Турнир для сиротки - Александра Черчень

Настоящие драгоценности она продала еще в столице, после скандала с родителями, не оценившими такого выверта дочери. И не потому продала, что надо было срочно выплачивать деньги родной академии, обучавшей ее на бюджетном месте. Профессор Фирс, исполняющий обязанности декана боевого факультета, пояснил, что она может сделать это постепенно. Нет, дело было не в долгах и даже не в отказе отца содержать ее в провинциальном колледже. Просто практически все драгоценности достались Элифисе… скажем так, не за ум и порядочность. Скорей уж, ровно наоборот! И потому ее тошнило от одного их вида.

А ведь если бы блюла себя, не связывалась с богатыми студентами, не… не… не… О, тогда бы у нее не было причины бежать из академии.

Тогда бы она ответила Дайлену Риоту согласием.

Тогда она стала бы счастливой.

Но вот не стала.

А от профессора Риота, надевшего ей на палец помолвочное кольцо, осталось ей только несколько сухих веточек, листиков, фантиков и ровно десять поцелуев. Девять в щечку и один настоящий. И не было в ее жизни поцелуев прекраснее. Даже те, что в щечку, она будет помнить всегда. Вечно. И никаких других больше никому не позволит. Никогда…

Из учебного крыла колледжа доносилась музыка. Там веселились, танцевали… ждали полуночи, чтобы загадывать желания…

У Элифисы Персайк желаний не было. Разве что вернуться в прошлое. На три года назад, когда она еще была той девочкой, которая могла бы выйти замуж за Дайлена: чистой, невинной – и хотя бы этим достойной такого мужчины.

Слезы туманили глаза, катились по щекам, Фиса снимала горячие капли пальцем и вдавливала их в ледяное стекло. Окошко в сплошном морозном узоре становилось все больше, и на фоне черно-белого ствола вяза ей начал чудиться мужской силуэт.

Знакомый такой.

Длинное темно-серое пальто, белый шарф, непокрытые светлые волосы… И Фиса закрыла глаза, прижалась лбом к стеклу.

Скоро профессор Риот начнет мерещиться ей за каждым углом. Потому что тоска с каждым днем раздирает сердце все больше и больше. А надежда, что она пройдет, становится все меньше и меньше.

В окно звонко ударил камешек, потом второй. А потом она распахнула ресницы и увидела, как примерещившийся около вяза мужчина поднимает что-то с земли, размахивается и бросает.

Третий камень попал ровно в проделанное ей окошко, и Фиса отпрянула. А потом судорожно вцепилась в ручку, рванула на себя створку, но открыть не смогла – то ли рама насмерть примерзла, то ли девчонки насмерть заклеили ее от сквозняков…

Но форточка открылась.

– С наступающим Новым годом, мисс, – поздравил ее морок, отбрасывая за спину концы шарфа. – Я принес вам подарок.

– И вас… – хрипло ответила Фиса.

Наверное, это очень глупо: высунуть в форточку зареванное лицо и разговаривать с собственной галлюцинацией. С другой стороны, она ведь наверняка просто задремала, сидя на подоконнике, и профессор явился ей во сне! Первый раз за минувший месяц. А ведь как ждала, что будет хотя бы сниться! И с каким страхом ожидала каждый вечер, что и впрямь приснится… Не даст, не позволит себя забыть…

Ну вот оно и свершилось.

– Я рада, что вы мне приснились! – с чувством сказала она.

– Правда? – спросил морок.

– Да. Я так ждала, а вы ни разу… Может, и правда на Новый год случаются чудеса! – Ответ вышел слишком восторженный. Но во сне можно все!

– Отчего же вы не на балу, мисс?

– А что мне там делать? – пожала плечами Фиса. Впрочем, снизу было видно только ее голову. С гладко собранными в хвост волосами. Даже глаза не накрашены. Но тускловатый свет фонаря, стоявшего у крыльца общаги, до окна не доставал. Зато неплохо освещал ее прекрасный сон. И этот сон пялился на нее тоже… восторженно.

– Подарок возьмете? – спросил он, по-прежнему не сводя глаз с распахнутой форточки. С нее, с Элифисы!

– Конечно, – согласилась она. – Давайте!

Какой же прекрасный сон! Сейчас к ней подлетит стая мерцающих бабочек, или розовых лепестков, или пусть даже сухих листьев, они будут пахнуть горьким кофе, осенним ветром и гранатовым соком – как сам профессор…

– Так спускайтесь, – предложил морок, слегка улыбаясь.

– Нет, – отказалась Фиса. – Вдруг проснусь по дороге.

– Тогда отойдите от окна, – велел морок, мерцая в фонарном свете своими почти прозрачными серыми глазами. – Я его открою. У вас, кажется, это не вышло.

– Нет! – Она даже головой замотала. – Пожалуйста, постойте тут еще немного. Вы так похожи на настоящего Дайлена Риота. Дайте досмотреть сон.

Но створка окна – не та, что с форточкой, а вторая – скрипнула и начала открываться. Распахнулась настежь, повинуясь то ли заклинанию, то ли законам сна, а морок подошел ближе и протянул руки.

– Прыгайте, мисс! Я поймаю.

Она переступила ногами по подоконнику и прыгнула, без тени сомнения.

И еще в воздухе поняла, что окутана коконом теплого воздуха. Тепло стало даже ногам, с которых мигом слетели тапочки без задников.

А руки, которые поймали ее и немедленно прижали к себе, оказались еще теплее. Аккуратно поставили на землю (снег показался пушистым ковром с подогревом). Чуть отстранили и всучили тяжелую коробку, которую Фиса тут же прижала к груди.

– Ой… каршанг…

Та самая доска для любимой игры, скрывающая в себе фигурки из кости горгульи.

А морок, немного подумав, распахнул свое пальто и сгреб Фису в охапку, укрыв ее полами.

– Бытовая магия – вещь незаменимая, – задумчиво проговорил он ей в затылок. – Но так надежнее.

– Это и есть подарок? – спросила Фиса, продолжая прижимать к себе коробку. Коробка ей, окутанной знакомым запахом, очень мешала. Мешала прижаться, обнять, сделать все то, чего она ни за что бы не сделала наяву. Она же от него сбежала! Сказала, что не нужен, что не любит, вернула кольцо… Но во сне можно все. Вот только коробка…

– Я так вас люблю! – сказала она.

– Правда?

– Конечно! Но не надо дарить мне каршанг. Это же семейная реликвия.

– Так я все равно не могу в него играть без вас, – усмехнулся ее сон. – А что дарить – не придумал. Побрякушки вы не возьмете. Иллюзии… Иллюзии уже не годятся. И я тоже вас люблю, Элифиса.

Последовавший за словами поцелуй был настолько реальным, что Фиса разорвала его первой и потрясенно спросила:

– Профессор?!

– Слегка похудел, скучая без вас и каршанга, но в остальном вроде бы не изменился. – Знакомым движением головы Дайлен Риот отбросил со лба светлую челку. – Встретите со мной Новый год, мисс?

– Вы что – мне не снитесь?

– Ну если вам так проще, то снюсь, – кивнул этот невозможный мужчина, продолжая ее обнимать. Босую, ненакрашенную, в дурацкой форме колледжа, которую она не сочла нужным снять даже на праздник. Зареванную…

Фиса позорно шмыгнула носом и уткнулась профессору в плечо.

– Не могу… – сдавленно пожаловалась она. – Не могу без вас.

– Так и мне неуютно, – хмыкнул Риот. – Но теперь, когда вы признали этот факт,