даже в Германии сейчас с мужем живет, в Дюссельдорфе. Дети у них… А я так бобылем и остался… Были у меня женщины, конечно… но я то дом строил, то на машину копил, то девчатам в город деньги посылал, пока учились, потом мать болела, зарабатывать на лечение было нужно… Так как-то и не собрался жениться. С матерью до ее последнего вздоха был… Вот вы и спрашиваете… жизнь… Да не было никакой такой жизни у меня. Как судьба заставила – так и прожил, а сейчас уже поздно что-то менять.

Ну, особо-то и рассказывать нечего. Кажется, мне еще до рождения было предначертано жить определенным образом, вся жизнь – как исполнение обязательного ритуала. Моя семья ведь принадлежала к определенному кругу, сильно далекому от всех остальных людей. В этом кругу все девочки кончали «свою» школу, в которой не было случайных детей, учились музыке и рисованию, кончали филфак или иняз, выходили замуж за сыновей друзей наших родителей или приятелей наших братьев из того же узкого круга, ездили отдыхать в закрытые санатории, делали покупки в закрытых магазинах, одежду шили в мастерских на заказ… Я точно знала всю иерархию отношений, что и когда надо говорить и делать, кого и как принимать, с кем водить дружбу, что и куда надевать, когда и сколько рожать детей, чего не хотеть и не просить… Это потом все рухнуло, а в те годы вся моя жизнь казалась выверенной по линеечке…