Реальный придуманный мир - Анна Денисова

ищу и проводила на причал. Разговора не получилось, женщина оказалась немой. Но жестами и мимикой объяснила, что ты в замке. В её глазах было столько боли и горя. А ещё сожаление. Они умоляли о помощи. Ни столько тебе, сколько ей самой. Она дала мне нож. Сунула его в руку. Потом отвела к шлюпке, а убедившись, что я сел, удовлетворённо кивнула. Она долго стояла на берегу и глядела мне вслед, даже когда превратилась в едва различимую точку, чувствовал её взгляд. То, что эти фанатики сделали с ней — омерзительно. И собирались сделать то же самое с тобой.

В последней фразе прозвучал упрёк, но я пропустила мимо ушей и продолжила.

— По крайней мере ты вернул ей молодость. Служители сказали мы связаны.

— Так и есть. Гномьи кольца.

— Ты знал?!

— Догадался. Давай спать. Я на ногах вторые сутки, и фиг знает сколько нам ещё топать.

Он отвернулся ко мне спиной, не желая больше разговаривать. Яркой вспышкой вспомнилась причина нашего раздора. Он готов всё бросить и уйти в неизвестность, чтобы быть со мной. Мой ответ резкий и грубый, как удар под дых. Я почувствовала себя последней сукой. Не удивительно, что Богдан теперь шарахается от меня, как от чумной. Он открыл мне сердце, а я вырвала его, сожгла и сплясала на останках. Я попыталась его растормошить и провела пальцем вдоль рёбер.

— Вер, что ты делаешь? — раздражённо буркнул он.

— Соблазняю тебя.

Он перекатился на другой бок, оказавшись лицом к лицу, перехватил мою руку и посмотрел прямо в глаза колючим взглядом.

— Ты сама сказала, что это ни к чему.

— Что если я передумала и решила уйти с тобой. Хочу узнать твой мир, узнать тебя.

Его глаза вспыхнули, отражая отсвет пламени.

— Ты прикалываешься? — скептически спросил он.

— Нет. Писать я могу где угодно. Надеюсь ромфант у вас читают?

Он недоверчиво сощурился, вглядываясь в моё лицо, а потом жёстко выпалил.

— Не надо играть на моих чувствах. И благодарности мне тоже не надо. Я вытащил тебя из задницы, собираюсь поступать так и дальше, но это не значит, что ты мне должна. Если мне будет нужно чьё-то утешение, я без проблем его найду. От тебя мне сочувствия не требуется. Конец — значит конец.

— Вот как?

Я буравила его взглядом, подбородок задрожал, как у ребенка, который вот-вот разрыдается в голос, и я до боли стиснула губы. Богдан закатил глаза, громко вздохнул и прижал к груди.

— Я бы хотела отмотать время и не вести себя как дура.

— Знаешь, Вер, ты самая шизанутая женщина из всех что я когда-либо встречал. Но парадокс в том, что другой мне не надо.

Он зарылся носом в мою макушку и усмехнулся в волосы.

— Прости, что бросила тебя.

— Уже простил.

Больше ничего сказать не успела. Он накрыл мои губы и придавил в жёсткому продавленному матрасу. Я зарылась пальцами в его волосах, вдыхала запах кожи и выгибалась навстречу. Хотелось вычеркнуть из памяти, что наворотила и двигаться навстречу, не жалея об упущенной возможности.

Дверь с грохотом распахнулась, и мы застыли. В нос ударил запах тины и разложения. На пороге стоял мужчина в драных лохмотьях. Волосы торчали клочьями, местами виднелись проплешины, одно ухо отсутствовало, а на его месте зияла дыра. Стало очевидно, что пришедший мертвец. Безжизненные глаза, подёрнутые белёсой пленкой, забегали по комнате и остановились прямо на нас. Он разомкнул бесцветные губы, являя зловонную пасть с осколками гнилых зубов. Чёрный язык ворочался как угорь. Из отверстия на месте недостающей ушной раковины выползла сороконожка и скользнула в разинутый рот. Тот моментально захлопнулся, и раздался мерзкий хруст. Мертвец на мгновение сомкнул веки и проглотил насекомое с явным наслаждением. Меня передёрнуло и едва не стошнило. Я зажала рот ладонями и сглотнула. Из горла покойника вырвался негромкий, но неприятный звук. Гортанный и булькающий. Он двинулся к нам подволакивая неестественно подвёрнутую ногу. Мозг лихорадочно забил набат. Бежать! Спасаться! Но тело парализовало. Я сидела на матрасе вцепившись в плечо Богдана и тупо пялилась на приближающуюся катастрофу.

Богдан первый сбросил оцепенение. Морщась и втягивая голову в плечи, он вскочил, подобрал кочергу и ударил мертвеца наотмашь. Нижнюю челюсть с хрустом перекосило, и она повисла на лоскуте серо-зелёной кожи. Он обрушил ещё один удар и сбил покойника с ног. Тот завалился на пол и затрепыхался как выброшенная на берег рыба, завывая и булькая. Из раскрытого рта вытекла струйка густой, пахнущей гнилью жижи. Кочерга проломила череп, и зомби затих, став похожим на бесформенную кучу тряпья.

Весь дом пропитался запахом протухшей рыбы. Богдан пнул его мыском сапога и, убедившись, что противник не поднимется, отбросил кочергу. Он взглянул на меня круглыми как блюдца глазами. Лицо было белым как первый снег.

Я наконец пришла в себя, выбежала из хижины и согнулась пополам. Болезненными толчками еда стремительно покидала желудок. Сплюнула горькую слюну и вытерла рот подолом. Бриз холодил кожу, но в носу до сих пор стоял запах тухлятины. На плечи легла куртка Богдана.

— М-да. К такому дерьму меня дед не готовил. Как сама?

— Нормально, но в дом я больше не войду.

— Согласен. Нужно поискать другое место для ночлега.

Я взглянула в сторону берега и пискнула от нарастающего ужаса. Полчища утопленников медленно выходили из моря и брели в сторону домов.

— Что нам делать? — в панике просипела я.

Богдан прикрыл нос рукавом, вернулся внутрь и выбежал уже с кочергой.

— Бежим к маяку.

Он взял меня под локоть и поволок за дом.

Задами и огородами, низко пригнувшись мы продвигались в сторону маяка. Сердце уходило в пятки каждый раз, когда поблизости слышались скрип двери и шарканье. Особенно пугали утробные булькающие звуки. Твари общаются между собой и попадись мы на пути непременно нападут. Этот локальный зомби апокалипсис наводил леденящий ужас. Даже в подвале Ордена перед лицом неминуемой гибели не ощущала такого страха.

Мы минули последний двор, и когда до утёса, на котором высилась башня, оставались сотни метров, путь преградил мальчишка. Худой, растрёпанный и мертвецки бледный. Богдан замешкался и задвинул меня себе за спину. Он обхватил кочергу обеими руками и выжидательно смотрел на мальчишку. Тот в свою очередь вперил бесцветные мутные глаза. Я принялась опасливо озираться, не видно ли поблизости других зомби. И тогда пацан издал мерзкий свистящий звук. В черепной коробке зазвенело, и от боли я зажала уши. Богдан едва не выронил кочергу, но собравшись размахнулся и снёс парню голову как перезревшую