Любовь убитой Снегурочки - Дарья Кожевникова

После его ухода чудом протрезвевшая Тамара глубоко и судорожно вздохнула. Тело все еще горело от недавних прикосновений, а сердце готово было выскочить из груди. Она сбросила с себя одеяло, позволяя льющемуся через форточку морозному воздуху ее остудить. Да, так, наверное, будет лучше! Одиночество и холод – вот ее постоянные и верные спутники, других ей не нужно. Не нужно. Продолжая внушать себе эту мысль, Тамара повернулась на бок. Чувствуя, что начинает замерзать в одной рубашке под струей льющегося из форточки морозного воздуха, она нащупала и снова натянула на себя одеяло. И вскоре провалилась в сон, глубокий, почти как смерть, и отгоняющий своим черным покровом прочь все чувства и мысли.

Проснулась Тамара только утром, поздним, судя по тому, что солнце уже взошло. Точнее, должно было взойти, так как на улице было светло. Самого же солнца не было видно из-за низко нависающих снеговых туч, щедро осыпающих землю снежинками. Их было так много, что они словно создавали за окном свою собственную завесу, кружась между небом и землей в медленном вальсе. Наиболее смелые запархивали и в открытую форточку, чтобы поплатиться за это, растаяв на подоконнике. Несколько минут Тамара наблюдала за ними, потом переключила свое внимание на комнату. За стенкой, в печке, тихо потрескивали дрова, свидетельствуя о том, что Егор уже встал. И даже у нее успел побывать, поняла Тамара, когда увидела у кровати запотевшую бутылку со свежей водой. Усмехнувшись такой профессиональной заботе, она потянулась к воде, при этом обнаружив, что еще и укрыта поверх одеяла меховой дохой, вроде как из тонко выделанных оленьих шкур. Наверное, Егор решил перестраховаться и укрыл ее, чтобы она не замерзла на свежем воздухе прежде, чем снова щедро разогреется остывшая за ночь печь. Отставив в сторону ополовиненную бутылку, Тамара прислушалась, пытаясь определить, чем Латонин занимается теперь, но в доме стояла почти сказочная тишина, лишь дрова нарушали ее мирным потрескиванием, да чуть слышно гудел огонь. Поэтому ничего другого не оставалось, как встать, одеться и идти смотреть, что нынче в мире творится.

Тамара острожно поднялась, прислушиваясь к своему организму после вчерашнего. Сегодня он вел себя на удивление покладисто, словно и не было вчера этого мучительного выкручивания наизнанку в туалете. А действительно, было ли? Или пригрезилось? Как и предшествовавший этому разговор с Егором? Как и то, что было уже после того, как она оказалась здесь? Тамара в задумчивости поднесла руку к шее… и это прикосновение тут же трансформировалось в импульс, вдруг пронзивший все ее тело так, что даже сердце забилось быстрее. Нет, значит, ничего ей вчера не пригрезилось! Иначе как бы она могла за один только вечер утратить спокойствие, сохраняемое в течение последних трех лет? В задумчивости, не убирая руку от шеи, Тамара подошла к зеркалу. Так и есть! Как бы ни были нежны губы Егора, а на ее тонкой коже они все-таки оставили едва заметный след. Тамара застыла возле зеркала, прикрыв глаза. Зная ее чувствительные места, Женька тоже часто целовал ее в шею. Но почему Егор-то поступил точно так же? Догадался? Случайное совпадение? Или между двумя старыми друзьями был какой-то сговор, о котором она могла лишь подозревать? И как ей теперь ко всему этому относиться, как дальше быть? Решительно тряхнув головой, Тамара расплела дурацкие косички, растрепавшиеся за ночь, расчесала волосы. Пошла к умывальнику и долго полоскалась, специально не включая подогрев воды, чтобы лицо разгорелось от холода, а мыслям вернулась вся их трезвая ясность. Только тогда, ощутив прилив сил, Тамара вошла в гостиную. Рассчитывала найти там Егора, но увидела лишь Ямсика. Пошатываясь от слабости, кот сегодня все-таки вылез из своей люльки на прогулку по комнате. И сейчас, стоя возле елки, обнюхивал дождик, свисающий с нижних веток.

– Только не вздумай его лопать, – предупредила Тамара. – А то находятся среди вас такие дураки-экстремалы.

Услышав строгое внушение, кот замер, в растерянности глядя на нее очаровательными и трогательными глазами плюшевого медвежонка.

– Ну чего ты? Это ведь я так, просто предупреждаю, ради твоей же пользы. – Она подошла к нему и погладила.

Ямсик тут же оттаял, мурлыкнул и даже, изогнувшись, мазнул по Тамариным ногам своим изодранным бочком, за что удостоился внепланового кормления. Пару минут Тамара стояла над котом и с умилением наблюдала за тем, как он ест. Потом подошла к елке, чтобы, от греха подальше, поправить слишком низко свисающий дождик. Да так и застыла, любуясь пушистой хвоей и таинственными переливами игрушек. Новый год! А ведь он и в самом деле наступил! И снова повторяется эта старая сказка со сверкающими шарами и елочкой! Сказка, которая бывает лишь в этот, единственный такой, самый волшебный праздник! Волшебный, несмотря на все Тамарины передряги. Несмотря на то что впереди немало проблем.

Не спеша избавляться от очарования, Тамара легонько толкнула один шарик пальцем, заставив его закачаться. Как ни странно, а елка-то у Егора оказалась искусственной! Тамара же до этой самой минуты, пока не коснулась слишком мягких хвоинок, была уверена в том, что она настоящая. И потому, что аромат она источала самый что ни на есть елочный, и потому, что у человека, долгое время жившего на природе, другой вроде и не должно было быть. Но вот, поди ж ты, на поверку оказалось иначе.

– Елка искусственная, а сам хозяин и вовсе пропал с утра, – обратилась Тамара к Ямсику, все-таки подтягивая дождик повыше. – Ладно, котейка, ты отдыхай, а я пойду его поищу.

Поскольку искать оставалось только на улице, Тамара вышла на крыльцо. Прямо в халате, уже успев забыть свои отчаянные клятвы, даваемые в лесу: о том, что больше никогда в жизни не будет у нее никаких закаливаний и охлаждений. Впрочем, на улице сегодня было не так уж морозно, а еще безветренно. Воздух был свеж и бодрящ, куда там до него пресловутым порошкам и кондиционерам для белья, с придыханием расхваливаемым в рекламах! Тамара с удовольствием втянула его в себя полной грудью, наблюдая с крыльца за тем, как Егор расчищает снег во дворе. Он был тоже легко одет, даже без куртки, зато уже щедро припорошен снегом.

– Латонин, ну и в чем смысл? – поинтересовалась Тамара. – Пока ты одну дорожку расчищаешь, на другую уже снова нападает.

– Томка! – Он отставил лопату в сторону и в два шага оказался перед ней на крыльце. – Ты что раздетая выскочила?

– Выветриваюсь после вчерашнего. – Не зная, куда ей деть глаза при упоминании об этом «вчерашнем», она сосредоточила все свое внимание на груди Егора, где расслабленно свисала пуговица, готовясь в скором времени расстаться с рубашкой. Тамара вызвалась ей в этом помочь, несколько раз крутанув вокруг оси.

– Упс! Надо же, все-таки оторвалась!

– И не говори! Какая неожиданность! – Усмехнувшись, Егор подставил ладонь, Тамара вложила в нее пуговицу и повторила вопрос:

– Так в чем смысл-то?

– Да ни в чем, собственно, просто разминаюсь вместо зарядки. Хотя если сейчас подчистить, то после снегопада все меньше останется убирать. Разошлась сегодня что-то небесная канцелярия! А ты у меня, кстати, как сегодня спала? Не замерзла под утро?

– Замерзнешь тут, под твоими шкурами. Оленьи? Сам настрелял?