Реальный придуманный мир - Анна Денисова

Я облокотилась на планширь, перевела дыхание и только сейчас заметила верёвку, тянущуюся от носа к длинной жерди. С губ сорвалось ругательство. Подхватив подол длинного неудобного одеяния, рванула отвязывать судно.

Корх завязал узел на совесть, он никак не хотел поддаваться. Я мысленно подгоняла себя и от этого ещё больше нервничала. Руки тряслись, и пальцы не слушались. Когда узел поддался, за спиной раздался голос Ильсир. Я вздрогнула всем телом.

— Вера, ты куда-то собралась?

Первый раз за всё время она назвала меня по имени и то, что его знает, не удивило. Я выпрямилась, попыталась придать лицу беззаботный вид и обернулась.

— Решила найти Богдана, а то совесть замучила. Надеюсь ему вы тоже поможете.

— А я как раз искала тебя за тем, чтобы сообщить, что твой друг здесь.

— Правда?!

— Да. Корх доставил его около часа назад. Мы не стали тебя будить. Он очень ждёт тебя, и я с удовольствием отведу к нему.

Я следовала за служительницей и обмирала от страха. Душа уходила в пятки, а тело пронизывала дрожь от предчувствия чего-то дурного. Когда она повела меня на нижние ярусы, поняла, что замок больше чем кажется. Здесь не было темно и сыро, как ожидалось в подземелье. Напротив, стены напоминали толстое матовое стекло гигантского аквариума, подсвеченного изнутри. Перламутровые блики пробегали по гладкой поверхности, как стайки мелких рыбёшек. Тепло обволакивало, подобно дыханию неведомого существа. Казалось, замок живой, и он действительно дышит, вторя моему дыханию. Пульсирует, словно в его недрах бьётся живое сердце.

Долгий спуск закончился. Служительница привела меня в небольшое круглое помещение со множеством дверей. На стенах висели причудливые бра в виде кисти руки, удерживающей светящийся шар. Это тюрьма? На мой невысказанный вопрос Ильрис усмехнулась и указала на одну из дверей.

— Он там. Иди же, поприветствуй друга.

Я с сомнением глядела на женщину, но она не двигалась с места.

— Ладно, — я шумно выдохнула.

«Богдан я иду», — мысленно подбодрила себя. Я больше тебя не брошу. Приблизившись к каменной двери, я обернулась к служительнице.

— Как она открывается? Здесь нет ручки.

— Приложи ладонь.

Я коснулась кончиками пальцев двери, и твёрдая поверхность отозвалась вибрацией. Камень стал истончаться, как тающий на солнце кусок льда, пока не растаял совсем, открывая тёмный проход.

— Богдан? — позвала я не решаясь ступить в непроглядную тьму.

В глубине что-то тяжело ухнуло. Ноги ощутили, как пол дрогнул. Я получила тычок в спину и полетела в камеру. Успела выставить руки, и ладони наткнулись на холодную каменную кладку. За спиной раздался громкий звук удара камня о камень. Меня заперли одну в темноте. В углу послышался шелест, и к горлу подступила тошнота. Стало нечем дышать. Я вязла в темноте, и каждый шорох казался знаком присутствия чудовищ. Я прижалась спиной к холодной стене, распахнула глаза, стараясь разглядеть хоть что-то в этой черноте. Меня обдало порывом сквозняка, и щеки что-то коснулось. Я заорала и залупила себя по лицу. А когда поняла, что это была собственная прядь волос, спрятала лицо в ладони и разрыдалась. Оплакивать собственную трусость и никчёмность — всё что мне оставалось.

Глава 10.

Я сидела в маленькой узкой камере в полной темноте и костерила себя на чём свет стоит. Какая же идиотка! Как можно было так глупо попасться? Если бы Богдан действительно оказался на острове, я бы узнала об этом минут через пять, самое большее. Никакие увещевания не убедили бы его дать мне спокойно дрыхнуть, пока он места себе не находит.

Я вспомнила его сгорбленную фигуру, сидящую на бортике фонтана, потухшие глаза и дрогнувший голос. В голове вспыхнула ссора, слова, которые я наговорила в запале и его взгляд полный разочарования и горечи.

Ищет ли он меня до сих пор или оставил затею? Перед мысленным взором возникла тёмная фигура, преградившая ему путь. Внутри похолодело. Чем закончилась та встреча? Вспомнилась собственная стыка со странной старухой. Я до мельчайших подробностей прокрутила в памяти всплывшие образы. Что если она пыталась меня предупредить.

— Прости, — вслух обратилась к Богдану, будто он мог меня услышать. — Это не ты непутёвый, это я непутёвая.

Что же теперь со мной будет? Принесут в жертву какой-то матери или просто отрежут язык. По коже пробежал озноб. Пальцы заледенели, а ноги затекли от долгого сидения на корточках. Я потерла ладони и подула на них силясь хоть немного отогреть. Кольцо на безымянном пальце нагрелось, фаланга неприятно пульсировала, словно руку свело судорогой.

Я поднялась и сделала пару шагов, разминая ноги. Сколько прошло времени, полчаса, час? Судя по тому, что не ощущалось ни голода, ни жажды, заточение длилось недолго, но темнота, тишина и бездействие превращали минуты в часы. Я снова опустилась на пол, подтянула ноги к груди и уткнулась лбом в колени. Всё застыло, будто я оказалась в безвременье, даже звук собственного дыхания казался глухим и далёким.

Спустя, наверное, вечность на пороге камеры возникла Ильсир. Она возвышалась надо мной, словно сошедшая с небес богиня. В одной руке держала поднос с парой лепёшек на тарелке и глиняной кружкой. Первым импульсом было сбить её с ног и бежать не глядя, но воспоминание о том, как она разделалась с нищенкой, остудило намерение. Мне переломают ноги ещё до того, как я успею встать. Служительница сделала шаг навстречу и поставила передо мной еду.

— Тебе нужно подкрепиться.

Я задрала голову и взглянула женщине в глаза.

— Зачем? Вы всё равно меня убьёте.

Её губы дрогнули в снисходительной усмешке.

— Мы никого не убиваем. Мы ценим жизнь как никто. Это величайший подарок Изначальной матери всему сущему, она отдала каждому человеку каплю своего бессмертия. Мы лишь возвращаем частицы жизни Ей, оставляя себе крохотную часть, только ради того, чтобы продолжать дело.

— И вы заберёте мою, ради бессмертия?!

— Твоя жизнь не нужна нам, а вот красота и здоровье послужат благому делу.

— Очень благое! Красть молодость и здоровье, а потом отрезать язык, чтоб не смог поведать о ваших злодеяниях и выкидывать на улицу, как отработанный материал!

— Такова наша миссия. Мы последние из Истинных детей Изначальной матери.

— Если правитель Ринтаса узнает, что вы творите, вам не поздоровится.

— Девочка, Азарий правитель Ринтаса. Выпей, тебе станет легче, — она склонилась, взяла кружку и сунула мне под нос. Пахнуло травяным отваром и пряностями, от чего я сильнее вжалась в стену.

— Ты сумасшедшая если думаешь, что я приму хоть что-то из твоих рук.

— Как знаешь, — она выпрямилась, пожала плечами и залпом осушила кружку.

Когда до меня