Несносный босс или курс выживания для миллиардера - Алекс Коваль

красочней и ярче, чем простое “мажор”.

Глава 18. Вторник или первое (не)доброе утро

Надо ли упоминать, в каком "прекрасном" расположении духа я проснулась? Проворочавшись на узком и твердом диване почти до утра, только с рассветом провалилась в забытье, проклиная антиджентльмена Котова, который в это время уже сотый сон досматривал.

Открыв глаза, поняла, что виски долбит, а спина ноет. Собственно, так же, как и все кости ломит.

Нет уж. Сегодня ночью я буду спать в своей кровати! И плевать я хотела на соседство с Котовым. Из вредности и принципа вернусь на свое место!

Пока бурча и усиленно разминая ноющую спину, готовлю завтрак, из комнаты выходит довольный жизнью и явно выспавшийся босс. На заспанном лице лучезарная сонная улыбка, а в довесок ко всему моему негодованию меня еще и целуют в щеку со словами:

– Доброе утро, Поли.

Да еще и это “Поли”, точь-в-точь, как называл меня при нем Макс. Это что, очередная тонкая шпилька в мой адрес?

– Выспались, надеюсь? – интересуюсь, эм-м-м… нет. Невежливо. Совсем. Зло и скрежеща  зубами, со звериным оскалом во все тридцать два.

– Да, прекрасно, спасибо, – словно ничего не замечая, кивает Котов. – Пойду приму душ, приведу себя в порядок, – подхватывает полотенце это наглое животное. – Мне ложечку кофе и две сахара, – добивает под конец, захлопывая за собой дверь ванной комнаты.

– Ч...что-о-о?! Нет, твоя наглость когда-нибудь достигнет предела?! – кричу что есть сил, и меня явно услышали. Вот только ответа я не дождалась. Только издевательский, низкий, грудной, разгоняющий странные мурашки смех.

Он издевается надо мной.

Завтрак проходит в угрюмом молчании. Хотя угрюмо молчу-то только я, Котов поначалу без умолку болтает, а когда ловит примерно с десяток уничтожающих взглядов, пожимает плечами и замолкает, притворно тяжело вздохнув. Продолжает молча работать вилкой, поедая приготовленный мною омлет, и запивать черным растворимым кофе уже собственного приготовления.

Да-да, я обслуживать “его величайшество” отказалась. Нечего. Руки есть, ноги тоже. Не маленький и не беспомощный, однако.

Таким образом, оставшееся время завтрака в доме стоит совершенная тишина, только слышно деревенскую “жизнь” за окном и потрескивание дров в печи.

Антон молчит и изредка кидает на меня странные взгляды. Будто первый раз увидел, честное слово. Однако это не мешает мне дуть губы.

Правда, всего на доли секунды мне даже стало неловко, потому что, судя по взгляду, я его таким своим настроением задела и даже обидела. Но совесть быстро заткнулась, стоило мне на нее мысленно пришикнуть.

А как только тарелки оказались пусты, я даже не успела сообразить, как мою у меня из рук увели.

– Я уберу. Спасибо, было очень вкусно, Аристова, – говорит мой босс, а я смотрю в его спину и не пойму: это была шутка? Сарказм? Или... меня,  правда, поблагодарили?

Даже встала и подошла к раковине, у которой мужчина намывал наши с ним тарелки. Чуть нагнулась, заглядывая в лицо Антона и тут же попадая в плен его более чем серьезных глаз. На губах ни тени улыбки, а еще от него просто суперски пахнет мужским гелем для душа, что захотелось позорно уткнуться носом в его шею и вдохнуть полной грудью...

– Что? – заламывает бровь Котов, все еще пялясь на меня в ответ. Не может же он читать мысли, правда?

– Да так, – повторяю его манипуляции только уже со своей бровью, отступая. – Да так… – зачем-то повторяю, все еще прибывая в легком шоке от того, что он не только благодарить умеет, оказывается, но еще и мыть посуду.

Ого.

Нет, не так… ого-го!

А потом догоняет мысль, что меня ведь только что похвалили и сказали, что я вкусно готовлю! Все, щеки непозволительно ярко запылали от смущения, что даже пришлось топать в комнату, чтобы один самовлюбленный кот не увидел меня такой.

По правде говоря, с кухней я не очень дружила. Мы были в отношениях взаимоуважения и общались исключительно на “вы”. Я не умела готовить изысканные блюда, и жареная картошка была моим кулинарным пределом. Да и за все время моей жизни и моих, надо признать, непродолжительных романов, я никогда не кормила мужчину едой собственного приготовления.

Был раз. Всего один. И тогда я услышала прямолинейное:

– Солнце, может, тебе кулинарные курсы оплатить?

Было обидно. Очень. После этого с этим “экземпляром” мы расстались. И я подавила в себе всякое желание готовить для мужчин, пользуясь службой доставки. Да и жмотами они никогда не были у меня и могли себе позволить ужин в кафе или ресторане.

А тут… даже если Котов это сказал просто из вежливости, все равно, черт побери! Это было приятно.

К губам приклеилась улыбка, а настроение хоть немного, но поднялось. По крайней мере, убить Антона хотелось уже меньше.

Да что за чертовщина сегодня со мной происходит?

***

– Куда мы идем? – интересуется Котов, не очень охотно переставляя ногами позади меня вдоль одной из так называемых “главных” улиц поселка.

И я ему уже не раз говорила, куда и даже зачем, но, видимо, мужчину все еще не удовлетворил мой ответ, и он ищет в простом походе на базар какой-то глубинный смысл. Но нет. Нам просто нужно запастись продуктами на ближайшие дни, а сегодня как раз, если память мне не изменяет, мясной день. Вторник, когда можно купить любой вид мяса, начиная еще кудачущей курицей и заканчивая уже готовым шашлыком.

– Мы же должны что-то есть, верно? – спрашиваю и оборачиваюсь к Котову, притормозившему, чтобы погладить местного пса. Слегка потрепанная жизнью дворняжка так и ластится к почесывающему ее за ушами Антону, и не припомню, чтобы я когда-нибудь видела картинку милее с участием своего босса.

На его губах даже расплылась какая-то счастливая, невинная, едва ли не детская улыбка. И так захотелось тоже улыбнуться…

Так, нет. Стоп, Полина.

Разворачиваюсь и заставляю себя переставлять ногами дальше.

– Ну, допустим, – какое-то время погодя нагоняет меня Антон. Вовремя, потому что прямо перед нами уже замаячил местный базар. – Что, нельзя сходить в супермаркет?

– Ты где-то здесь видишь супермаркет?

– Нет, но-о-о…

– Вот именно, что нет. Да и к тому, что в магазинах мы получаем продукты, сплошь напичканные химикатами и стимуляторами, а тут вот, – обвожу руками лавчонки, в изобилии обложенные кусками мяса, которое и за версту видно, что свежатина. – Все домашнее, свежее,