Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев

разговоров, а потому кучки обсуждающих что-то мужиков, пока они шли, попадались им раза три. Лениво перекликались на стенах часовые – напряжение, возникшее при обстреле, давно спало, и город быстро вернулся к нормальной жизни. Интересно только, надолго ли – поляки-то никуда не ушли, а значит, рано или поздно будет новый штурм. Хотя, конечно, не сегодня и, вернее всего, не завтра, слишком уж хорошую плюху они получили.

Лейтенант выглядел довольным, и было от чего – торговался он как заправский еврейский купец на арабском рынке. В смысле, выжимая оппонента до последней капли, но делая это предельно осторожно, чтоб не убили. Причин для такого поведения у него имелось аж две: во-первых, именно такого поведения от опытного, прожженного жизнью наемника ожидали, а во-вторых, стоило озаботиться деньгами. Портал порталом, но когда он откроется и откроется ли вообще – вопрос сложный.

В доме почти никого не было. Почти – это потому, что подчиненные лейтенанта уже бессовестно дрыхли, а костоломы Матвея, как Семен уже знал, здесь появлялись разве что с докладом. Стряпуха умотала домой, оставив вместо себя гору источавших неземной аромат пирогов, а больше тут никого отродясь не бывало. Ну, кроме Матрены – она как раз уютно расположилась в горнице и с достойным лучшего применения упорством портила глаза. В смысле при свете двух свечей занималась рукоделием, чего Семен от воительницы местного разлива никак не ожидал.

Надо сказать, на стол эта истинная дочь своего времени собрала с прямо-таки нереальной скоростью. Мужчины переглянулись и с тоской, синхронно вздохнули – мало кто из их современниц смог бы так же, а многие и вовсе считали появляться на кухне, убирать или еще каким-то боком прикасаться к домашнему хозяйству ниже собственного достоинства. Здесь же это, похоже, считалось естественным. Пожелав мысленно лютой, полной мучений смерти тому, кто изобрел эмансипацию, они навалились на пироги. Нет, конечно, оба только что были из-за стола, но, во-первых, не хотелось обижать хозяйку, а во-вторых, пироги оказались исключительно вкусными.

Лейтенант отвалился от стола первым, некоторое время сидел, глядя бессмысленным, осоловевшим взором на оставшуюся груду снеди, а затем, поблагодарив, отправился в свою комнату, спать. Семен продержался чуть дольше, но именно что чуть – в желудке было уже столько, что стало трудно дышать. Давно уже он так не объедался.

Матрена между тем хлопотала вокруг и, только когда Семен окончательно отодвинулся от стола, сама присела на место. Опустила подбородок на сжатые в кулачки руки и спросила:

– А скажи… Твоя сабля – она как, хорошее оружие?

– Шпага, – поправил Семен. – Нормальное. Со своими достоинствами и недостатками, как и любое другое. А что?

– Когда ляхи полезут на стену, нам придется драться. И там наверняка есть те, у кого окажется такое же.

– Это точно, – медленно кивнул Семен. – Ничего, отобьемся. А тебе-то зачем? Вы, женщины, будете в погребах сидеть.

– Еще чего, – Матрена так мотнула головой, что кончик косы смахнул одну из свечей. Она этого, впрочем, даже не заметила. – Я буду на стенах.

Угу, угу, так тебя отец и пустит, скептически подумал Семен. О том, что вытаскивать его в компании лейтенанта девушка отправилась тайком и отеческого ремня вчера вечером не избежала, он был уже в курсе. Лупил ее Матвей, конечно, показательно и не особенно сильно, но все же. Хотя, кто знает, может, и впрямь опять сбежит. Оружием она, во всяком случае, владеет отменно.

– Хочешь, чтобы я показал тебе, как фехтуют на шпагах?

– Да, – Матрена сказала это просто, но так, что стало ясно: пока не получит свое – не отстанет. Ну и пес с ней. В конце концов, он ее должник, а лишнее знание и впрямь может пригодиться и спасти ей жизнь.

– Хорошо, покажу, что смогу. Только ведь я далеко не самый лучший фехтовальщик и паршивый учитель.

– Ничего, – вполне резонно ответила девушка и одним слитным, невероятно плавным движением встала. – Пойдем.

– Куда? Учить? Извини, сейчас не получится. На дворе темень – хоть глаз выколи, а в доме фехтовального зала я что-то не наблюдаю.

– Ой, – Матрена сообразила, что сморозила глупость, смутилась и стала похожа на ту, кем, собственно, и была, – обычную девчонку. – Ну, тогда завтра.

– Договорились. С утра, наверное, будет проще всего.

Ну кто же знал, что его «с утра» будет понято настолько буквально. Точнее, что понятие «утро» у них с Матреной разное. Подняла она его ни свет ни заря, хорошо еще умыться времени дала. Холодная, только-только из колодца, вода разом привела Семена в чувство, но настроения ему не добавила. Тем не менее дал слово – выполняй, и пришлось ему, ругаясь мысленно, тащиться во двор, все еще затянутый легкой дымкой тумана.

Матрена была уже там. Стояла, небрежно поигрывая узкой саблей, и по тому, как она это делала, Семен понял – девица не только на ножах, но и в танцах с длинномерными железками тоже отнюдь не новичок. Ну, стоило догадаться, при таком-то отце. А вот то, что держится она несколько самоуверенно, это уже плохо. Избыток наглости может стоить головы. Придется это исправлять. Семен отсалютовал противнице клинком и встал в стойку.

Надо сказать, спесь он с девушки сбил моментально. Саблей хорошо рубить, но шпага превосходит ее в длине, да и техника владения ею была местным незнакома. Во всяком случае, когда Матрена едва не напоролась на клинок, она явственно побледнела. Семен уже думал, что она попросит прекратить урок, но, как оказалось, не на ту нарвался. Девушка только упрямо закусила губу и продолжила, уже заметно осторожнее. Это ей, правда, не помогло. Шпага не только длиннее, техника работы с ней совсем иная, и противоядия против нее Матрена не знала. В отличие от Семена, кстати – того учили еще на Базе. Плюс он был куда выше, имел более длинные руки, да и сильнее намного. В результате более легкая сабля не давала девушке преимущества в скорости, ее главного козыря. Так что через пару часов, когда они закончили, пот лил с нее градом, но достать Семена она так ни разу и не смогла.

Однако же ученицей она оказалась способной. Во всяком случае, кое-какие финты, равно как и методы противодействия, она усвоила. В результате под конец запарился уже Семен, хотя, конечно, и не так.

Когда занятие окончилось, а запыхавшаяся Матрена умчалась переодеваться, он сунул на несколько секунд голову в бочку с дождевой водой, стоящую тут же, в углу двора. Взмок все же, требовалось срочно охладиться, а когда распрямился и открыл глаза, то прямо