Несносный босс или курс выживания для миллиардера - Алекс Коваль

с рельефным прессом и… в общем, и всему остальному к моему. Шиш ему и секс-диета в придачу.

С базара идем оба задумчивые. Только если я все еще пялюсь на букет в своих руках, то и дело украдкой засовывая туда нос и с наслаждением принюхиваясь, то о чем думает Антон, не знаю.

Идет по правую руку от меня с двумя пакетами и задумчиво смотрит по сторонам.

И отчего-то меня так задевает его сегодняшнее “благородство”, что я решаю выдать очередную колкость:

– Надо же, в вас просыпается джентльмен?

– Ты опять скачешь с “ты” на “вы”, определись уже, Аристова. И о чем ты вообще, Полина? – спрашивает удивленно, а судя по взгляду, который он на меня бросили, Котов уже и забыл, что идет не один.

Интересненько.

– Утром посуда, комплимент, даже спасибо сказали. Удивительно. А теперь вот, – машу букетиком, замолкая.

Антон вздыхает, но ничего не говорит. Но я была бы не я, если бы замолчала. У меня вообще, когда не надо, материализуется фантастическое умение запредельно много болтать.

– Я даже разрываюсь между двумя вариантами. Не проясните?

– Прояснишь. Глупо будет, если ты к своему жениху будешь на “вы” обращаться. Сама затеяла эту игру. Привыкай.

– Хорошо. Так прояснишь? Это ты так от картошки попытались откосить или это...

– Да уж, Аристова! – недовольно бросает Котов, перебивая. Даже фыркает, я бы сказала. Обиженно. – Тебе обязательно все портить? – резко останавливается и смотрит на меня, разводя руками и поистине сверля мою черепушку яростным взглядом.

– Что? Что я опять испортила?

Но мне не отвечают. Опять игнорируя мой вопрос, Котов припускает вперед своим широким шагом, что мне приходится быстрее семенить следом, гадая, что это он разбежался и разгневался.

– А что я такого сказала? – искренне не понимаю, что его задело.

– Ради тебя же стараюсь, дурочка. А в итоге ты все равно все воспринимаешь в штыки.

– Я?! В штыки?!

– Именно, – бросает Антон, даже не обернувшись и совершенно не собираясь “сбросить” скорость.

– Да я же ничего не сделала.

– Ты все уже сказала. Цветы не даришь – плохо, даришь – тоже плохо. Все язвишь и издеваешься, а элементарного спасибо я так и не услышал.

– Да я… я… – хватаю ртом воздух, полная возмущения, которое, кажется, из всех щелей сейчас полезет. – Хорошо, но с чего бы тебе подарить мне букет? А, Котов? – восклицаю, игнорируя удивленные взгляды мимо проходящих людей, которые разве что еще у виска не крутят. – Ты же… ты же… – пыхчу и поджимаю губы, нагнав мужчину, – ты просто… чурбан бессердечный! – и в тот момент, когда он оборачивается, я зло топаю ногой. Да неудачно. Та самая нога неловко подвернулась, и я, взвизгнув от неожиданного укола в районе лодыжки, свалилась бы пятой точкой прямо в грязь, если бы не Антон, который, быстро сориентировавшись, “заботливо” подцепил меня за талию и одним легким движением подхватил на руки. Как раз в тот момент, как ногу прострелила жгучая боль. Жуткая, до искр из глаз. И даже всхлипа сдержать не получилось.

– Что с ногой? – пропуская мои слова мимо ушей, интересуется мужчина, разглядывая бедную конечность, которая ужасно начинает ныть.

– Не знаю, – протягиваю, поморщившись. – Но очень больно, – пытаюсь дотянуться до того места, где болит, но Антон меня останавливает.

– Идем домой.

– Да я бы с радостью, но я разве что хромать сейчас могу.

Но мужчина меня на ноги ставить и не собирается. Уверенно перехватывая покрепче, прибавляет шаг. Да так делает это уверенно, что я, вцепившись в его шею, даже о боли в ноге забываю. А я как бы не тридцать килограмм вешу, а все пятьдесят с хвостиком. Да еще и два пакета с продуктами в довесок. Но ему кажется, совершенно нетяжело, потому что оставшуюся сотню метров до дома мы буквально пробегаем.

А уже в доме Антон усаживает меня на диван и, стянув резиновый сапог, задирает штанину джинсов, покручивая в своих ловких пальцах мою лодыжку. Так внимательно рассматривает, что закрались в мою одурманенную болью голову сомнения. А нет ли у него медицинского образования?

– Больно?

Кручу головой.

–  А так?

– Не-а.

– А теперь? – давит Антон на место, где уже наливается синяк.

– Ауч…. – поджимаю губы. – Да-да-да, – и хочется позорно разреветься.

Ну, вот устроила себе-нам-ему “отпуск”.

– Это не перелом, а просто, скорее всего, ушиб или вывих. Ничего страшного, – делает заключение “доктор”. – Но тебе лучше сидеть и не делать лишних телодвижений.

– А как же…

– Выкопаю я твою картошку, Аристова! – бросает в миг разозлившись Котов. - Где у вас тут аптека? Сгоняю за бинтом и мазью, а потом сделаю, что нужно.

Картошка картошкой, но вообще-то я не об этом. Ну, да ладно.

– Прямо по улице и направо. Не уверена, что тут большой выбор, но может…– пожимаю плечами, удобней усаживаясь.

– Ладно. Жди, скоро буду.

– Жду, – киваю обреченно, и уже когда Котов открывает дверь, чтобы выйти, вспоминаю о нашем разговоре до “происшествия”. – И все-таки… почему цветы? – спрашиваю, тормозя его в пороге.

Антон оборачивается и  долгие пару мгновений смотрит на меня.

– Сегодня ровно пять лет, как ты работаешь моей личной помощницей, Аристова, – вздыхает мужчина. – Может, я и чурбан бессердечный, но я просто хотел сделать тебе приятное, – говорит, четко проговаривая каждое слово, с каждой секундой заставляя кусать губу все сильнее и чувствовать себя виноватой все больше. – А в итоге… получилось, как обычно, – договаривает мой босс и уходит, аккуратно притворяя за собой дверь и оставляя меня в очередной раз в состоянии полной потерянности.

И уже и нога не болит, и плакать не хочется.

Зато “заболела” совесть.

Ровно пять лет? Даже я этого не знала, а он вот… узнал или вспомнил, как оказалось. И неужели он это сделал просто так? От чистого сердца, как говорится?

Хотя не-е-ет, что ты, Поля. О чем ты! Какое чистое сердце?

Фыркнула собственной наивности и откинула голову на спинку дивана.

– Глупости какие… – пробубнила себе под нос, снова задумчиво кусая губы. Да тут же, насупившись, сложила руки на груди. И нет, как я себя не успокаивала, червячок сомнений, поселившийся внутри, все равно грыз