Где ты, судьба моя? - Салли Лэннинг

— Не знаю, — проговорил Падди. — У меня сердце кровью обливается при мысли о том, что у вас с Крис нелады. Если бы знать, чем горю помочь. Чтобы между нами всеми был мир.

На него смотреть было больно. Сегодня она поняла, что важная часть личности Падди была подавлена в его браке. Свою тягу к риску он удовлетворял в поездках в дальние страны. А как насчет его страстности? Неужели и ее Маргарет сумела обуздать? Тихая размеренная жизнь и брачная постель — это, по мнению Брайди, не лучшие спутники жизни. Похоже, ради жены Падди усмирял и свои сексуальные потребности.

Сумеет ли она, Брайди, раскрепостить Падди и вернуть его самому себе?

— Ты когда-нибудь изменял Пегги? — спросила она и тут же спохватилась. — Это, разумеется, не мое дело. Прости за глупость.

— Конечно нет. Брайди, милая, я же в некотором смысле ужасно старомодный парень. Я всерьез относился к брачным обетам.

Она сразу же поверила ему.

— Я согласна с тобой, Падди, не все сразу. Начнем с первого. Свидание. Сейчас у нас на повестке дня завтрашний вечер. И все. Итак, на какой фильм пойдем?

— Я завтра захвачу газету.

Она одарила его лучезарной улыбкой.

— А теперь мне лучше уйти. Я и так получила все, что хотела.

Падди протянул было руку, чтобы приласкать ее, но спохватился.

— Ты уверена?

— Ну, может, не все, — протянула она. — Но хорошего понемножку. Так и знай. А теперь, не проводишь ли меня до машины? Я ее оставила на дороге.

— Брайди, дорогая, речь идет не просто о сексе. Теперь я это точно знаю, — горячо проговорил Падди.

Брайди широко раскрыла глаза.

— А ты еще будешь говорить о моей непредсказуемости.

— Это все, что тебя мучает?

Он честен, с болью в сердце подумала Брайди, и умеет это показать. Он заслуживает взаимности.

— Нет, — ответила она. — Если бы дело было только в сексе, я бы и наполовину так не боялась.

— Вы мне нравитесь, Бриджет Малколм, — учтиво сказал Падди, оглядываясь в поисках тенниски. Найдя, он натянул ее с видом человека, плохо соображающего, что делает. — Можно пойти здесь. — Он взял ее за руку, и они пошли по дорожке. Когда они добрались до машины, Падди пробормотал: — Надеюсь, эта развалюха не подведет. — Он поцеловал ее в щеку и стоял, глядя, как она садится за руль.

— Не подведет. Спокойной ночи, Падди, — сказала на прощание Брайди и двинулась с места, долго еще видя в зеркало заднего обзора высокого мужчину с поднятой рукой.

Когда она доехала до развилки, Падди скрылся из виду. В голове у Брайди всплыла навязчивая мысль: это называют любовью? Эту будоражащую смесь возбуждения и узнавания, настоянную на пьянящем желании, которое ничем не усмирить? Это она?

Откуда ей знать? Она еще никого не любила.

Одну вещь она, правда, знает. Вернее, две. Ее сейчас не тянет в недоступные горы. И она не чувствует одиночества.

По дороге домой Брайди сделала крюк и заехала в большой торговый центр в Ричстоуне, между Стилбеем и Портлендом. На этот раз она знала, что ей надо.

С тихим и спокойным существованием это не имело ничего общего. Хотя как знать?..

Брайди проснулась утром в среду, четко зная, что ей делать. Вскочив с постели, она час провозилась на кухне. Затем поехала на работу на машине, а не пешком, как обычно. В обеденный перерыв заехала в продовольственный магазин. Ровно полчетвертого она вышла из школы и поехала прямиком домой и еще час провела на кухне и лишь затем отправилась в спальню и достала из стенного шкафа приготовленную одежду.

Когда раздался звонок в дверь, она заканчивала макияж. Бросив взгляд в зеркало, она побежала открывать.

Падди смотрелся королем в своем легком сером костюме, бледно-голубой рубашке и шелковом галстуке. Волосы у него были аккуратно причесаны. В руках он держал букет темно-красных роз. С порога он изрек с очаровательной улыбкой:

— Сексу бой, дорогу розам! К тому же эти розы напоминают мне твои рыжие волосы.

— Темно-красные, — поправила Брайди. — Но они прелесть, спасибо, Падди.

Он бросил на нее взгляд.

— Я слишком рано? Ты еще не оделась?

Брайди не заговорила, а затараторила, потому что, когда Падди оказался здесь во плоти, она вдруг смутилась, испугавшись, что ее затея слишком сумасбродная.

— Пару лет назад я разок-другой ходила на курсы кройки и шитья, но поняла, что мне легче остаться один на один с питоном, чем с машинкой Зингера. А это плод, так сказать, мимолетной любви, поскольку трудно испортить то, что состоит всего из двух швов и может висеть свободно.

На ней было длинное свободно свисающее платье с крупным рисунком из коричневых и желтых диких орхидей. Рукава были тоже широкими и свободными, а горловина, хоть и не идеально скроенная, потому что она не совладала с косой бейкой, обнажала шею до самого изгиба, где она переходит в плечи. Золотые обручи в ушах ловили свет; волосы ниспадали сплошной вьющейся массой.

Падди кашлянул, пытаясь соблюдать дистанцию между ними.

— С твоими пурпурными ногтями на ногах это полный отпад, — произнес он. — У нас уйма времени. Вечерние сеансы, как правило, начинаются после девяти. У меня в машине газета. Просмотришь по дороге.

Еле шевеля пересохшим языком, Брайди спросила:

— Ты заказал столик?

Падди кивнул.

— У Брайтона, это около гавани.

Брайди решила, что пора брать инициативу в свои руки или пустить все на самотек и ни о чем не думать.

Что она за женщина? Уж во всяком случае, не из тех гусынь, которые боятся, как бы чего не вышло.

— Мне надо позвонить, — сказала она, беря телефонную книгу с полки и отыскивая номер ресторана Брайтона. Когда ее соединили с рестораном, она спросила, забронирован ли у них столик на двоих на имя мистера Корнби. Услышав положительный ответ, она сказала, что, к сожалению, они сегодня быть не смогут, поскольку их ждут в другом месте, но они обязательно посетят их в следующий раз. На этом разговор закончился.

Падди не шевелясь стоял у дивана. Брайди быстро проговорила:

— В холодильнике бутылка белого вина. Не соблаговолишь ли открыть, а я пока принесу чипсы и бокалы?

Падди ничего не ответил. Он уставился на нее с ошеломленным видом.

— Ну что же ты?

Падди провел пальцем между воротником и шеей, словно он ему жмет.

— Что происходит, Брайди?

— Вино, Падди.

Она уже не раз видела, каким находчивым и стремительным для своих габаритов он может быть, но сейчас он был воплощением неуклюжести. Он умудрился наскочить на кресло. Она пошла вслед за ним на кухню, молясь про себя, чтоб он не услышал, как у нее урчит в животе от волнения. На стойке стояли заправка для салата, буханка чесночного хлеба и пакет дикого риса, а также большая деревянная чашка с чипсами с луком и еще чашка с соусом. Но Падди смотрел не туда, он уставился на лимонный пирог на противне, остывающий у плиты. Пирог был само совершенство, пышный, с румяной корочкой.