Наживка для резидента - Сергей Зверев

— Похоже, что так, — согласился Бек, большой мастак в организации засад.

— Значит, работаем. Мы должны быть там хотя бы на полчаса раньше их, — принял я решение.

Князь воспринял эти слова правильно и так вжал акселератор, что перегрузка вдавила в спинку кресла. Следующие за нами машины сирийского спецназа с трудом, но держались у нас на хвосте…

Мы успели. Нам хватило времени, чтобы сориентироваться на местности и начать подготовку. Действительно, ущелье было будто создано для засад. Каменистые склоны с множеством расщелин, рытвин, осколков скал, полосы кустарника и низкорослых деревьев. Тут можно полк замаскировать, никто и не заметит. Я быстро прикинул, где будет пулемет, где гранатометчики, где стрелковые огневые точки. Куда заложить сюрпризы.

— Кабан нужен живым, — наставлял я не столько моих ребят, которые и так все знали не хуже меня, сколько сирийских союзников. — Скорее всего, его везут в середине колонны. Первую и последнюю машину уничтожаем, по остальным бьем, целясь только по вооруженным людям. Понятно?

Я повторил это несколько раз. В пылу боя и от природной горячности сирийцы вполне могут начать шинковать очередями все, что движется и уже не движется. Я тщательно нарезал каждому сектора обстрела, задачи, время начала стрельбы и порядок ее.

Воздушная разведка подтвердила, что колонна шла в нашу сторону. В одном месте душманские машины остановились. Басмачи вышли, несколько минут подышали свежим воздухом, обсудили какие-то свои звериные животрепещущие проблемы, чем дали нам еще четверть часа форы.

Когда показалась их головная машина, мы уже оборудовали все, как положено, и наш личный состав был приведен в соответствующее психологическое состояние, когда органично сочетаются кураж и холодный расчет.

Моджахеды чувствовали себя как дома и ничего не боялись. Не выставив ни головного дозора, ни разведки, в ущелье они втянулись всем табором, даже и не думая соблюдать дистанцию. Мне они сейчас напоминали свинью, которая сама заявилась на кухню и улеглась на противень, обложившись яблоками — мол, жарьте меня, люди. Мы и вжарили.

Я нажал на кнопку взрывной машинки, и передовой вызывающе ярко-красный «Лендкрузер» с пулеметом в кузове, набитый басмачами, как консервная банка бычками, просто сдуло с дороги, и дырок в нем стало как в бабушкином дуршлаге.

Тут же пулеметная очередь разделала замыкающий пикап. Врезал выстрел из «РПГ‑7», уничтожив старенькую ядовито-желтую советскую четырехколесную «БРДМ‑2» с вращающейся пулеметной башенкой, неизвестно какими судьбами оказавшуюся здесь и бесславно закончившую свой жизненный путь.

Послышался грохот — это столкнулись еще три машины, застопорив ход.

На дороге началась свалка.

Надо отдать должное — годы войны не прошли даром, и моджахеды сориентировались быстро. Они выскакивали из машин, занимая огневые позиции, прикрываясь бортами, проваливаясь между камней и отвечая огнем. Но помогало это им мало. Они все были как на ладони.

Я бил короткими очередями. Первым снял басмача-гранатометчика. Потом разделался с еще одним стрелком. Отсек огнем группу, пытавшуюся сбежать пешком обратно по дороге из ущелья.

Господи, сколько же вас здесь понаехало? Где же мы вас, тварей, хоронить будем?

Справа сверху загремела длинная очередь — это сирийский спецназовец все-таки не выдержал и косил во все стороны всех подряд. Только бы Кабана не задел, придурок!

Утес и Рад ювелирно выщелкивали моджахедов из снайперских винтовок. Вон, пулеметчик в кузове пикапа выдал очередь в нашу сторону. Щелчок из «винтореза» — и нет пулеметчика. Цель поражена. Еще один басмач приблизился в бешеном порыве, когда и пули не берут, к засевшим за камнями сирийцам на дальность гранатного броска. Щелк — цель поражена.

Чем хороша засада в таком месте — при определенной плотности огня и наличии боеприпасов шансов у жертв, независимо от их численности и подготовки, нет.

В бою есть субъективное и объективное время. Кажется, все происходит очень медленно. Ты успеваешь сделать множество вещей, прогнать через сознание вал информации, принять бесчисленное количество решений. На самом деле боестолкновение занимает считаные минуты. И все заканчивается очень быстро…

И вот уже дорога завалена телами. Правда, кто-то шевелится, но это ненадолго.

Блин, поработали на славу! И как в этой мясорубке мог уцелеть Кабан или еще кто-то? Но проверить надо.

Заключительный этап — зачистка местности. Мы разбились на двойки. И осторожно спустились по склону. Снайперы прикрывали нас сверху.

Постоянно слышались выстрелы. Мы стреляли по любому поводу — показалось, что кто-то шевелится, неправильно лежит, еще дышит. Короткая очередь. Только после этого можно идти дальше.

Над дорогой полз удушливый черный дым — это горел грузовичок. Послышался грохот, как от китайской пиротехники, — взорвались оставленные в его кузове патроны.

Вперед! Не расслабляться, не бояться! Наша цель еще не достигнута.

Мой путь лежал к голубому «Форду Транзиту», врезавшемуся в зеленый «МАЗ». Фургон относительно не пострадал, потому что я с самого начала приказал не бить по нему без крайней необходимости — ведь такая машина больше всего подходила для перевозки пленного. Мне показалось, что там внутри какое-то движение.

Щелк — выстрел сзади. Страховавший меня Князь упокоил моджахеда, который очнулся на дороге и пытался дотянуться до автомата. Я тут же выстрелил, проконтролировав другого басмача.

И вот мы с обеих сторон фургона, прячемся за двумя искореженными пикапами. Точно, в салоне какая-то жизнь.

— Выходи! — крикнул я по-арабски. — Или взорву машину!

Я напрягся, готовый среагировать на малейшую опасность. Из фургона вполне могла резануть очередь или выкатиться граната.

Дверца фургона со скрипом отъехала в сторону, и на дорогу вывалился раненый бандит — судя по перчаткам, водитель этой тарантайки. Он полз на четвереньках, оставляя за собой полоску крови.

— Кто еще! Считаю до трех, — я дал очередь вверх.

Вот, еще один вылез! Недавно этот высокий толстый моджахед имел грозный вид, да и сейчас тщетно пытался выглядеть суровым альфа-самцом. Похоже, это командир шайки. Он встал, широко расставив ноги, покачиваясь и смотря в землю.

— Лежать! Руки за голову! — крикнул Князь.

Они выполнили команду — распластались, притворившись дверными ковриками.

Мы осторожно приблизились к фургону.

Я швырнул в открытую дверцу светошумовую гранату, которая ухнула так, что казалось, уши отлетят да лопнут барабанные перепонки. И тут же занырнул в салон.

На полу лежало увесистое крепкое тело. Рывком я перевернул его. Так и есть — Кабан! Живой!

Я выдернул его из машины. Видимых повреждений на тушке не было — в этой мясорубке ему повезло больше всех. Опытный боец, с самого первого выстрела он повалился на пол, что и спасло его.