Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена - Рейд Митенбюлер

случилось, он схватился за свою винтовку, собираясь выстрелить в ответ. Он уже наводил оружие на Сиглука, когда на месте действия появился третий каяк: Одарк, друг Сиглука, бесшумно подобрался к Увисакавсику со спины и поднял свою винтовку. Он выстрелил первым. Череп Увисакавсика с оглушительным взрывом треснул, и в воздухе повисла кровавая дымка. Тело его безвольно свесилось с борта каяка, на месте затылка – отвратительная мешанина из костей, мозга и крови.

Дело было сделано. Сиглук и Одарк решили поделить жён Увисакавсика между собой: жена Сиглука вернётся к нему, а Одарку достанется Меко. Последние двое спешно ушли из поселения, чтобы найти себе пристанище в другом месте, и через несколько дней на замёрзшем озере встретили отряд Фройхена.

Когда они закончили рассказ, Фройхен поглядел на мясо, которое ел, и понял, что его добыл Увисакавсик – уже покойник – на своей последней охоте. Одарк, познакомившийся с Фройхеном несколько дней назад, теперь говорил с ним как со старым другом. Сначала он опасался Фройхена, потому что знал, что белые не одобряют убийства врагов: вдруг Фройхена послали, чтобы наказать Одарка? Но теперь-то он видел, что Фройхен просто хотел познакомиться с соседями и рассказать о торговом посте!

Сам Фройхен понятия не имел, как отнестись к услышанному и что ответить Одарку. К счастью, он не успел снова попасть впросак: вмешались Асаюк и Арнаври и уверили Одарка, что никому в датской Гренландии не известно об убийстве. Фройхен просто охотился неподалёку.

Глядя, как светлеет лицо Одарка, Фройхен понял, что инцидент исчерпан. Обычаи, которые он пока не вполне понимал, гласили, что правосудие свершилось, и ни у кого из местных не нашлось возражений. Когда Фройхен описывал эти события, исход их как будто не беспокоил и его самого: он не осудил инуитов и не выразил ни возмущения, ни ужаса. Да, он удивился, узнав, что Одарк убил человека, но к тому времени Фройхен уже заключил, что Одарк ему симпатичен, и проще всего было не изменять этой симпатии. С этого странного происшествия началась близкая дружба на всю жизнь. Фройхен называл Одарка «одним из самых достойных людей, каких встречал». Однако убийство не обошлось без печальных последствий.

Когда Фройхен и его спутники узнали об убийстве, Арнаври заторопилась обратно в Туле. Там жил брат Увисакавсика, Самик, и она беспокоилась, как бы он не решил отомстить за брата: тогда начнутся убийства, которые трудно будет остановить.

Когда Фройхен и его спутники добрались до Туле, там все уже знали, как погиб Увисакавсик: Сиглук побывал в поселении и всем об этом рассказал. Самик и правда в гневе носился по округе, вынашивая план отмщения. У плана этого была извращённая логика: раз Сиглук помог Одарку убить его брата, Самик теперь убьёт младшего брата Сиглука, которого любили все соседи и который никак не был замешан в происшествии. Вся деревня сходила с ума от тревоги.

Но прежде чем Самик успел что-либо предпринять, вмешался Кнуд Расмуссен. Сиглук пришёл к нему за советом и признался, что подумывает, не убить ли Самика первым. Хорошо представляя, что это запустит бесконечную череду кровной мести, Расмуссен попросил Сиглука подождать. Затем разослал всем вовлечённым в конфликт просьбу собраться в фактории для мирных переговоров.

Пока люди устраивались в помещении, Расмуссен раздавал всем кофе и табак. Он хотел, чтобы переговоры прошли в дружелюбной атмосфере. Когда все расселись, он произнёс длинную речь, оплакивая смерть своего друга Увисакавсика – славного охотника, безвременно ушедшего из жизни. Но кровопролитием делу нельзя помочь. Конечно, Самик хочет отомстить за брата, но – Расмуссен посмотрел Самику прямо в глаза – разве это вернёт Увисакавсика к жизни? Расмуссен утверждал, что самый мужественный поступок в такой ситуации – оставить человеку жизнь, когда у тебя есть полное право отнять её. Милосердие требует настоящей силы духа, и тот, кто найдёт в себе милосердие, – поистине достойный человек.

Как только Расмуссен умолк, последовала долгая и жаркая дискуссия. Рассмотрев вопрос со всех сторон, Самик согласился не искать мести. Все присутствующие поздравили его с этим решением.

Добившись перемирия, Расмуссен продемонстрировал ещё одну выдающуюся способность: он ловко умел извлекать выгоду из напряжённых ситуаций. Прежде чем переговорщики разошлись, Расмуссен попросил каждого скрепить общее решение, предоставив ему пять песцовых шкур в знак удовлетворения. Пушнина идёт на благо торговому посту, объяснил он; а что на благо торговому посту – то на благо сообществу. Погиб хороший охотник, но не будем же мы из-за этого убивать больше охотников! Ведь торговому посту нужна пушнина.

12. «Красота нашей земли не даётся даром»

Остаток 1910 года прошёл благополучно, без убийств и раздоров. Фройхен и Расмуссен большую его часть провели в путешествиях и торговле мехами. Образ жизни их почти не отличался от образа жизни местных – разве что в дорогу они брали с собой фонограф. Каждый вечер Расмуссен осторожно ставил иголку на звуковую дорожку и заводил оперу. Когда начиналось пение, Расмуссен вторил ему. Студентом он мечтал стать оперным певцом и даже брал уроки у известного артиста Лаурица Тёрслеффа. Тот как-то пригласил на репетицию Расмуссена оперную звезду Вильгельма Херольда, но юный певец не произвёл на него большого впечатления. «Вашим баритоном мир не покорить, – сказал он. – Впрочем, способности у вас есть, и их можно развивать». Способности у Расмуссена правда были, но работать над ними не хватало терпения, поэтому он выбрал стезю полярного исследователя.

В последние месяцы 1910 года Фройхен по-настоящему пристрастился к местной кухне: первые знакомства с ней его не вдохновили. Но теперь он привык к сырому и ферментированному мясу и полюбил его уникальный вкус. На мысе Йорк Фройхен познакомился с kiviaq, блюдом, которое приводило в ужас многих европейцев: а между тем, по словам Фройхена, это было «самое праздничное кушанье, какое может подать вам эскимос». Угостил им Фройхена охотник по имени Ангутидлуаршук, который любил потчевать гостей с особым шиком. Гастрономическое представление началось с того, что охотник притащил к себе в дом здоровенную тушу тюленя, тщательно освежёванную так, чтобы не повредить шкуру и оставить на туше слой жира: операция эта требовала ловкого владения ножом. Туша была фарширована сотней чистиков: это маленькие арктические птицы величиной не больше скворца. Их мариновали в тюленьей туше целый год, пока белые пёрышки их не становились розовыми, а мясо нежным, как масло. Когда птицы были готовы, их подавали к праздничному столу: самым лучшим способом употреблять их было лёгким движением очистить тушку от перьев, высосать из-под кожи жир и