Размышления о богослужении - Георгий Петрович Чистяков

на Кресте не как рассказ из древней истории, не как рассказ из истории, написанной в Евангелии, а как событие, непосредственным участником которого являешься ты сам, ощущаешь, что и ты здесь присутствуешь рядом. Когда я задумываюсь над этим анализом, сделанным современными медиками, я ощущаю себя участником всего того, что происходило тогда в Иерусалиме. И мне кажется, что в тот момент, когда мы над этим задумываемся, мы подходим к тайне нашего спасения так близко, как только это возможно, мы приближаемся к тайне человеческой смерти Того, Кто взял на Себя все наши грехи. Понимаешь, что правы те средневековые мистики, которые восклицали: «За меня умер Христос!», которые понимали, что смерть Христа – это не просто образ, а это жертва, принесенная за живых, за конкретных людей, за нас с вами, за тех, кто сегодня слушает радио, – за всех нас, за каждого из нас.

Итак, агнец лежит на дискосе, а рядом стоит потир – чаша, в которую наливается вино, – вино, которое затем будет преложено в Кровь Христову. Есть еще четыре просфоры кроме той, из которой извлекается агнец. Первая называется Богородичной, на крышечке ее обычно печатью изображается икона Пресвятой Богородицы. Из этой просфоры изымается частица в честь и память Преблагословенной нашей Владычицы Богородицы. Затем из второй просфоры изымается девять частиц за девять чинов святых. Во-первых, за Иоанна Крестителя, за того, кто воскликнул: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира». Вторая частица изымается за пророков: Моисея и Аарона, Илию и Елисея, Давида и Иессея, за трех святых отроков и пророка Даниила и за всех святых пророков. Пророки предвозвестили нам наше будущее, наше спасение. За них мы молимся после Предтечи на проскомидии. Затем мы поминаем апостолов, наконец, всех святителей, то есть всех святых епископов, и среди них святителя Николая. Я сегодня не успею сказать о святителе Николае то, что мне хотелось после прошлой передачи, скажу об этом в четверг. Затем следующая частица вынимается за всех святых мучеников и мучениц, от первомученика и апостола святого Стефана до мучеников XX века. Следующая частица вынимается за «преподобных и богоносных отец» и матерей наших: за первого из монахов – святого Антония, за Сергия Радонежского и Серафима Саровского, за всех преподобных отцов и за преподобных матерей: за Пелагею, Феодосию, Февронию, Евпраксию, Марию Египетскую и других. Седьмая частица – за святых чудотворцев и бессребреников, за «безмездных» врачей – за тех, которые служили Христу своим врачебным искусством: за Косму и Дамиана, Кира и Иоанна, Пантелеимона и Ермолая и всех других бессребреников, известных нам по именам и неизвестных. Восьмая частица – за «святых и праведных богоотец», за Иоакима и Анну, родителей Пресвятой Богородицы, за всех святых, день которых празднуется сегодня, и наконец за святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, создателей нашей азбуки, нашей грамоты, за князей Владимира и других и за блаженную княгиню Ольгу. Последняя частица вынимается в честь Иоанна Златоуста, архиепископа Константиноградского, того, чью литургию мы сегодня служим. Если в этот день совершается литургия святителя Василия Великого, то, естественно, в честь и память о нем вынимается последняя частица.

Итак, во время проскомидии мы уже вспомнили Матерь Божью и всех святых. Берется следующая, третья просфора. Из нее изымаются частицы о здравии всех епископов и патриархов, всех священнослужителей, всех членов Церкви: за всех живых – праведников и грешников, младенцев, за всех, за кого мы молимся. Обычно к этому времени в алтаре уже накапливается много записок о здравии, эти записки вычитываются священником, и за каждого из тех, кто в записке упомянут, вынимается частица. Таким образом, Церковь молится не только за святых, призывая их в молитве. Церковь в момент совершения таинства Евхаристии молится и за всех живущих. А четвертая просфора, которая используется для совершения таинства Евхаристии, берется для того, чтобы из нее вынуть частицы за всех усопших: праведников и грешников.

Итак, во время проскомидии мы молимся за всех: за Матерь Божью и святых, за живых и усопших, за святых и грешных. Вокруг Христа символически на дискосе соединяется воедино вся Церковь, все, кто жили в древности и живут теперь, все, кто живы и кто почил. Все, повторяю: праведные и грешные, святые и самые чудовищные преступники, – мы все вместе; хотим мы того или нет, но мы все рядом, мы все связаны друг с другом теми узами, порвать которые невозможно.

Поэтому не случайно затем, в конце проскомидии (я сейчас опускаю несколько священнодействий) читается молитва, обращенная к Господу: «Боже, Боже наш, Небесный Хлеб, пищу всему миру – Господа нашего и Бога Иисуса Христа пославый, Спаса и Избавителя и Благодетеля, благословяща и освящающа нас. Сам благослови предложение сие и приими его в пренебесный Твой жертвенник. Помяни, ибо Ты благ и Человеколюбец, принесших и тех, ради кого они принесли эти дары, и нас неосужденными сохрани во священнодействии Божественных Твоих Тайн». Эта молитва очень древнего происхождения. Она взята из литургии, составленной, по преданию, апостолом Иаковом, братом Господа по плоти, – литургии, которая служится в восточных Церквях и которая иногда совершается и в нашей Церкви.

В настоящее время проскомидия, о которой мы сейчас говорим, – приготовление Святых Даров совершается в самом начале литургии, еще когда церковь пуста, еще когда в храм не пришли люди. Отсюда возникают некоторые неудобства, потому что можно вынуть частицы за живых и за усопших, если только записочки уже накопились в алтаре, если их принесли верующие накануне вечером или если пришли очень рано на литургию. Потому что по записочкам, которые будут принесены позже, мы можем не успеть вынуть частицы, хотя всегда стараемся уже в начале службы отлучиться от престола к жертвеннику, чтобы вынуть частицы за всех, за кого поданы записки.

Итак, прочитана молитва, в которой мы просим Господа нашего помянуть всех, кто принес эти дары (греческое слово προσφορά переводится как «приношение»), и ради кого мы их принесли. Это удивительный момент во время литургии, когда мы, действительно, поминаем всех и стараемся не забыть никого. Потому что за всех умер Христос и за всех необходимо молиться в час, когда мы вспоминаем о крестной Его смерти, о Его Воскресении.

Если Христос распялся за нас, не следует ли из этого, что мы живем во время искупленной вечности?

Если Христос распялся за нас всех, то это говорит об одном: что мы живем действительно в новое время, что мы живем во время полной человеческой свободы, когда мы имеем абсолютную свободу выбора –