NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

у меня не было оснований оспаривать мнение Уилла. Оставалось только одно – пробовать этот загадочный морской лед, что называется на ощупь, в разных условиях и в разных районах, прежде чем делать какие-то выводы. Этим собственно мы и собирались заниматься в этой и последующих тренировочных экспедициях.

Панда и Рэй колобродили всю ночь, а поскольку привязаны они были к каноэ, то и ночь никак нельзя было отнести к разряду тихих. В дополнение к этому они еще и чихали, громко фыркая, писали на палатку, явно выманивая нас из спальных мешков, хотя могли бы догадаться, что ничего хорошего им это не сулит. Мы с Джоном не вылезли бы из мешка ни за какие коврижки даже сейчас, когда на улице было не холодно – покидать уютный мешок вовсе не хотелось.

Меня удивило поведение Уилла, терпение которого по отношению к такому неуважительному поведению собак во время экспедиции «Трансантарктика» имело четкие и вполне обозримые пределы, – Уилл безмолвствовал. При этом я не думаю, чтобы он спал. По-видимому, он руководствовался какими-то высшими соображениями. Возможно, он опасался, что если накажет собак, то они в отместку не предупредят нас о появлении белого медведя, вполне возможного в этих краях. Так или иначе, но усталость взяла свое, и я заснул.

3 мая, вечер

Половина десятого вечера, еще светло. День сегодня складывался интересно. Мы напрасно ждали Марва с ремкомплектом в девять часов – он не пришел. Не пришел он ни в десять, ни одиннадцать, да и в два часа его все еще не было.

Все это время мы провели в праздном ожидании. Я даже ухитрился позагорать на днище каноэ, несмотря на прохладный ветер.

С утра нас окружала мгла, такая же, как вчера. Однако примерно часов в одиннадцать небо немного прояснилось и выглянуло солнце. С северо-запада стал задувать ветерок.

За то время, которое мы провели в бездеятельности, ожидая возвращения Марва, вполне можно было сходить в Черчилл и постараться найти там фанеру самостоятельно. Однако время это мы провели неплохо: отдохнули, помечтали о летней экспедиции к Северному полюсу и даже успели немного поспать. Поднявшись примерно в два часа, мы решили в конце концов заняться тем, ради чего мы продирались сюда через все эти торосы с нашими каноэ.

Я даже уже успел надеть костюм для ныряния, когда на горизонте показались три снегохода, на которых в наш лагерь прибыла группа товарищей с видеокамерой, в том числе Марв, Брайан Ладун и еще два парня-эскимоса.

Привезли они две доски, которые мы незамедлительно использовали для того, чтобы восстановить оторванный полоз на каноэ Уилла. Часа примерно через полтора ремонт был закончен.

Итак, в четыре часа, сопровождаемые, естественно, группой наших добровольных помощников, мы рванули в сторону океана с каноэ в облегченном варианте, взяв с собой только запасную одежду и немножко провианта. Все остальное оставили в лагере.

Теперь каноэ тащить было легко – в трудных местах его практически можно было поднять, и мы довольно быстро добрались до открытой воды. Она была покрыта полупрозрачным ледком толщиной, наверное, сантиметра два. Это было похоже, скорее, на смерзшуюся шугу, которая без труда пробивалась веслом. Плыть по ней, однако, было достаточно сложно.

Мы погрузились в каноэ, сопровождаемые причитаниями и наставлениями зрителей, как, что и в какой последовательности нам следует делать, чтобы не перевернуться. Мы с Джоном пошли первыми, а за нами – Уилл с Мицуриком.

Собак для начала оставили на берегу. Они сильно волновались, особенно Рэй, который даже прыгнул в воду и попытался нас преследовать. Однако, прежде чем холод успел проникнуть через его густой подшерсток, он решил, что явно погорячился и правильнее было бы подождать нас на берегу, как это сделал более умудренный походной жизнью Панда. Рэй выскочил из воды и, отряхнувшись, сел рядом с Пандой. Посмотрев друг на друга, они внезапно завыли на два голоса. Все это придало нашему отплытию некую драматическую окраску.

Ломая тонкий ледок, мы проплыли через лабиринт небольших ледовых островков и примерно через полчаса вышли на чистую воду. Грести здесь стало совершенно удобно и хорошо, и мы довольно быстро – не спеша и в то же время уверенно – прошли значительное, как нам показалось, расстояние, примерно с километр туда и обратно. На обратном пути, как заправские ледокольщики, мы постарались попасть в тот же канал, чтобы возвращаться по проторенной дорожке.

Джон по пути давал мне уроки гребли, объясняя, как надо грести на каноэ. Я отвечал что-то невразумительное – мне казалось, что я знаю, как это делается, хотя и чисто теоретически, потому что грести на каноэ мне до сих пор не доводилось. В студенческие годы я некоторое время занимался академической греблей, рассекая на четверке с рулевым осенние воды Большой и Малой Невки.

Техника гребли на каноэ значительным образом отличалась от той, академической, поскольку здесь приходилось после гребка слегка подтабанивать веслом, прежде чем вынуть его из воды, чтобы компенсировать крутящий момент и избежать рыскания каноэ. Вот это подтабанивание мне и давалось труднее всего. Увлекаясь процессом, я периодически забывал это делать, чем вызывал недовольство искушенного и в гребле «индейца Джо».

Прийдя на место, мы провели еще одно испытание. По очереди мы ныряли в прорубь, проверяя, насколько наши сухие костюмы соответствуют своему названию. Делали мы это очень просто – с веслами наперевес выходили на тонкий лед и. проваливались. Непривычное, однако, как оказалось, к тому же удивительно приятное чувство выходить сухим из воды! В этот день я испытал его многократно. Костюм держал просто на удивление блестяще: ничего не промокло.

4 мая

Как и положено в финале,

Оставив в прошлом мир снегов,

Мы с боя штурмом крепость взяли

И отстрелялись от врагов…

Вчера, уже в темноте, когда я вел свои записи, в палатку ввалился Уилл, и мы вместо того, чтобы привычно отойти ко сну, часов до одиннадцати вели беседу в темной палатке, покуривая трубку и передавая ее друг другу. Обсуждали планы тренировочных экспедиций следующего года и года 1994, а также состав основной экспедиции через океан, которую планировали начать в марте 1995 года.

Как и в «Трансантарктике», мы планировали, что в состав основной экспедиции будет входить шесть человек, представляющих шесть стран, но кто именно, кроме нас с Уиллом, будет в ней участвовать, было еще неясно. Что касалось следующего года, то состав этой экспедиции определился: наша четверка плюс