Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников - Владимир Динец

Так что вернуться я мог только автобусами через Бразилию либо самолетом через Тринидад. В любом случае на Гайану оставалось всего три дня.

И тут я получил отсрочку. Мне пришло сообщение, что руководство факультета присудило мне стипендию по тропической биологии. Эту стипендию давали только одному аспиранту каждый год. Она равнялась моей обычной стипендии, но преподавать было необязательно. Я подумал, что если буду очень жестко экономить, то смогу растянуть ее на два года.

Награда также означала, что жюри из опытных биологов считало мой проект перспективным. Сам я в этом совершенно не был уверен, так что моральная поддержка пришлась очень кстати.

Я все равно должен был вернуться в Майами, чтобы защитить проект диссертации, но только через месяц, а месяц сейчас казался очень долгим временем. Я позвонил на ранчо Каранамбу и сел на самолет до поселка Летем на бразильской границе. Оттуда почтовый самолет подбросил меня до посадочной полосы у реки Рупунуни. К моему удивлению, оба раза мне удалось уговорить пилотов дать мне порулить, хотя в первом самолете было двадцать с чем-то пассажиров, а второй пришлось сажать на грунтовую полосу. Прежде мне не приходилось управлять самолетом больше пятиместного.

Бассейн Рупунуни лежит на границе амазонских лесов и саванн Гвианского нагорья. С воздуха он выглядит как клубок анаконд: петляющие рукава рек обрамлены полосками леса, а между ними равнина покрыта высокой травой.

Сейчас, в сезон дождей, почти все было затоплено. Мне удалось совершить довольно мягкую посадку, самолет улетел, и я остался один в море мокрой травы. Найдя узкую, топкую тропинку, я подхватил рюкзак и зашагал к видневшемуся вдали лесу. Как только я добрался до деревьев, тропа повернула и превратилась в узкую протоку, явно скрывавшую дорогу, проезжую только в сухой сезон. В начале протоки меня ждала пирога-долбленка с подвесным мотором, а в ней сидела Диана Мак-Турк, человек-легенда.

Если ваше детство прошло в Советском Союзе и вас интересовала биология, Джеральд Даррелл (на самом деле Дюрелл) наверняка был одним из ваших любимых писателей. Самые лучшие из его книг были написаны в 1950-70-х годах, до присоединения СССР к Женевской конвенции по авторскому праву, так что они были переведены на русский и пользовались бешеной популярностью, которая не принесла их автору ни копейки. После присоединения к конвенции новые книги зарубежных авторов практически перестали переводить, так что последние вещи Даррелла я смог прочесть, только переехав в США. А самой первой его книгой, попавшей мне в руки, когда мне было пять или шесть лет, была “Три билета до Эдвенчер”, в которой действие происходило как раз в Гайане. Одним из самых запоминающихся персонажей книги была Диана Мак-Турк, отчаянная черноволосая красавица, умевшая объезжать полудиких буйволов и ловить гигантских муравьедов голыми руками.

Ее отец, один из первых скотоводов в Гайане, основал ранчо Каранамбу в 1927 году. Ко времени моего приезда Диане было уже за восемьдесят, но она по-прежнему управляла ранчо (в основном превратившимся в частный заповедник), природоохранным трестом и центром по возвращению в природу раненых и конфискованных у браконьеров гигантских выдр. Она также водила группы туристов – на моторке, на джипе и верхом. За неделю до нашей встречи она поехала в Летем (сто тридцать километров разбитой грунтовки по непролазной грязи), один из мостов обвалился прямо под джипом, и она упала в реку. Диана сломала бедро и получила множество ушибов, но это не помешало ей показать мне окрестности ранчо, а окрестности в ее понимании означали все в радиусе двух часов пути. Она знала каждую птицу, летучую мышь и обезьяну чуть ли не в лицо. Гулять по лесу в ее компании было большим удовольствием.

Впервые за все лето я мог расслабиться и погрузиться в работу. Никаких больше препирательств с тупыми бюрократами, никакого многодневного ожидания лодок и вертолетов, никаких бесконечных переездов на автобусах. И я находился в одном из самых красивых мест во всей Амазонии.

Благодаря паводку везде можно было легко добраться на лодке. Озера-старицы, обычно скрытые в глубине леса, теперь были связаны с рекой узкими протоками. Непроходимые болота превратились в прозрачные заводи. И в каждом озере непременно жил хотя бы один здоровенный черный кайман, иногда в четыре метра длиной. Кайманы помельче прятались в затопленных лесах и почти мне не попадались, лишь изредка я видел красные искорки их глаз в луче фонарика.

Старичные озера были сказочно хороши. Их покрывали огромные круглые листья виктории регии. Цветки у этих гигантских кувшинок были величиной с футбольный мяч. Каждый вечер они бесшумно раскрывались, причем так быстро, что движение лепестков было отлично видно. В первую ночь цветения они были белыми, а во вторую розовыми. Я объездил всю Южную Америку, но нигде не видел их в таком количестве. На закате на озерах становилось абсолютно тихо, без единого комариного писка, лишь гигантские арапаимы иногда плескали хвостами, прокладывая путь между стеблями кувшинок. Я лежал в каноэ, потихоньку привыкая к ритму окружающего мира. Наблюдения за кайманами требуют терпения и способности часами неподвижно медитировать, впитывая каждый шорох.

Черные кайманы – одни из самых красивых крокодиловых. Они покрыты резной чешуей с яркими черными пятнами, а глаза у них большие и умные. Хотя они не вырастают такими большими, как некоторые крокодилы, это самые крупные представители семейства аллигаторовых, к которому относятся аллигаторы и кайманы. Это также единственные кайманы, иногда убивающие людей (по нескольку человек в год), хотя большинство нападений, по-видимому, связаны с защитой территории, а не с охотой. Один самец, размером чуть длиннее моей лодки, невзлюбил ее с первого взгляда – может быть, потому, что она сидела очень низко в воде, а меня, лежащего внутри, почти не было видно. Подняв тяжелую голову, словно кобра, кайман глухо зарычал и несколько раз взмахнул из стороны в сторону хвостом, вспенивая воду. Но вскоре он успокоился и перед рассветом вознаградил меня за хорошее поведение, исполнив “ревущую песню” с инфразвуком такой силы, что я чувствовал вибрацию лодки, находясь в сотне метров от него. Позже я выяснил, что шлепки головой у черных кайманов тоже в ходу. И что, подобно аллигаторам, они иногда выползают по ночам из воды и поджидают прохожих зверей у лесных троп.

Я бы с удовольствием остался в Каранамбу на несколько месяцев. Там было так здорово! Беседы с Дианой и ее славной семьей за обедом, игры с ручными выдрами, прогулки на лодке по затопленным лесам в поисках редких обезьян и верхом по саванне в поисках гигантских муравьедов, плавание в компании рыбок скалярий среди колючих стеблей виктории и, конечно, тихие вечера на озерах, среди раскрывающихся кувшинок и мигающих разными цветами светлячков. Но мне пора было двигаться дальше. Про черных кайманов я узнал все, что можно было узнать без многолетних исследований. А оставшиеся три вида водились в других частях страны.

Чем меньше кайман, тем острее зубы.

Гвианская пословица

Карликовый кайман Кювье