Таинственный замок - Джеймс Брэнч Кейбелл

Фрайдис интересовало, всегда ли женатые мужчины в глубине души испытывают желание убить своих жен? Нет, далеко не всегда: некоторые женщины могут неделями не вызвать у мужей таких мыслей. Большинство мужчин с годами более или менее смиряются с женскими недостатками. Будем же логичны! Кого больше всего на свете ненавидит любой мужчина?

Фрайдис, вся окутанная тускло-золотым сиянием, села на софу, положила под поясницу одну из многочисленных серых подушечек и задумалась. Кого больше всего на свете ненавидит любой мужчина? Ну, того, кто чаще всего раздражает его, с кем он постоянно ссорится, чьи недостатки видятся ему в самом невыгодном свете, и, наконец, в чьем присутствии он чувствует себя неуютно.

Да, именно так. Кто же является таким человеком в жизни любого женатого мужчины? Вопрос риторический. На него не надо искать ответа, как не ищут большинство мужей. Они позволяют себе лишь на долю секунды задуматься над ответом, и никогда не сосредоточивают на нем все свое внимание. Но и они испытывают чувство зависти, когда кому-то рядом посчастливится избавиться от своей благоверной, и утешают себя мыслью, что однажды и их подруги жизни отойдут в мир иной. Флориан не знал, какие еще доводы привести в обоснование своей правоты. Нет, мадам должна признать, что помочь джентльмену освободиться от супруги – вовсе не филантропия.

Его пример действительно заставит большинство мужей испытать дискомфорт от собственной нерешительности и навязчивые мечты о возможности последовать ему не оставят их до конца дней.

Фрайдис, затерявшаяся в бесчисленных подушках, признавала, что в словах герцога проглядывало рациональное зерно. Возможно, он и не собирался вовлекать ее в акт милосердия, освобождая младенца от превратностей судьбы.

Мадам, не стоит делать скоропалительных выводов. Будем же логичны! Невинный младенец, который не способен еще мыслить, не узнает, что для него смерть – освобождение. Он не выразит благодарности и не получит эстетического удовольствия от впечатляющей церемонии принесения жертвы согласно древнему ритуалу. Скорее он будет возмущен причиненной болью. Но свидетели действа и все, кто услышит о нем, испытают душевную боль. Отец, который спасет своего ребенка от всех мирских страданий, нанесет огромный вред окружающим. Он подаст пример, основанный на доводах здравого смысла, но люди не оценят его поступок.

Они перевернут все с ног на голову и вместо проявления отцовской заботы увидят лишь гнусность убийства. В то же время люди будут несчастны, ибо со всей своей склонностью к критике и порицанию ближнего, они не смогут отрицать тот факт, что младенец избавился от всех страданий и тягот. Какой профессиональный лжесвидетель, мадам, где бы то ни было, в суде, в политике, на любой трибуне наберется наглости заявить, что жизнь – это не длинная череда разочарований, разбавленная всевозможными муками? Разве вы не согласны, что нигде на земле, кроме дома для умалишенных нельзя найти абсолютно счастливого человека? О каком достоинстве может идти речь в мире, куда мы попадаем столь неприглядным способом, как роды, и который покидаем подобно падали? Какой верующий в бога отец, взглянув на все страдания, что мы бесплатно получаем в земной жизни, и которые навлекаем на себя в следующей, не испытает угрызений совести перед своим чадом?

У отца возникнет единственно верное стремление – спасти младенца от злого рока. Но в большинстве случаев мужчина не отважится подтвердить слово делом и обречет себя на вечные угрызения совести – его сознание и лучшие инстинкты, одобряющие убийство, вступят в противоборство с желанием видеть продолжение себя в своем ребенке. О, люди будут жестоко страдать, находясь перед ужасной дилеммой – проявить милосердие или эгоизм?

Родители будут вздрагивать при виде полицейского, трусость поселится в их сердцах и отвратит многих отцов от выполнения их прямых обязанностей. Они не смогут избавиться от чувства самоосуждения, презрения к себе за собственную слабость. О, мадам, они никогда не станут более счастливыми. Поэтому вы должны признать, что принесение в жертву младенца согласно древнему ритуалу отнюдь не филантропия, как это может показаться на первый взгляд. Конечно, здесь присутствует и крупица добра. Однако единственный, кто извлечет пользу – сам младенец, ибо он избавится от величайших мучений и всех жизненных невзгод. Люди же сочтут убийство несомненным злом, а следование примеру повлечет за собой зло еще большее.

Флориан говорил так убедительно, столько логики было в его словах, что в конце концов тускло-золотая Королева Антана улыбнулась ему из своего серого тумана и сказала, что он напомнил ей ее собственных детей. Он очаровывал словами, умело использовал звучные фразы. Он походил на ее детей, на детей, которых она жалела. Здесь Фрайдис вздохнула.

Жалость неудивительна по отношению к кровным родственникам, заметил герцог. Фрайдис откинулась на серые подушки, чтобы принять удобную позу, и ожидала пояснений к последним словам Флориана.

Де Пайзен воспользовался шансом, и сев рядом с королевой, вновь заговорил. Наконец-то он почувствовал под ногами твердую почву, обрел уверенность. Он размышлял, что даже в Антане логика является чрезвычайно полезным орудием, и с ее помощью можно добиться чего угодно…

Когда Флориан покинул Антан, вожделенный меч покачивался у его бедра.

Лишь к Счастливому Понедельнику Флориан совершил долгий переход, выведший его из царства Королевы Фрайдис в мир вечного дня. Каково же было удивление герцога, когда на жертвенном камне Жанико он увидел не кого-нибудь, а своего небесного покровителя Святого Хоприга.

– Что я вижу! Вы крадетесь из Антана, подобно вору, сын мой. Я не спрашиваю, что вы там делали, ибо Антан не является частью нашего мира. К счастью, лишь земные ваши деяния могут нанести ущерб моей репутации на небесах. И все же, позвольте вас предостеречь. Мы вступаем в новый год, а это очень подходящее время для подведения итогов и принятия решений. Советую вам сделать именно так, сын мой. Предупреждаю – я весьма строгий духовный отец и не потерплю от вас никаких прегрешений теперь, когда вы вернулись в мир людей, – произнес святой, и нимб над его головой сурово блеснул.

Флориан пережил несколько неприятных мгновений. Он приложил невероятные усилия, чтобы заполучить меч Фламберж, ведь от его могущества зависело будущее герцога. И вот в тот момент, когда меч принадлежит ему, на пути возникает новое опасное препятствие в лице Святого Хоприга, способного разрушить все планы. Флориану оставалось лишь положиться на волшебную силу логики и вежливости.

– Ваша озабоченность моей судьбой, месье Хоприг, очень трогательна. Мне трудно выразить словами свои чувства. Я дорожу советами друзей. Но все же, месье Хоприг, если обратить взор к вашему прошлому, а именно многочисленным гнусным злодеяниям на посту языческого первосвященника, я могу рассчитывать на снисхождение…

– Мое прошлое ничуть не хуже, чем у любого другого святого. И уж конечно я не позволю насмехаться над ним ничтожному колдуну…