Там, где умирают корабли - Уильям Дитц

Не найдя ничего ценного в обломках баржи, Майра взяла брата, добралась до ближайшей дороги и пошла в город, надеясь найти приют у своей тетки. Однако этому не суждено было случиться. На окраине города их поймали охотники за вознаграждением и отвезли на Биржу труда.

Дорну, как и многим ученикам Милфордской академии, раньше не доводилось так близко общаться с девушками. Дорна притягивала красота Майры, но еще больше его восхищало то, как она держала себя — уверенно и спокойно. Ему так много хотелось ей сказать, но какая-то робость сковала его язык. К тому же стражник прервал их разговор:

— В дорогу, рвань! Последнему в колодках первый бич! Началась страшная суматоха. Дорн только и успел крикнуть:

— Встретимся вечером! — и увидел, как Майра кивнула.

Мужчины переругивались, матери звали детей. Щелкая бичами, стражники выводили людей на дорогу. По каким-то непонятным причинам каждый узник должен был иметь постоянное место в колонне; Дорн нашел мужчину, который шел перед ним, встал возле цепи и обмотал шарфик вокруг щиколотки. Теперь, когда он ближе познакомился с Майрой, этот кусочек ткани стал для него еще дороже, и он не хотел его потерять. Хорошо смазанная колодка щелкнула, плотно охватив щиколотку. Прошло еще две-три минуты, и колонна тронулась. Дорн крутил головой, пытаясь увидеть Майру. Кажется, один раз ему это удалось.

Жаркий полдень был бесконечным. Пыльное однообразие дороги лишь изредка нарушал блеск воды да шум прибоя. Идти было тяжело, но, как ни странно, Дорн, даже вспоминая о судьбе своих родителей, не чувствовал ни уныния, ни подавленности. Он был полон сил и почти счастлив. Дорн понимал, что это из-за Майры, и ему было стыдно, что он такой плохой сын и такой слабохарактерный человек.

Его, как раба, в цепях гонят в забытый Богом рукотворный ад, он только что узнал о смерти родителей — а все равно млеет при одной мысли о едва знакомой девчонке! Это глупо, легкомысленно и безнравственно. К несчастью, Дорн быстро убедился, что изменить ход своих мыслей совсем непросто. Как он себя ни увещевал, ему никак не удавалось сосредоточиться на грустных событиях своей жизни. Ужин, а значит, возможность увидеть Майру — вот что стало для него главным. Всего остального просто не существовало.

Когда солнце начало понемногу клониться к горизонту, колонну догнал лимузин на воздушной подушке и сбросил скорость, обходя ее. Рядом с водителем сидел мужчина средних лет; у него были черные волосы и нос с горбинкой. На заднем сиденье Дорн увидел девушку, с виду свою ровесницу.

Мужчина не обратил на колонну никакого внимания, но девушка разглядывала узников очень внимательно. Второй раз за день кто-то увидел в Дорне человека. Потом машина уехала, а Дорн задумался о том, кто эта девушка и почему ее внимание имело для него такое значение.

День подходил к концу. Жара понемногу спадала. Наконец колонна добралась до лагеря, и с узников сняли колодки. Все уже успели привыкнуть к распорядку дня, и раздача пищи проходила без суеты.

Дорн почти сразу же заметил Майру и подавил в себе желание побежать к ней. Однако он сразу же пожалел об этом, потому что к девушке тут же пристроился какой-то парень и стал пытаться завязать беседу. Как можно незаметнее Дорн приблизился и встал в их очередь, терпеливо ожидая, когда Майра обернется. Через несколько мгновений девушка увидела его, улыбнулась и моментально забыла о своем новом поклоннике:

— О, Дорн, рада тебя видеть! Поедим вместе?

Дорн чувствовал себя на вершине счастья, несмотря на то что обстановка для романтического ужина была совсем не такой, какую Дорн представлял себе по фильмам, да еще все слегка портили злобные взгляды отвергнутого кавалера и комковатая каша.

Но с Майрой оказалось легко разговаривать, и Дорн сам не заметил, как выболтал ей все свои секреты, начиная исключением из академии и кончая смертью родителей. Он признался, что чувствует себя виноватым оттого, что мало скорбит по ним, и оказалось, что Майра испытывает те же чувства по поводу смерти своего брата. Это сблизило их больше, чем любой разговор на самые сокровенные темы.

Время бежало быстро. Казалось, прошло всего несколько минут, хотя на самом деле их разговор длился много часов. Очнулись они лишь тогда, когда увидели, что почти все уже спят. Майра и Дорн просидели несколько часов бок о бок, и для них было вполне естественно и устроиться на ночлег рядом. А когда короткий, но сильный дождь промочил их до костей, было так же естественно, что они обнялись и прижались друг к другу, чтобы согреться. Их губы почти соприкасались, в эту минуту Дорн проклял свою восставшую плоть и, чтобы отвлечься, принялся вспоминать формулы из курса математического анализа. Это помогло. Наконец Майра согрелась и заснула; в конце концов уснул и он.

Утро выдалось ясным и солнечным. Проснувшись, Дорн увидел, что его ноги тесно переплелись с ногами Майры. Он смутился сам, увидел ее смущение и поспешно откатился от девушки. Каждый молча ушел к своему туалету, но в очереди за завтраком они встретились снова.

Слухи, в том числе и самые нелепые, без конца будоражили колонну. Этим утром все, ссылаясь на слова какого-то охранника, говорили, что до места назначения осталось всего полдня пути.

Дорн подозревал, что слух пустили специально, чтобы подбодрить заключенных, но Майра искренне надеялась, что переход скоро закончится. Приглядевшись, Дорн заметил, что охранники сегодня выглядят веселее, хотя, может быть, ему это только казалось.

Так или иначе, завтрак закончился с небывалой стремительностью, и вскоре колонна выступила. Ландшафт заметно изменился. Деревянные мосты больше не попадались, дорога начала плавно подниматься к холмам, а по обочинам появилось ограждение, явно вручную сложенное из необработанного камня. Густые заросли постепенно сменились жидким кустарником, который только и мог расти на этой скудной каменистой почве, спасая ее от эрозии.

Подъем был тяжел даже для Дорна, а остальные просто изнемогали. Однако каждый шаг приближал колонну к вершине, а на спуске все надеялись отдохнуть. Внезапно Дорн увидел у дороги три больших деревянных креста. На крестах висели исклеванные птицами трупы. Рты мертвецов были открыты, пустые глазницы пялились на солнце. Бриз шевелил истлевшие лохмотья; запах тления вызывал тошноту. Все молчали, проходя мимо крестов. Каждый понимал, что и его может постигнуть такая же участь.

С вершины холма открылся страшный и одновременно величественный вид. У подножия обрывистых склонов лежала небольшая равнина. За ней до самого горизонта — лазурная гладь моря. А у берега пенились волны, разбиваясь о наполовину разобранные корпуса старых звездных кораблей.

Дорн, который все детство провел на звездолетах, легко узнал останки информационных лайнеров компании «Мацузаки», грузовых кораблей «Шук Интерсистем», «Траа-Дроун», «Килуорти Юнихаллз», космических буксировщиков компании «Морган» и многих, многих других. Это было потрясающее зрелище, но вместе с тем и очень печальное для тех, кто любит корабли.

Но гораздо более сильное впечатление на Дорна произвели люди, облепившие корпуса судов, как муравьи. Они вручную делали работу, которую обычно выполняют роботы или киборги. Высокие краны и мощный цепной транспортер ни минуты не стояли без дела.