Огненное погребение - Владимир Нестеренко
Шрифт:
Интервал:
КАБАН: Если перебьют нас – ты плечевая, на трассе подсела, нас не знаешь. Ясно?
ЛЮБА: Не перебьют. Вон он, обратно идет.
Андрей садится в машину, заводит мотор и едет.
АНДРЕЙ: Дальше нельзя на машине. Пока я его укатывал, им по рации сбор объявили, ориентировки будут давать, операция. Дал штуку, протер про авторитетного человека, из цыган. Он дорогу показал объездную, попробуем по ней.
ГИТЛЕР: Потом что?
АНДРЕЙ: По телефону вычислят хату, гребня этого найдут, привязанного, на ферму заедут, и к матери ее, во Владимир. В Крыму начнут пробивать, кто я и что. Узнают, что ебучий Хоронько, Николай Иваныч, по пьяни паспорт утерял, альбомы просмотрят, со свидетелями. Опознают. Может, соседа расколют, что оружие мне продал, он, черт тупой, явку напишет, с перепугу. Не сразу, конечно, но установят.
КАБАН: Вроде, так нельзя, не позволяет техника.
АНДРЕЙ: Позволяет. Меня так вычислили. Гулял с мобилкой вокруг дома одного, присматривался, а охрана сканировала все вокруг, через мусоров, получала с сотовой станции данные. Едва ушел, со стрельбой.
ГИТЛЕР: Далеко забрался, Андрюха. Сейчас что?
АНДРЕЙ: По объездной километров двадцать, «Газель» в овраг, и пешком до города. Машину там купим, оформим на Кабана, поедем как белые люди, с документами.
ГИТЛЕР: Куда поедем?
ЛЮБА: Мать нужно с собой забрать.
КАБАН: Да кому она в хуй вперлась, мать твоя? Придут мусора, попиздят, да и все на этом. Дочь взрослая, уехала, знать не знаю. Ну, хату прошмонают, на крайняк, и все.
ЛЮБА (твердо): Нужно маму забрать.
ГИТЛЕР: Кабан прав. Ни хуя мусора от нее не узнают, она нас не знает и не видела.
ЛЮБА: Не в них дело. Другие придут.
КАБАН: Какие другие?
ЛЮБА: Пострашнее вас. Совсем черные.
АНДРЕЙ: Опять приснилось чего?
ЛЮБА: Мать сказала. Бойтесь черных людей, что живут убийством.
КАБАН: Может, она про спецназ? Про «Альфу» или там «Рысь» какую-нибудь?
ГИТЛЕР: Позвонить ей нельзя? Пусть подматывает кишкотуру и валит, а мы подхватим где-нибудь по дороге.
ЛЮБА: Она сама не уйдет.
АНДРЕЙ: Почему?
ЛЮБА: Там место особое. Когда дом покупали, долго искали. Она со двора не любит выходить, не сможет сама уйти, сила не выпустит. Дойдет до вокзала и вернется.
АНДРЕЙ: Совсем чудеса. А она в себе, мать-то?
ЛЮБА: По вашему – не совсем, а по-настоящему – в себе, еще как.
* * *
Палата Дыбенко.
Милиционеры ужинают, Дыбенко спит.
Милиционер режет хлеб отобранным у Султана ножом.
Внезапно он одергивает руку и кричит от боли, хлещет кровь, нож падает на пол.
Крупным планом – отрезанная фаланга пальца, с ногтем, хлеб заливается кровью.
Нож на полу, в крови.
* * *
«Газель».
АНДРЕЙ: Ладно, заберем, не плачь, Любка. Там, может, и отсидимся, в области. В Вязниках у меня кент был когда-то. Может, в деревне какой-нибудь или на даче, там срубы в лесу, зимой пустуют.
ГИТЛЕР: Сколько сидеть?
АНДРЕЙ: Я бы до весны, а вы – как хотите.
КАБАН: Правильно, зиму пересидим, а потом по одному разбежимся.
АНДРЕЙ (Любе): Набери ей со свежего мобильника, только выбрось потом.
Люба достает коробку из-под печенья, полную дешевых мобильников. Вставляет в один из них карточку, активизирует, набирает номер.
ЛЮБА: Мама! Мама, все плохо, бежать надо… Мама, они ругаются, когда я с тобой на нашем говорю… Я виновата… Прости… Мама, ты можешь уйти? Мама, закройся дома, не открывай никому. Мы приедем. Скоро, завтра. Мамочка, прости (плачет)…
Люба заканчивает разговор, вынимает батарею из телефона и выбрасывает телефон в окно.
* * *
Ресторан, много народа, шумно, за столиком молодой человек, кавказец, к нему подсаживается такой же молодой человек, русский.
На столе графин с водкой, закуска, минеральная вода.
РУССКИЙ (утвердительно): Нухит.
КАВКАЗЕЦ: Откуда знаешь?
РУССКИЙ (показывает телефон): И вот в профиль.
КАВКАЗЕЦ: Ясно.
РУССКИЙ (наливает в рюмки водку, громко, весело): Ну, за встречу!
Выпивают, Русский наливает еще.
Телефон я оставлю. Там записи по звонкам с телефона телки, отдельным файлом. И еще один файл – локализация. Точность небольшая, десять метров. Теперь запоминай. Сегодня отработали место, где ее телефон больше всего наследил. Это жилой дом, в Москве, скорее всего, там у них база. Понимаешь?
КАВКАЗЕЦ: Говори. Что не пойму, я так передам, там поймут.
РУССКИЙ: За взаимопонимание!
Выпивают.
Так вот. Три квартиры заперты. Тридцать седьмая, сорок вторая и пятидесятая. Хозяева за городом живут, пока не нашли их. Санкции ломать нет. Завтра найдем хозяев или санкцию получим. Сегодня ночью зайдите в каждую, наружка наша, будет в курсе. Предполагается, что там может быть Лабунский, бывший водитель погибшего Савелюшкина. Знает он много, в том числе и про эту телку. Надо его расспросить, а сам он – чтобы помалкивал. Телка должна к вам попасть, а не к нам. Мы свое делаем, но в некоторых местах вас вперед пропускать будем. Или после нас пойдете, если у нас методов воздействия на очевидцев и прочих не хватит. И еще – передали, чтобы без лишнего. Понимаешь?
КАВКАЗЕЦ: Нет.
РУССКИЙ: Если мы завтра с понятыми войдем в квартиру, а там труп найдем, свежий, это лишнее. Закончится наша дружба и начнется работа. Вас первых и отработаем.
КАВКАЗЕЦ: Запугиваешь зачем-то…
РУССКИЙ (наливает в рюмки): Да не пугаю я тебя, просто передаю, что сказали.
КАВКАЗЕЦ: За дружбу!
Выпивают.
РУССКИЙ (встает, громко): Я сейчас, Або, одну секунду. Звони пока подружкам!
Русский оставляет на столе телефон и уходит.
* * *
Подъезд, ночь.
Три человека открывают дверь квартиры, где жили герои. Двое входят, в руках у них пистолеты с глушителями, один остается в подъезде.
* * *
Квартира, ночь.
Двое передвигаются по комнатам бесшумно, заходят в комнату, где лежит привязанный к батарее Саша.
Осмотрев всю квартиру, один из взломщиков, Кавказец, приседает у головы Саши на корточки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!