Сага о Кае Эрлингссоне - Наталья Бутырская

— Сын Эрлинга? Что ты тут делаешь? — нелюбезно спросила меня Маргрит, мать Дага. Раньше она встречала гостей приветливее.

— Хочу кое о чем поговорить с Дагом.

— А он хочет с тобой говорить?

— Не знаю. Потому и пришел.

— Слушай, сын Эрлинга, — она подошла ко мне и шепотом продолжила, — мой муж всю жизнь служил твоему отцу. Один Фомрир знает, сколько ран он получил, прикрывая его. И даже сейчас, после того, что случилось с Дагом, он остается верным. Даг тоже простил тебя. Но я, я не прощу никогда. Не приходи в мой дом, сын Эрлинга. Не показывайся мне на глаза. И не смей ничего просить у моего сына! Наша семья уже достаточно отдала.

— Мам? Кай? — Даг вошел следом за мной.

Я улыбнулся Маргрит и сказал бывшему другу:

— Даг, я хочу тебя нанять.

— Я уже объяснил, что не собираюсь уходить из Сторбаша. И тебе не советую. С одной руной ты там будешь вроде зайца.

— Я не за этим. Хочу нанять тебя как учителя. Я не вернусь на площадку к Хакану, но мне нужно с кем-то сражаться. Отец слишком силен. Двурунный соперник подошел бы лучше всего. Я готов платить, скажем, один эре в седьмицу.

— Ты уже один раз чуть не убил моего сына! А сейчас хочешь бить его за деньги? — накинулась на меня Маргрит. — Раз ты такой богач, найми себе учителя. Или купи раба и делай с ним, что хочешь.

— Я буду платить твоему сыну, чтобы он бил меня. Даг намного сильнее. Пока.

— Я согласен, — вмешался Даг. — На той полянке, после восхода солнца.

Получив его согласие, я тут же сбежал из их дома, чтобы не слушать воплей безумной женщины. Пусть она покричит лучше на сына.

Я придумал такую штуку не сдуру. Если я и впрямь буду становиться сильнее лишь в смертных боях, то скорее всего, это будут враги, превосходящие меня по рунам. А значит, мне нужно привыкать сражаться с такими соперниками. Даг — идеальный кандидат. Он выше меня всего лишь на одну руну, он отличный боец, и я знал его манеру боя. Если я не смогу победить его, то вряд ли смогу рассчитывать на победу с другими.

Отец не стал возражать и выделил мне нужные суммы. Он почему-то думал, что я таким способом заглаживал свою вину перед Дагом, возмещал затраты, которые понесла его семья. Вот только с чего бы мне чувствовать себя виноватым? Это был честный поединок, и я в нем честно победил. Если бы Даг не был таким сильным и увертливым, я бы не врезал ему в подбородок, а выбрал бы другую цель. Но я пока не был столь умелым воином, а потому бил, куда мог. Если так посмотреть, Даг сам виноват, что нарвался на мой удар.

На следующее утро я вскочил раньше матери, схватил топорик, щит, краюху вчерашнего хлеба и побежал на наше с Дагом прежнее место для игр. Он подошел почти сразу за мной.

— Отложи оружие. Тут нет людей, и если кто-то из нас ранит другого, могут неправильно подумать, — сказал Даг вместо приветствия. — Сначала поборемся так. Ты увидишь, как меняет вторая руна.

В этом был смысл.

— Глима? — спросил я.

— Да.

Мы отложили оружие, сняли рубахи, оставшись лишь в штанах. Взяли друг за друга за ремни правыми руками. Я напрягся, готовясь схватить Дага за штанину и опрокинуть его на землю. У меня было преимущество — я ниже, а значит, крепче стою на ногах. Даг прошептал:

— Раз. Два. Три!

Но не успел я и дернуться, как уже взлетел в воздух и брякнулся со всей силы на спину. Даг тут же отпустил меня и отошел на шаг.

— Еще! — вскочил я на ноги.

Раз. Два. Три.

Я, не отрываясь, смотрел в глаза Дагу, но не заметил никакого напряжения, предвосхищения или чего-то такого. Он легко, словно бы пустые меха переворачивал, схватил меня за штанину и вскинул наверх. Я едва успел поменять положение и упал на одно колено. Сразу же, не поднимаясь до конца, схватил Дага за пояс и попытался толкнуть. Он едва сдвинулся с места. Я вцепился в его ногу, как клещ, но не смог оторвать ее от земли.

— Понимаешь теперь? Я просто сильнее.

— Это не значит, что я не могу победить. Говорят, что безрунный не может убить рунного. Но я это сделал. А значит, могу победить и тебя.

— Можешь, — согласился Даг. — Но не в прямом бою. Удар в спину. Брошенное копье. Сильный яд. Нож в горло во время пира.

— Не всегда побеждает самый сильный или самый быстрый.

— Да, во время большого сражения и сильнейший может быть убит. Но в поединках один на один…

— Мы еще не пробовали!

Лезвия топориков мы обмотали кожаными обрезками, подняли щиты и рванули друг на друга. Это было почти также весело, как и раньше. Я против Дага! Вот только прежде мы были на равных, а сейчас от каждого его удара меня сносило напрочь. Но и я заставил его изрядно попотеть.

Даг бил с такой силой, будто столб вколачивал в землю. Спустя пару ударов он совсем отсушил мне руку с щитом, а мои удары принимал на щит так, словно от бабочки отмахивался. То, что я знал его манеру боя, совсем не помогало. Он ведь мою тоже знал, а разница в чистой телесной мощи была велика, хотя и мои успехи все же были немного выше, чем в борьбе.

Я показал намерение ударить в левое бедро, а когда Даг опустил щит и изменил положение ног, чтобы легче принять удар, рванул к нему. Отвел его топор щитом и толкнул всем телом, одновременно попытавшись боднуть головой в подбородок. Теперь-то уж я вряд ли что-нибудь ему сломаю. Даг успел задрать голову, и удар не прошёл, но толчок вывел его из равновесия. Он почти упал, но развить успех я не успел. Даг отскочил назад, и схватка продолжилась. Даг был сильнее, немного быстрее и вынослив, как бык, я был искусней, но при таком раскладе помогало это слабо, а разница в росте и длине рук не позволяло мне атаковать издалека.

Спустя некоторое время мы просто сидели и отдыхали, я пытался восстановить дыхание, а Даг будто бы и не провёл тяжелую схватку: дыхание было ровное, а румянец быстро спадал.

Домой я не пришел, а притащился. Мать в ужасе всплеснула руками и сверху донизу облепила меня сырым мясом, хотя вряд ли это сильно изменило мою внешность. Я и без ее лечения представлял собой хорошенько отбитый кусок мяса, весь в кровоподтеках и синяках.

— Да что ж это такое? Тебя снова бьют? — мы с отцом не сказали ей про Дага.

— Я тоже неплохо ему врезал. Вроде бы, — пробормотал я, щупая челюсть.

На другое утро я подготовился получше: надел толстые кожаные штаны и прочную отцовскую куртку, которую не всякая стрела сможет пробить. Под куртку надел рубаху и колючий свитер из овечьей шерсти. Шлем отец брать не разрешил, поэтому я захватил с собой зимнюю шапку с меховой опушкой. Да, вид у меня был довольно смешным, и да двигаться во всем этом было не так уж и удобно, но я все равно проигрывал Дагу по скорости, так хоть синяков поменьше отхвачу.

Даг рассмеялся, когда увидел меня, но улыбка тут же пропала.