NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

опасной границы, отделяющей упругую деформацию от пластической.

В конце концов, нам без потерь удалось выйти на участок относительно ровного заснеженного льда. Прошагав по этому ровному участку около часа, мы приблизились ко второй и, похоже, более мощной волне «белой эмиграции». Перед нами, насколько хватало взгляда, расстилалось совершенно безбрежное пространство, загроможденное торосами и хаотично разбросанными огромными кусками битого льда размером по три-четыре метра.

На первый взгляд, пройти там, а тем более протащить наше каноэ весом порядка 200 килограммов не представлялось возможным. Однако глаза боятся, а руки и ноги делают. Прежде чем предпринять второй бросок на эту своеобразную амбразуру, мы решили пообедать.

После обеда мы с Джоном и Рэем пошли впереди, Уилл с Мицуриком – за нами. Панда на второй, привычной для нее позиции, естественно, тянула довольно усердно и помогала нашим друзьям быстро сокращать расстояние. Однако и мы с Джоном тоже неплохо передвигались, хотя и в достаточно рваном темпе. Определилась и наиболее выигрышная тактика при движении в торосах с каноэ: один человек впереди тащит и подгоняет Рэя, второй толкает каноэ в корму и одновременно направляет его в соответствии с поворотами трассы.

При движении во льдах сразу определилось самое слабое место нашей конструкции – приделанные к днищу полозья. Поскольку не было плавного перехода от них к днищу, они постоянно цеплялись передним краем за любой выступающий над поверхностью кусочек льда. В результате каноэ останавливалось как вкопанное, и, для того чтобы продолжить движение, приходилось сдавать назад. По этой причине любая прочная льдинка могла стать труднопреодолимым препятствием. Вывод напрашивался сам собой: следует изменить конструкцию полоза, с тем чтобы он не ухудшал геометрию днища.

Продравшись буквально через все нагромождения, мы вышли на довольно ровную площадку, откуда было метров триста до открытой воды, отчетливо заметной в виде темной полосы на белом фоне. Тут мы были остановлены доносившимися из-за торосов призывными воплями Уилла, из которых можно было понять, что полоз на его каноэ первым не выдержал испытаний настоящим морским льдом и отломился.

Рассматривая оторванный полоз и, по-видимому, мысленно приставляя его обратно к корпусу, Уилл риторически вопрошал: «Зачем я плачу деньги людям, которые делают такую халтуру?». Эта его реплика была с очевидностью адресована Джону, потому что полоз был сделан в Хоумстэде под непосредственным руководством Джона. Джон не оправдывался, как бы молча признавая свою ответственность за произошедшее, хотя бы и косвенную.

Действительно, в таких условиях было чрезвычайно опрометчиво рассчитывать на иной результат испытаний подобной конструкции. Гнев Уилла скоро иссяк, и мы осмотрелись. Катастрофа случилась метрах в пятидесяти от границы второй зоны разломов, и продолжать движение с оторванным полозом, по-видимому, не имело смысла. Мы оставили каноэ и налегке, с одними только лыжными палками, отправились посмотреть, что представляет собой полоса открытой воды. Добравшись туда, мы увидели, что это просто покрытая тонким льдом огромная полынья, которая является продолжением реки Черчилл и идет в направлении с северо-запада на востоко-юго-восток.

Тонкий ледок протыкался палкой, и это позволяло надеяться на то, что мы уже сегодня испытаем наши возможности по преодолению подобного водно-ледового препятствия.

Теперь надо было возвращаться назад, чтобы поставить лагерь в более безопасном месте, подальше от воды.

Марв обещал нам сегодня с утра привезти из Черчилла дрель и болты, чтобы чинить полоз, – сказал, что вернется примерно часов в девять.

Мы же расположились лагерем и занялись приготовлением ужина. Теперь, в отсутствие упряжек, наши палатки стояли рядом, и мы с Джоном невольно оказались посвящены во все таинства американо-японской кухни.

После ужина мы впервые собрались в палатке вчетвером. Тепло, спокойно, ветра нет – такая погода располагает к беседам. Думали и рассуждали о том, как мы в следующем году будем тренироваться, куда пойдем, где обустроим базы.

В общем, сошлись пока на мысли, что идти надо от городка Йеллоунайф, столицы Северо-Западных территорий, к Черчиллу пока существует договоренность о бесплатной доставке нашего снаряжения на самолетах компании «First Air» до Йеллоунайфа и Черчилла, что позволит сэкономить большие деньги. А на следующий год уже пойдем от того же Йеллоунайфа, где, наверное, будет наш базовый лагерь, на север, к Аляске, с тем чтобы часть пути пройти по морскому льду с каноэ.

Уилл склоняется к варианту экспедиции в теплое время года – расслабился вот, и потянуло старика к теплу. Он считает, что летом путешествовать легче, несмотря на обилие воды, если делать это с каноэ и без собак или, по крайней мере, с одной собакой. Он заявил, что можно было бы совершить путешествие и от наших берегов до Канады через Северный полюс без поддержки в летнее время, что гораздо удобнее, потому что нет необходимости брать теплую одежду и много горючего и можно использовать открытое водное пространство для продвижения на каноэ. (Всего через пять лет после описываемых событий эти рассуждения Уилла были опровергнуты самым натуральным и напрямую касающимся его, Уилла, образом.)

Однако в ту пору подобные рассуждения, особенно в теплой палатке, выглядели очень убедительно. Тем не менее, если говорить серьезно, для того чтобы сделать такие выводы, надо было бы более тщательно проанализировать, какие погодные условия складываются в это время года, насколько велико пространство открытой воды, сколько льда, снега на нем и т. д., и т. д. Все эти вопросы требовали изучения, но сама по себе идея представлялась интересной, потому что традиционный подход к путешествиям по морскому льду всегда следовал принципу «подальше от воды», и, вообще, желательно, чтобы воды было поменьше, что чаще всего случается при холодной погоде. Если же, используя каноэ, рассматривать открытые пространства воды как непременный и, более того, необходимый и желательный элемент путешествия, то это полностью меняет дело.

Насколько подобный подход мог быть оправданным в больших экспедициях, о которых мечтательно рассуждал сегодня Уилл, можно было в первом приближении судить по нашему сегодняшнему первому опыту. Это было мне совершенно ясно. В первый раз я реально на себе ощутил, что это и как – тащиться по льду с тяжелым неповоротливым каноэ.

Мы преодолели сегодня две не очень протяженные зоны интенсивного торошения. Такие зоны характерны больше для пограничных областей дрейфующего льда – областей контакта с припаем или берегом. Однако и в открытом океане таких зон может быть вполне достаточно, хотя, по уверениям Уилла, в экспедиции 1986 года они им попадались относительно редко.

Мне самому до сих пор не приходилось путешествовать по дрейфующему льду на лыжах, хотя я насмотрелся на него с борта самолетов и вертолетов. С высоты все кажется ровным, и потому