Прихоть богача - Линн Грэхем

В дверь постучали. Это оказалась Лара. Она холодно взглянула на Кэт и произнесла:

— Ужин готов. Вижу, вы уже собрали вещи.

Кэт кивнула. Намек на дружбу со стороны Лары пропал сразу, как только та поняла — Кэт и ее босс стали любовниками.

— Да.

— Вы расстроены? — спросила Лара.

Кэт пожала обнаженным плечом, сосредоточившись на том, чтобы не наступить на подол длинного платья, поднимаясь по стекленной лестнице.

— Не особенно. Пребывание на «Ястребе» стало событием в моей жизни, но я не привыкла к такой жизни. С нетерпением жду, когда вернусь домой, натяну джинсы и снова начну сплетничать с моими сестрами.

Лара не была ее подругой, поэтому Кэт предпочла солгать, нежели раскрывать перед ней душу. Уже не первый раз девушка подумала: «Как, должно быть, разочарована Лара тем, что босс не обращает на нее внимания! А ведь у нее есть все: и молодость, и красота».

— Шеф-повар сегодня постарался на славу. Все знают, что завтра вы уезжаете, — заметила Лара и оставила Кэт.

Лара не преувеличивала. Кэт поняла это, увидев стол, накрытый хрустящей льняной скатертью, уставленный свечами и усыпанный жемчугом и лепестками роз.

Михаил появился из гостиной, говоря по телефону по-русски. Убрав трубку, он бросил на Кэт оценивающий взгляд. Что он пытался увидеть? Следы слез?

Кэт вздернула подбородок и с улыбкой села на стул.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал Михаил, смутив Кэт. Он редко утруждал себя комплиментами. — Изумруд только подчеркивает красоту твоих глаз, моя милая.

К столу подали коктейли «Беллини», последовало первое блюдо, и боль Кэт только усилилась — оно было подано в форме сердечка. Почти каждое блюдо в меню сопровождалось шоколадом. Их ужин был похож на праздничное застолье в День святого Валентина. И, принимая во внимание, что с завтрашнего дня они должны навсегда расстаться, прощальный ужин причинял Кэт дополнительную боль.

Михаил предпочел русские блюда и ел много.

— Полагаю, это все в твою честь, — заметил он, когда Кэт откусила кусочек шоколадного трюфеля. — Похоже, мой шеф-повар превратился в твоего покорного слугу.

— Вряд ли. Франсуа просто знает, как я ценю его усилия, — легко возразила Кэт.

Михаил, который только хорошо платил своему персоналу и, если и говорил с ними, то только о работе, качество которой его не удовлетворяло. Кэт же открыто выражала свое восхищение и не скупилась на похвалы.

К несчастью, в этот вечер все усилия Франсуа пропали даром. Кэт могла только думать о том, что это ее последний ужин с Михаилом. Он вел себя как обычно, был вежлив и развлекал ее легкой беседой. Если на душе у него и было тяжело, он не показывал виду.

Кэт не могла отвести от него взгляда, зная, что между ними все кончено. Она смотрела на него, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку его совершенно вылепленного лица. Кэт ела божественный трюфель, не чувствуя его вкуса. На какой-то момент к глазам ее подступили слезы, но она подавила их неимоверным усилием воли.

— Я сегодня что-то устала, — сказала Кэт, зная, что в свою последнюю ночь на яхте с Михаилом она не сможет уснуть.

— Иди в постель. Я присоединюсь к тебе позже, — чуть хрипловато отозвался Михаил.

Кэт уже приподнялась со стула, когда до нее дошел смысл сказанного Михаилом. Он ожидает, что она разделит с ним постель, как обычно? Неужели Михаил настолько бесчувственный? Неужели не понимает, как она себя чувствует?

Подавив гнев, она вскинула голову:

— Надеюсь, ты не возражаешь, но эту ночь я хотела бы провести одна!

Михаил нахмурился, так как в его воображении уже стояла нагая Кэт, и единственной вещью на ней был его изумрудный кулон…

— Сегодня я не смогу, — поторопилась сказать Кэт, и ее бледное лицо залила краска. — Между нами все кончено, и я не смогу притворяться.

Михаил был оскорблен. Неужели в его объятиях ей приходилось притворяться?! Он стиснул зубы. «Пускай так, — говорил ему разум. — Одна ночь без женского тепла не станет трагедией».

Да, он не хотел остаться ночью один, но еще меньше хотел женских слез. Впрочем, по лицу Кэт нельзя было сказать, что она собирается закатить ему слезливую сцену. Нет, ее лицо было спокойно и безмятежно, как гладь озера. Она кивнула ему и со слабой улыбкой оставила его одного.

«Вот и все, — стучало Кэт в мозгу, когда она добралась до своей каюты, — но плакать по этому поводу я не буду».

Она сможет жить и без Михаила. Собственно, вся эта затея должна была кончиться именно так, а не иначе. Да, Михаил говорил правильные вещи, делал все правильно, но он ничего к ней не чувствовал. Их связывало только одно — секс, а эту основу никак нельзя было назвать прочной.

Как Кэт и думала, уснуть она не смогла. Провалявшись в постели до двух ночи, она встала и вытащила журнал в надежде хоть чем-нибудь занять мысли.

Когда в дверь, соединяющую ее каюту с каютой Михаила, постучали, Кэт вздрогнула. Она заперла дверь, но не потому, что боялась Михаила. Кэт боялась саму себя.

С сильно бьющимся сердцем она открыла дверь.

— Я увидел свет, — сказал Михаил, облаченный только в трусы-боксеры. — Ты тоже не можешь уснуть?

— Нет, — признала Кэт, чувствуя, как увлажнились ее ладони.

При виде его возбужденной и выпирающей из трусов плоти ее лицо залила горячая краска.

— Иди ко мне! — хрипло приказал Михаил, глядя на ее полный, чувственный рот.

Всего один его взгляд — и в ее теле уже зажегся ответный огонь. Кэт старалась подавить вспыхнувшее в ней желание.

— Я не могу, — прошептала она. — Между нами все кончено.

Не доверяя себе, она поспешно закрыла дверь и дрожащей рукой повернула ключ. Прислонившись спиной к двери, Кэт закрыла глаза и провела языком по сухим губам. Сердце гулко билось в ее груди. Она смогла противостоять Михаилу, ей есть чем гордиться. Только почему она не испытывает гордости? Только боль и сожаление.

«Но ведь даже еще одна ночь умопомрачительного секса не исцелит сердца, — сказала себе Кэт. — Одно дело — любить мужчину всем сердцем, другое — совсем забыть о своей гордости».

Кэт оторвалась от двери, добралась до постели, легла, потушила свет и почувствовала, как по ее щекам потекли горячие слезы.

Выругавшись под нос, Михаил принял еще один холодный душ.

«Это всего лишь секс», — сказал он себе.

Только потому, что в эту ночь ему предстоит воздержание, он чувствовал себя одиноким в постели. Да, но отчего тогда ему не хватает болтовни Кэт? Михаил прогнал от себя эту мысль.

«Только секс, только фантастический секс, — напомнил он себе. — И никаких чувств».