Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев

не сбив его хозяина с ног. А уже через секунду Семену пришлось принять участие в местной международной забаве под названием «зарежь ближнего своего», и с некоей отстраненностью он вдруг понял, что она ему начинает даже нравиться.

Когда две толпы несутся друг на друга по узкой стене, это страшно. Но, как ни странно, бояться просто нет времени, и потому страх висит где-то в углу сознания. Семен орал что-то, сам не помнил, что, а рядом бежали такие же вопящие люди, и, хотя длилось это всего несколько секунд, запомнил он их на всю жизнь.

Как ни странно, но с поляками он столкнулся не первым. Какой-то мужик, габаритами напоминавший двустворчатый шкаф, ухитрился его обогнать, отбил бердышом удар поляка и, попросту стоптав его (честное слово, несмотря на шум боя, было слышно, как хрустнул череп под сапогом), врезался во второго. Снова отбил сабельный удар, ратовищем вмял противника в стену и начал методично растирать его по кирпичам. А вот следующий достался уже на долю Семена, и пришлось ему несладко.

На относительно узкой стене шпага в чем-то даже уступает сабле. Особенно если перевести дело в ближний бой, что поляк и сделал. Хорошо еще Семена и не к такому готовили. Отбив один за другим три быстрых удара, он сумел попасть наемнику сапогом точно в коленный сустав. Заминка на полсекунды… слишком много в бою. Укол – и перепрыгнув через медленно оседающий труп, Семен оказался как раз напротив следующего врага. Отвел удар, сократил дистанцию и ткнул его пониже кирасы предусмотрительно извлеченным из ножен кинжалом. Еще один, в шапке, похожей на скомканный заплесневевший блин и с бородой на пол-лица, ощерив гнилые зубы, с ревом кинулся вперед, но сбоку его достал какой-то ополченец, буквально перерубив пополам. Секундная передышка – ровно настолько, чтобы сорвать с пояса рубчатый кругляш гранаты и бросить за стену, откуда лезли новые оскаленные в реве хари. Взрыв…

Похоже, очень вовремя. Семен, пользуясь образовавшейся паузой, обернулся, ища глазами свою подопечную – и тут же бросился к ней.

Хорошо еще девчонка оказалась недалеко. А плохо – что явно проигрывала в классе теснившему ее наемнику. Тот быстро-быстро рубил саблей, и один удар Матрена на глазах Семена все же пропустила. Слава богам, вскользь, и кольчуга смягчила удар – сабля лишь скользнула по плечу. Ну а второго удара поляк нанести уже не успел. Средневековая шпага хороша еще и тем, что при нужде ею можно рубить. Вот Семен и рубанул, целясь в незащищенную шею и начисто смахнув противнику голову. Со спины – это, конечно, противно всем канонам рыцарства и тому, что с детства вбивали в школе, но на подобные мелочи ему сейчас было глубоко наплевать.

Сколько еще продолжался бой, Семен не запомнил. Воспоминания рассыпались на кучу маленьких фрагментов, да и на тех присутствовали в основном оскаленные рожи, прущие, как алкаши за халявной водкой, да звон металла. А потом бой как-то вдруг резко закончился, остатки поляков, кого еще не изрубили, начали спешно покидать поле боя. Кто-то по лестницам, а кто-то и просто прыгая со стены. Небось, в ров целились, рассчитывая, что вода и давным-давно раскисшие берега смягчат удар. Дураки, как-то отстраненно подумал Семен, в дно рва когда-то вбивались колья. Конечно, их уже вечность не меняли, и большая часть давным-давно сгнила, но что-то все равно должно было остаться. Понапарываются. Впрочем, плевать, их проблемы.

Ноги как-то сразу подкосились, и Семен с размаху плюхнулся на задницу. Сел на внутренний край стены и без интереса посмотрел на город. Разрушения, конечно, были, но по мелочи – так, несколько проломленных крыш. Посмотрел направо, налево – всюду сидели такие же, как он, выпускающие пар после боя. Некоторые стояли и даже ходили, но двигались медленно, словно мухи в патоке. Напряжение, которое позволяло стоять и драться, невзирая на раны, сейчас разом оставило победителей.

Рядом села Матрена. Охнула и, скособочившись, принялась сдирать кольчугу. Пару секунд безучастно понаблюдав за творящимся действом, Семен все же помог. Руки были словно налитые свинцом, тяжелые и неловкие. Однако же с горем пополам, рубаху из мелких стальных колец, весящую килограммов пять, а то и больше, удалось снять. Под ним оказался насквозь мокрый от пота поддоспешник. Стянула его Матрена, кстати, без малейшего смущения. Тонкая рубаха под ним… Ну, с точки зрения двадцать первого века она тянула на полноценное платье, а по меркам здешним даже демонстрировать ее было неприличным, не говоря уж о том, чтобы плечо заголять.

А видок у плеча был не очень. Больше всего оно напоминало один сплошной синяк. Хорошо еще перелома не было – кольчуга и поддоспешник смягчили удар, но все равно даже шевелить рукой у девушки сейчас получалось с трудом. Надо посмотреть, есть ли в аптечке что-нибудь подходящее к случаю.

– Да уж… Может, хоть это научит тебя слушаться старших и сидеть дома, когда отец велит.

Семен обернулся и увидел Матвея. Глава всех здешних урок выглядел одновременно и страшно, и весело. Весь забрызган кровью, стальной наплечник помят, но усмешка довольная, и вроде бы не ранен. Ухмыльнувшись, он махнул рукой:

– Давай-ка, девка, домой.

Матрену как ветром сдуло, только кольчуга с поддоспешником остались. Семен вздохнул, посмотрел на Матвея, который, и не подумав забрать дочернино барахло, ушел по своим делам, и начал скатывать оставшееся на его попечение имущество в тюк. За этим занятием его и застал лейтенант.

– Ну что, навоевался? – поинтересовался он, плюхнувшись рядом. – Видел я, как ты геройствовал.

– Ты еще скажи, плохо получилось, – буркнул Семен.

– Да нет, вполне прилично. Только оружие больше не разбрасывай.

Семен принял у него свой автомат, механическим движением передернул затвор.

– Отстрелял все, что с собой было.

– Ничего, дома еще есть, и возле портала запас большой. Только туда еще добраться надо. Ты лучше мне скажи, ничего странного не заметил?

– Заметил. Уж больно до хрена этих гадов было. Навскидку тысячи три. Да там одних мушкетеров человек восемьсот. У гетмана народу, я помню, раза в полтора, а то и в два поменьше.

– Значит, к ним подошло подкрепление.

– К наемникам-то?

– Или к тем, кто за ними стоит.

– Черт их знает. А еще они перли на пулемет так, как от нормальных людей не ждешь.

– Они все, по нашим меркам, ненормальные. Да и жизнь здесь стоит чуть меньше, чем ничего.

– А мне показалось, что просто укуренные. Впрочем, поверю тебе на слово.

– А еще вот, – лейтенант вытащил из-за стены помятый металлический нагрудник. – Полюбуйся.

– И что это? – Семен