Орден Хранителей. Оперативник - Александр Золотько

— Понял, — сказал Иван и посмотрел на Круля. — Все-таки жаль, что ты не полез под пулю. Хотя за жизнь — спасибо, конечно.

Как ни странно, но группа выехала в рейд с опозданием всего в час, хотя Ивану поначалу казалось, что их вообще не отпустят.

Сперва «тревожники» начали суетиться, обыскивать все вокруг, и двое бойцов сунулись было в служебные помещения «Трех поросят».

Джек Хаммер поначалу был вежлив и почти корректен. Первые три минуты. Когда возбужденные парни в бронежилетах, касках и с оружием наперевес попытались проскочить мимо него на кухню, Джек просто стал у них на пути и сказал, что не фиг служивым совать свой нос в частные владения. Служивые с этой точкой зрения не согласились и попытались преграду если не обойти, то отодвинуть.

Преграда возразила. Дважды. Два бойца на несколько секунд потеряли возможность нарушать границы частных владений, а Джек Хаммер, воспользовавшись паузой, обратился к Ивану с настоятельной просьбой вмешаться и объяснить понаехавшим уродам, что он, Джек Хаммер, является стороной пострадавшей, что, блин горелый, это в его бар стреляли и что, любить вашу уважаемую маму в извращенной форме, сюда террористы так и не проникли.

Оружие с бойцов он тщательно обобрал и выбросил в оконный проем. Потом, воспользовавшись временной слабостью «тревожников», вытолкал обоих за порог.

Сразу возникло некоторое напряжение, на улице защелкали затворы, Джек начал что-то кричать — в общем, Ивану пришлось вмешаться. Потом пришлось вмешаться брату Старшему Администратору, потому что Иван, запорошенный пылью, скорее напоминал клоуна или театральное привидение, чем специального агента. А Круль выглядел авторитетно и уверенно. Ну и спорить с представителем Службы Спасения было как-то неудобно. А стрелять в него вот так, с ходу, было неосторожно, по меньшей мере.

Мало ли что, а попасть в ад, имея на себе незаконное убийство предавшегося, никому не хотелось. То есть совершенно.

Переговоры зашли в тупик, но тут прибыл Токарев, быстро вник в ситуацию и расставил все по своим местам.

— Снова ты, — сказал ТэТэ, поглядев на Ивана, и покачал головой. — Ну можешь ты хоть что-нибудь сделать нормально, без шума?

— Могу, — сказал Иван. — Хочешь, напишу рапорт о происшествии?

— Обязательно, — Токарев осмотрел бар и снова покачал головой. — Сколько народу погибло?

— Тут? Тут погиб только один из охранников, — Иван огляделся, нашел целый стул, стряхнул с него пыль и осколки, сел. — Остальные были ранены в момент взрыва. Стеклом.

— Точно, — подтвердил Джек, стоявший рядом. — Ванька зачем-то начал стрелять в галат, но я так понимаю, что подобный идиотизм у вас ненаказуем и приветствуется?

— У них это называется взаимовыручка, — сказал Круль. — Галаты пытались захватить патрульных, опер из Конюшни это заметил и не мог не подписаться за своих. Ему, в принципе, положена награда. Ну уж поощрение в любом случае. Строгая благодарность…

— …С занесением в грудную клетку, — перебил его Иван. — Сам-то зачем полез? У вас как это называется?

— У нас это называется — угробить на совершенно законных основаниях троих верующих. Я бы даже сказал — фанатиков, — Круль очень мило улыбнулся. — Три души в аду. Раунд при помощи господина специального агента закончился со счетом шесть — ноль в пользу ада. Хороший выдался день…

— Шесть — один, — буркнул Иван. — Парень из охраны погиб при исполнении, не успев никого убить и, кроме того, защищая ближнего своего…

— Хорошо, — кивнул Круль. — Шесть — один, согласен. Но ведь все равно — перевес в пять душ.

— И оружие у тебя официально зарегистрировано? — спросил Токарев.

— Всенепременно, — улыбка Круля стала еще шире. — Сам ведь знаешь — для обеспечения безопасности от действий террористических группировок и для взаимодействия с силами правопорядка при задержании и уничтожении демонических сил, покинувших места заключения… Ну и так далее.

Приехала труповозка, тела вывезли, предварительно сфотографировав разгромленный зал. Как бы не рычал Токарев, но все было понятно, все было обычно, и обвинений, кстати, предъявлять было некому. Виновные убиты. Обычно добавляли: «С Божьей помощью», — но тут помощь была не только божественной.

Иван закончил рапорт как раз к приезду «Рейдера» с командой.

— Ну ты даешь! — восхитился Юрасик. — Мы, значит, шмотки грузим, а ты тут развлекаешься по полной программе. Сколько, говоришь, штук?

— А почему я слышу столько радости в голосе? — тут же осведомился Токарев, и восхищение на лице Юрасика сменилось опасливой улыбкой. — Чему ты радуешься, голубь? Семь человек погибли, шесть душ потеряно, еще неизвестно, что будет с патрульными — тяжелейшая контузия и ранения у троих… А ты радуешься?

— Но ведь Иван-то жив? Значит… — Юрасик опустил глаза, кашлянул и мелкими приставными шагами двинулся в сторону, подальше от начальства.

— Что теперь прикажешь с тобой делать? — спросил Токарев, глядя на Ивана сверху вниз.

Франсуаза оказалась медсестрой куда более расторопной, чем могло показаться при взгляде в ее светло-голубые глаза. Она успела промыть, обработать и перевязать все порезы на руках Ивана и даже обтерла его лицо влажным полотенцем.

Джек легонько шлепнул ее по заднице в качестве поощрения и отпустил на кухню.

— Так что с тобой делать? — повторил Токарев.

— А что ты со мной можешь сделать? — спросил Иван. — Рапорт я написал. Свидетели у тебя есть. Выезд группы никто не отменял. Складываем все вместе — я нахожу свою тревожную сумку, гружусь в «Рейдер» и убываю на неделю в круиз. А ты тем временем все оформляешь, все описываешь и передаешь наверх. Как раз к моему возвращению все это будет обработано, и я смогу принять посильное участие в окончательном оформлении бумаг. Нет?

Токарев помолчал, задумавшись.

Если он очень хочет не пустить Ивана в рейд, то теперь у него есть замечательный повод — это Иван понимал и ждал решения начальника с некоторым опасением. Ну не хотелось ему оставаться сейчас в Иерусалиме. Помимо всех прочих неприятных расспросов и соболезнований коллег, это могло вылиться в изматывающе тяжелые разговоры с теми же Токаревым и Шестикрылым.

— Ладно, — сказал Токарев. — Хрен с тобой — езжай. Когда вернешься…

— Если вернется… — с нажимом на первое слово поправил Круль. — Все в руках Господних…

Токарев скрипнул зубами, посмотрел на Ивана, но тот не стал ни спорить, ни возмущаться, продублировал улыбку Круля и согласно кивнул:

— Всё в руках Господних, и все в руках Господних. Любой из нас может не вернуться…

Круль засмеялся и вышел из бара.

— Слышь, Токарев, — Иван покрутил головой, пытаясь обнаружить свою сумку. — Тут рядом где-то бегает «тревожник» с моим «умиротворителем»… Дай команду, пусть вернет. А то мне лень вставать, догонять…