Любовь олигарха - Марина Анатольевна Кистяева

моральным качествам, видимо, искренне веря, что может его задеть. Она задела, но нечто совсем иное. Куда более опасное и серьезное.

Булат приревновал. Дико. Каким-то хреном решив, что она обеляет ублюдошного бывшего женишка. Ринулась его защищать. Уже потом, когда Вика обрабатывала ему голову, он сопоставил факты. Булат давил, загонял Вику, выводил её на эмоции. Она и сорвалась.

Учитывая, что она пережила последние месяцы, удивительно, что она в продолжении стакан о стену не грохнула и уже осколок к его горлу не представила.

С неё станется.

С её боевым характером он как-нибудь разберется. Даже хорошо, что она дралась и защищалась. Не забилась в раковину, не стала по жизни жертвой. Хватит и того, что девочка ушла из аспирантуры и приехала в глушь зализывать раны.

А тут он нарисовался.

Со всеми вытекающими…

Самый лучший вариант - оставить Вику в покое. Хотя бы на несколько недель. Позволить ей прийти в себя, снова почувствовать вкус жизни. Дать ей то, зачем она вернулась в отчий дом – побыть одной.

Но…

Грудь Булата сдавливало железными тисками.

Вся его сущность была против такого расклада. Причем, так яростно и бешено, что он сам не понимал, откуда что берется. Он вроде бы здраво начинал анализировать происходящее, знал, что надо делать и… не делал. Наталкивался на стену яростного внутреннего сопротивления.

У него никогда не было проблем с женщинами. Он не думал, что будут…

Но Вика…

Если бы не её история в прошлом, которая так некстати произошла совсем недавно, всё складывалось бы иначе. Пригласил Булат Вику в ресторан, слетали бы погреться к океану, он бы нашел время, погуляли по Варшаве. Ничего нового и оригинального. Ему особо не пришлось напрягаться, и девочка сдалась быстро.

Дальше… Жили. Родили сына. Можно и ещё одну дочку.

Чем не идеальный план?

И не было бы черной дыры в грудине, которая только увеличивалась. Булат наблюдал, как Вика ужинает. На него она не смотрела, больше на Элю или в окно. В разговор не вступала, ела молча.

За прошедшие дни, что она ворвалась в его жизнь, он смотрел на неё с десяток раз. Казалось, он запомнил каждую её черту. Эти длинные ресницы, не тронутые тушью. Эти темные брови, делающие её лицо выразительнее. Высокие скулы, чуть раскосые глаза. Пухлый рот, не дающий ему покоя. Булат, привыкший к регулярной половой жизни, хотел трахаться. Жестко и много. Адреналин, что с лихвой плескался в его крови последние дни, требовал выхода. Ни к одной из любовниц ехать не вариант, сюда приглашать – тем более.

И Виктория…

Он её хотел.

Этот порочный пухлый рот.

Чтобы поставить её на колени и одним взглядом приказать приоткрыть его. Видеть, как она жадно облизывает губы в предвкушении, а потом принимает его член. Полностью.

В штанах стало тесно, и Булат мысленно выругался. Докатился.

Эля постучала по столу ладошкой, привлекая к себе внимание.

- Да, малыш?

Она быстро показала, что хочет.

- Точно?

Дочь кивнула.

Булат перевел взгляд на Вику.

Надо же, та смотрела на него.

- Эльвира приглашает тебя на прогулку.

- Меня? – девушка растерялась.

- Да.

- А…куда? На улице дождь…

Её растерянность странным образом прошлась по его нервным окончаниям, оголила их, скрутила. Как может в одной девушке сочетаться несочетаемое? Нежность и красота с добротой и жалостливостью? Растерянность, уязвимость, беззащитность с умением стрелять?

Она готова драться, чтобы защитить себя. И тех, кого взяла под своё крыло.

Колдунья, никак иначе.

- Увидишь, - неопределенно сказал он, поднимаясь и протягивая ей руку: - Соглашайся.

Булат не оставил ей выбора.

Вика, как и он, оказалась под наблюдением Эльвиры. И не принять его руку, она не могла.

Или могла?

Сердцебиение у Булата участилось. Нихера себе реакция… Он мог вспомнить, чтобы вообще волновался в отношении хотя бы одной представительницы прекрасного пола?

Нет, не мог.

А тут…

Вика, явно медля и сомневаясь, всё же вложила тонкую хрупкую ручку в его ладонь. Он сразу же сграбастал её, и плотнее сжал губы, стараясь по-прежнему казаться невозмутимым. От невозмутимости и спокойствия на самом деле не осталось и следа. Что делают умные люди, если в их жизнь приходит нечто, что диссонирует, что переворачивает привычный ход вещей с ног на голову, что постоянно выводит на эмоции? Правильно, избавляются от негативного влияния.

Он же, наоборот, с головой намеревался броситься в омут фиолетовых глаз, особенно, когда они оказались так близко.

- Ударю, - выдохнула Вика, как только он притянул её непозволительно близко. Девушка едва заметно побледнела. Она встала таким образом, чтобы Эля не смогла прочитать по губам то, что она говорит, и продолжила: - Снова.

- Не ударишь, - довольно хмыкнул Булат, наслаждаясь теплом её тела и фруктовым запахом геля для душа, что едва ощущался от её кожи. Духами, которые находились в гостевой комнате, она не воспользовалась.

- С чего такая уверенность, господин олигарх? – Вика яростно сверкнула глазами.

- Элю не захочешь пугать.

Девушка прищурилась и, изловчившись, попыталась наступить ему на ногу. В этот раз он оказался шустрее и понял её замысел.

Дочка тем временем обежала стол, подбежала к ним и, схватив Булата за вторую руку, потянула к выходу из столовой.

- Сначала одеться, - более сурово проговорил мужчина. Вика попыталась освободить руку. Он не отпустил.

Сдаваться она не планировала. И пока они шли к гардеробной, предприняла еще несколько попыток.

- Пусти меня, - прошипела после очередной неудачной.

- Нет, - довольно жестко бросил мужчина, послав ей предупреждающий взгляд, который должен был ей сказать, что пора утихомириться и прекратить вести себя истерически. – Моя компенсация за разбитую голову.

- А где моя компенсация за…

Она не договорила, сама себя оборвала, что не понравилось Булату.

Эля бежала впереди них, постоянно оглядываясь, проверяя идут они или нет. Температуры у дочки не было, поэтому он согласился поддержать её идею с прогулкой.

- Всё что угодно, Виктория, - приглушив, ответил девушке Булат на её недоговоренную фразу.

В гардеробной пришлось Колдунью отпустить. Эля не могла самостоятельно достать утепленный плащ. Одев дочку, Булат достал с вешалки спортивную лыжную куртку и протянул её Вике.

Та стояла в дверном проеме и мялась, переступая с ноги на ногу.

Он подошел к ней и молча предложил поухаживать.

Надо как-то заякорить Вику у себя.

Раз предложение руки и сердца она не приняла, он сделает другое предложение.

- Эльвиру я послезавтра отправляю в Израиль. Предлагаю