Жаркой ночью в Москве... - Михаил Липскеров

И развалил избу на хуй, ой да,

И сыграли свадьбу они с Машенькой, ой да,

И лишил он Машеньку девственности, ой да!

И детки у них пошли, ой да,

Илья Ильич Обломов пошел, ой да,

Владимир Ильич Ленин пошел, ой да,

Леонид Ильич Брежнев пошел, ой да,

До хуя Ильичей пошло, во бля, во бля, во бля!

Герасим замолчал, хлебнул валерьянки, в последний раз перебрал струны гуслей звончатых, перепончатых, они же самогуды, и закончил прозой:

– А в тех местах, где в Илюшином семени утопли ханы половецкие, льны родятся богатые…

Мы с Джимом помолчали немного. (Поэзия требует осмысления.) А потом я спросил робко:

– Герасим, а какое отношение к былине имеет выражение «по хую ветер»?

Герасим помолчал задумчиво, вернул себе прежний облик, а потом так же задумчиво спросил:

– А разве, Михаил Федорович, это имеет какое-нибудь значение?

Мы с Джимом подумали, отрицательно покачали головами и глянули в окно. Во внешний мир.

Так, кажется, этот арбатский заглодыш на время куда-то свалил – глотнуть чего или передохнуть. А может, его кто свалил? Я склоняюсь к мысли, что это токарь-универсал Семен Петрович Кузичев. Он, токарь-универсал, крайне строгих правил. Он очень не любит песню «Ах, Арбат…». По ночам. Когда у Анны Васильевны не болит голова. Когда дети наконец спят. Когда нет критических дней. Когда я подсчитала, сегодня можно. Слава богу, ты трезвый. А то в прошлом месяце после именин я до утра под тобой издергалась, что радикулит.

И когда все совпало и тебе обломилось – на тебе: «Ах, Арбат…»

Эта песня тебя сшибает на самой вершине. Когда твой Агрессор, Адепт, Алмазный Скипетр, Бык, Верный Слуга, Вершина Ян, Генерал, Герой, Горный Утес, Гриб Бессмертия, Дипломат, Драгоценность, Дротик Любви, Единорог, Жезл, Змея, Инструмент, Искатель Наслаждений, Копье, Малиновая Птица (или Птица-малиновка), Мальчик, Могучий Воин, Монах, Нефритовая Вершина, Нефритовая Флейта, Нефритовый Скипетр, Нефритовый Ствол, Нефритовый Стебель, Нефритовый Стержень, Орудие Любви, Оруженосец, Пагода Ян, Паж, Первооткрыватель, Петушок, Позитивная Вершина, Посол, Стрела Любви, Тигр, Флейта, Хобот, Черепаха готов излить в Анемон Любви, Благоухающую Мышь, Вершину Пурпурного Гриба, Внутреннее Сердце, Внутренний Поток, Внутреннюю Террасу, Врата Жизни, Горнило Страсти, Горшочек с Медом, Грот Белого Тигра, Грот Наслеждений, Долину Радости, Дом Наслаждений, Драгоценную Оправу, Драгоценные Врата, Драгоценный Камень, Драгоценный Тигель, Жемчужину, Зерновидную Пещеру, Золотую Борозду, Золотую Щель, Золотые Врата, Киноварную Пещеру, Киноварную Расщелину, Колокол, Красную Жемчужину, Красный Мяч, Лиру, Лотос ее Мудрости, Маленькую Девочку, Мускусное Изголовье, Нефритовую Палату, Нефритовые Врата, Нефритовый чертог, Персик, Пещеру, Поле Райских Наслаждений, Престол Наслаждения, Пурпурную Палату, Раковину, Раскрывшуюся Дыню, Сердцевину Пиона, Сердце Цветка, Сокровищницу, Таинственную Долину, Таинственную Комнату, Таинственные Врата, Таинственный Тигель, Тайная Полость, Тайный Кабинет, Темные Врата, Узел, Устрицу, Феникс, Цветок, Цветок Лотоса, Чистую Лилию, Чувствительную пещеру… (Убил бы этих тантристов! Рассчитываю, что токарь-универсал Семен Петрович Кузичев это и сделал.)

…И наконец излил Жидкий Огонь, Загадочную Реку Жизни, Символ Возмужания, Сладчайший Плод, Возрождение Себя, Порождения Горячего Жеребца, Исцелителя Язвы и прочие красивости, которые я больше не могу придумывать. А чего мне за него мучаться? Он же токарь-универсал, а не какой-нибудь там царь Ваджпарамутья. Кончил и кончил. Завтра, между прочим, рабочий день.

Наступила тишина. Продолжим поиски своего Анемона Любви… (смотри выше). Вот очень миленький телефон. Телефон один, а… сколько же их там скопилось: Инна, Альберта, Фрида, Стеша, Натали, Никки и еще пять штук… Будем разбираться. На-би-ра-ем.

– Изабелла Франкмасоновна слушает…

Так, попал. Это же завотделом по маркетингу казино (разумеется, бывшего) «Кокос». Я им когда-то писал для кабака игровое шоу «Великолепная фишка». Изабелла Франкмасоновна лично пила из меня кровь. Миллионы крутились, а она вместо десяти штук наликом три из них предлагала бартером: Инна, Альберта, Фрида… Я ей говорил: «Милейшая Изабелла Франкмасоновна, как вы себе это представляете? Вместо живых полезных долларов я приношу жене Оле Инну, Альберту, Фриду. Оля, конечно, вполне современная женщина, мы когда-то вместе в Союз правых сил вступили, но прагматичная. Она женщина эпохи рыночных отношений. Она сочтет эту сделку неоптимальной. Потому что пользоваться Инной, Альбертой, Фридой можно только одну ночь. А при моих возможностях и общей с ней спальне выжать из них добавленную стоимость в размере трех штук баксов в натуральном измерении за ночь будет крайне нереально. Да и последующие расходы на медицинское обслуживание еще больше снижают привлекательность сделки в таком виде…»

Так как Изабелла Франкмасоновна была женщиной в принципе понимающей, но сильно бизнесменистой, то она согласилась заплатить всю сумму наличными, но вместо роялти предложила себя с поквартальной выплатой. «Некоторые акционеры „Кокоса“ из Администрации Президента получают дивиденды именно таким способом. Остаются очень довольны. Подумайте». Я подумал и согласился. Пусть это будет моей заначкой от Оли. Тем более, не надо бояться, что она где-то ее найдет. И не нужно будет вспоминать, куда я ее засунул.

– Милейшая Изабелла Франкмасоновна, вы себе не представляете, как я рад вас слышать!

Я уж думал, что вы либо в Калининграде, либо в Приморье, либо в Алтайском крае, либо где-то… не помню где… А вы вот тут рядом, на расстоянии прямого выстрела.

– Ну и шутки у вас, Михаил Федорович. Впрочем, в юморе вы всегда были экстремалом. Вашу репризу с падающими штанами у нас до сих пор вспоминают.

– Подождите, милейшая Изабелла Франкмасоновна, этой шутке больше двухсот лет. Впервые штаны упали у коверного Фредди в цирке Астлея в 1784 году. На нем была коротенькая курточка, шаровары, колпак, накладной нос. Он скакал на лошади и жонглировал пятью булавами. На пятом круге дрессировщик сэр Энтони Хопкинс шамбриером случайно сбил с него шаровары. А в те времена трусы еще не были изобретены. Так что это реприза не моя. Вы что-то перепутали.

– Михаил Федорович, как я могла перепутать. Мы столько на ней заработали!

И я начал смутно что-то припоминать. За мою длинную-длинную жизнь столько было придумано, что всего и не упомнишь. Доходило до курьеза. Звонит мне как-то мой детский редактор Оля и просит приехать, чтобы получить авторские экземпляры книжечки сказок по моим мультфильмам. Сидим мы в издательстве, выпиваем у моих взрослых редакторов. То есть они выпивают, а я сижу. Светская беседа, мягкий неназойливый юмор с налетом эротики. Я открываю книжку и читаю: «В одном лесу жила (а где ж ей еще жить) заячья семья. Мама и три зайчонка. Папа, конечно же, тоже был, но где именно он был, неизвестно. Скорее всего, он удалился по каким-то своим мужским делам. Ведь зайцы так похожи на кроликов». Смешно. Спрашиваю, кто писал. Детская Оля забывает проглотить виски и открывает рот. Виски проливается ей на джинсы. Она закашливается. (Видно, часть виски пролилась-таки в ее горло, но без ее воли. Вот она и закашливается.) «Михаил Федорович, – говорит Оля, возмещая пролитое на джинсы виски, – вы что?..»