Совок 10 - Вадим Агарев

я так и не узнал. Единственное, что я увидел своим молодым стопроцентным зрением через стекло двери, так это то, как неестественно вытянулось интеллигентное лицо Алексея Константиновича. И как оно приобрело обличье до невозможности изумлённого верблюда. Беседа майора с неизвестным мне абонентом длилась недолго.

Убедившись, что разговор окончен, моя спутница не стала дожидаться, пока начальник следствия придет в себя и положит трубку на пульт. Не теряя ни секунды, она выскочила из ОДЧ.

— Чего замер? — всё еще сердясь на меня за мой недавний дружеский жест, неприязненно тявкнула генеральская прислужница, — Где твой кабинет? Пошли быстрей!

Мудро рассудив, что быть подкаблучником у барышни с такой выразительной задницей совсем не зазорно, я подчинился и поспешил к лестнице. Скандальозная эмансипе в эполетах, не отставая, рванула за мной.

Тех бумажек, за которыми мы были ниспосланы с Олимпа в Октябрьский райотдел, в моём сейфе всего-то и было несколько листочков. Десятка полтора, то есть. Открыв сейф и, не подпуская к его широкому зеву младшую лейтенантку, я вытащил из него всё нужное. Потом захлопнул дверцу и провернул ключ в замке.

— Я должна проверить, открой! — возмущенно взвилась стоящая рядом вздорная недотрога-вертухайка.

— Об чем базар! — не стал я ей перечить, — Проверяй на здоровье! Предъяви постановление на обыск с санкцией прокурора и ройся в моих процессуальных закромах, сколько влезет! — стараясь выглядеть необидным, улыбнулся я добросовестной девушке, — Вот честное комсомольское, любой другой красотке Клаве отказал бы, а тебе не смею!

Договаривая последнюю фразу, я изобразил на лице жгучее вожделение прыщавого подростка. И восхищенно продолжил рассматривать филейные части генеральской секретарши.

— Какая я тебе Клава⁈ Я Галина! Галина Эдуардовна! — до последнего державшаяся безымянной, всё же раскололась суровая барышня. — Я инспектор Инспекции по личному составу УВД области! И на этом основании имею полномочия на проверку не только твоего сейфа, но и всего служебного помещения! — утратив самообладание, начала хорохориться и качать свои исключительные права мадемуазель Галя.

Она даже слегка развернулась в сторону, умышленно убирая свою задницу от траектории моего неравнодушного взгляда. Я понял, что брешь в этой крепостной стене пробита и, что смутить наглую вертихвостку мне всё же удалось. Посчитав первый пункт своего плана выполненным, я вытащил ключ из замка сейфа. Зелёная Галя на этот мой демарш промолчала.

Я облегченно вздохнул и снова улыбнулся ей всеми наличествующими зубами. Которых у меня у нового и непорочного был нынче полный комплект.

— И опять я не вижу препятствий! — смиренно ответил я, уже любя инспектрису любовью брата. А, может быть, еще сильней, — Ты, душа моя, покажи мне только приказ своего Виктора Сергеевича, согласованный с начальником следственного Управления УВД. И бог тебе в помощь! Проверяй меня до самого утра! У тебя хотя бы план-задание на проверку есть? — продолжал я сочувственно потешаться, не снимая с лица маску уважительной сердечности и дружелюбия. — Руководством утверждённый?

— Грамотный, да? — после продолжительной паузы недобро сощурилась Галина ибн Эдуардовна. — А не боишься, что я вот возьму и на тебе сосредоточусь? — свела она чувственные губы в тонкую нитку и ноздри её нервно затрепетали.

— Солнце моё, да я об этом только и мечтаю! — сунув ключ в задний карман джинсов, подшагнул я к ней. — Давай, поцелуемся? У меня тут и раскладушка вон есть! — указал я глазами в угол, где притулилось дежурное кресло-кровать, когда-то одолженное мной у Лидии Андреевны. — Она крепкая! Сначала ты на мне сосредоточишься, а потом и я на тебе разок-другой…

В глазах инспектрисы из ИЛС промелькнула тревожная неуверенность. Прежняя циничная безбашенность слетела с неё, как позолота с цыганского обручального кольца.

— Да пошел ты! — пятясь к двери, огрызнулась она, — Ты совсем уже охренел?

— Совсем! — не стал я уверять Галю в своей нормальности, в которой я и сам давным-давно уже сомневался, — Потрогал твою шершавую задницу и сразу же лишился покоя! Напрочь и, похоже, что навсегда я его утратил! — изображая страсть, дёрнул я отсутствующим кадыком, нервно сглатывая слюну.

Видать, «гестаповка» была не готова к немедленному соитию. И я уверен, будь документы у неё в руках, она бы уже цокала каблучками по каменным ступенькам лестницы. Но искомые ею бумажки, лежали на моём столе в папке. Которую я любезно предложил мадемуазель Гале. Вариант возвращения в УВД без них, она даже не рассматривала, в этом я так же был абсолютно уверен.

— С Зуевой своей кувыркайся на этой раскладушке! — злобно прошипела недобрая девица, затравленно озираясь по сторонам, — Это ведь она на меня там внизу орала? — проявила удивительную осведомлённость инспекторша. — Что же ты с этой старухой связался? Или помоложе не нашел себе подружку? Что, Корнеев, не дают тебе молодые девки⁈ — решила взять реванш и поиздеваться надо мной эта тактичная девушка.

А ведь не зря «гестапо» свой хлеб ест. Совсем неплохо они подготовились и информацию на меня собрали не самую поверхностную. Хорошо, что до Эльвиры пока еще не докопались, вот бы сейчас крику было о моей безнравственности и чудовищной геронтофилии!

— Ну это уже совсем не твоё дело! И потом, душа моя, я человек самых широких взглядов и женщин ни по каким признакам не дискриминирую! Ни по возрасту, ни по размеру груди! — степенно и очень серьёзно заверил я противницу мезальянсов, — У тебя вот, например, грудь неправильной формы, но я же тебя этим не попрекаю! И даже при наличии такого существенного недостатка, всё равно готов на тебе жениться! Хоть завтра! Потому, как влюблён и не стыжусь в этом признаться! — по-прежнему, не допуская и тени веселья на своём лице, заявил я вконец офигевшей девице.

— Чего⁈ — стряхнув с мозгов навешанную мной липкую паутину, возмутилась Галина Эдуардовна, — Да сдался ты мне! Надо же, грудь у меня неправильная! Тоже мне, ценитель хренов нашелся! Ты кем себя возомнил, жених районного разлива⁈ Больно ты мне нужен!

— Вот-вот, все вы поначалу так говорите! — с невозмутимым спокойствием продолжал гнуть свою гендерную правду, — Каждый раз одно и то же говорите. А потом палкой вас не отгонишь! Ты, душа моя, просто еще не знаешь, какой я ласковый!

От негодования и досады у младшего лейтенанта внутренней службы даже перехватило дыхание. Она смотрела на меня с гораздо большей пылкостью, нежели после того, как