Там, за зорями - Оксана Хващевская

баба Ариша никогда не гадала, сколько бы девушка не упрашивала. Она говорила, не нужны карты, чтобы предсказать будущее Марины. Беспросветная жизнь ее ждет с Сашкой, и конца этому не будет. Девушка смеялась, не считая свою жизнь здесь такой уж ужасной, а Максимовна украдкой вытирала слезы.

Старушка долго тасовала карты, а потом попросила Злату мизинцем сдвинуть колоду. И стала раскладывать.

— Для дома… Для сямi… Для вулiцы… Для сэрца… Што было… Што ёсць… Што будзя… — бормотала баба Ариша, раскладывая по стопкам карты.

Полянская с улыбкой следила за ней, подперев голову рукой.

— Так…

Разложив карты, Максимовна стала переворачивать их и внимательно всматриваться подслеповатыми глазами.

— Счаслiвая у цябе будзя жiзня, Златуля. Добра усё будзя. I замуж выйдзяш, i любоу будзя. Да етага не было, но зусiм скора будзя. Во, бач, крастовы кароль и чарвовы валет, яны на сэрдцы у цябе.

— Что, оба? — пряча улыбку, спросила Злата.

— Абодва. I толькi ты зможаш разабрацца, з кiм табе быць. Будуць i слёзы, як жа без iх, калi любоу, но усё пройдзя i будзя добра. I грошы будуць.

— Конечно, будут! — кивнула девушка. — Ладно, поздно уже, давайте спать. — сказала она и поднялась из-за стола.

Баба Ариша внимательно взглянула на Полянскую и стала собирать со стола карты.

— Ты не поверила? — шепнула ей Маришка.

— Я не ищу любви и замуж не собираюсь. Я писательницей хочу быть.

— А что, одно другому разве мешает? — удивилась Маринка.

— Представь себе, да. В моем случае однозначно, — весьма категорично заявила Злата.

Маришка лишь пожала плечами.

— Маринка, ты ложись с Машкой. А баба Ариша пусть с вами на соседней кровати ложится, а бабе Вале я постелю в столовой.

Девушка кивнула и пошла в спаленку.

— Спокойной ночи, Злата.

— И тебе, — улыбнулась в ответ Полянская.

Она помогла Максимовне дойти до спальни, постелила бабе Вале на диване и, пока пожилая женщина укладывалась, пошла проверить, заперты ли входные двери и двери на веранде. Потом погасила везде свет и отправилась к себе в спаленку.

Но спать не хотелось, хотя уже давно перевалило за полночь. Переодевшись в ночную сорочку, девушка скользнула под одеяло и, удобно устроившись среди подушек, потянулась за ноутбуком. Открыв свой роман, она стала неторопливо просматривать страницы; вычитывая некоторые моменты, исправляла ошибки.

В доме и за окном царила полная тишина, нарушаемая лишь едва слышным жужжанием компьютера и ее дыханием, поэтому едва различимые голоса, нарушившие тишину, она услышала сразу. Они приближались, становились отчетливее, и девушка узнала среди них пьяный смех Сашки.

Так, значит, пьяные посиделки закончились, и они расходятся по домам. То, чего девушка подсознательно ждала весь вечер, случилось. Сейчас Сашка придет домой, обломится, никого там не застав, и что? Покричит, поругается и завалится спать или, догадавшись, в чем дело, отправится сюда с разборками?

Девушка почувствовала, как внутреннее напряжение, то, которое весь вечер она старательно не замечала, усилилось, и отмахнуться от него просто так уже не получалось.

Полянская сохранила изменения в документе и закрыла ноутбук. Ей совершенно не хотелось, чтобы призрачное голубоватое свечение в окне привлекло внимание. Может быть, все еще обойдется, но рисковать она не собиралась.

Убрав ноутбук на стул, стоящий рядом с кроватью, Злата приподнялась на кровати и чуть отодвинула штору в сторону. Пьяная компания как раз поравнялась с ее домом.

— У, сука! Спит! — погрозил кулаком Сашка ее окнам. — Родственнички ее того, свалили, а она одна осталась! — сообщил он Маськам, пьяно и противно хихикая. — Вот выловлю я эту ведьму, и тогда она у меня попляшет! Вот спорим, Моська?

Масько только рукой махнул. Он шел, раскачиваясь из стороны в сторону, махал руками так, как будто тем самым пытался удержать равновесие, чтобы не завалиться на обочине. Говорить он утке не мог, только мычал что-то нечленораздельное.

— Ага! — подала голос Алка, пьяно растягивая слова и икая. — Мало она тебе один глаз подбила? Хочешь, чтоб и второй? Да и Дорош… Ты хочешь, чтоб он тебе за нее яйца оторвал?

— Заткни свою пасть! Дорош… Что мне Дорош? Он сам не знает, чего хочет! Болтает всякое, а сам даже трахнуть ее не может! Вот если б она ему в плаз заехала… К тому же она ведь мою дуру против меня настраивает! А я Маринке сказал, если будете этой тварью шляться, так отделаю — места живого не останется? Будет знать, как родного мужа не слушать!

— Ох, Сашка, гляди! Прибьешь когда-нибудь ты Маришку, а она девка неплохая, а было б у нее мозгов побольше, свалила бы она от тебя!

— Ага! И куда б это она свалила? В подвалы, по которым она мыкалась? Или под балконы, где ее имели все бомжи Москвы? Некуда ей валить, понятно тебе? Некуда!!! — выкрикнул Сашка и замолчал. Как будто все силы у него ушли на эту его последнюю тираду.

Они прошли. А Злата, которая все слышала, задвинула штору и бесшумно соскользнула с кровати. Было определенно ясно: спать Сашка не ляжет.

Стащив ночную сорочку, она на ощупь в темноте нашла свои джинсы и кофту. Быстро натянув все это на себя, Полянская на цыпочках вышла из спальни и, миновав зал, столовую и узкую прихожую, осторожно открыла дверь и вышла в коридорчик.

Здесь, за деревянной дверью, была кладовка, куда из года в год сносили весь ненужный хлам. Чего здесь только за многие годы не скопилось. Когда-то в детстве кладовка и вовсе казалась маленькой Златуле, как ее в детстве называла бабушка, этаким волшебным сундучком, полным разных сокровищ. Здесь можно было найти все: начиная от кукол, в которые играли еще мама Златы и тетя Люда, до вещей покойного прадеда Василя.

Злата зажгла свет в кладовке и открыла дверь. В лицо ударил запах пыли и ветхости но Полянская не обратила на это внимания Сейчас ее не интересовали ни куклы ее мамы, ни вещи прадеда. Здесь, среди всего прочего, хранился старый дедов дробовик. А в мешочке, подвешенном на гвоздь, имелась и дробь. Ее Злата не стала трогать, зная наверняка, что даже дробью не сможет выстрелить в Сашку. Хватит и дробовика. К тому же парень в стельку пьян и вряд ли заподозрит подвох.

Полянская вытащила ружье, стерла с него пыль и вынесла из кладовки. Зашнуровав кеды, она погасила свет и, отперев двери, выскользнула на улицу. На улице значительно потеплело, а сквозь темные облака проглядывали далекие звезды. Завтра дождя точно не будет, но не о дожде сейчас думала Полянская. Стараясь ступать бесшумно, девушка дошла до