Цунами. В море чувств - Ксения Александровна Хадунова

мороженым. Как назло, сегодня в кафе было так много счастливых семей! Они постоянно шутили друг над другом, смеялись, обнимались, с аппетитом лакомились мороженым. А я на этом празднике жизни ощущала себя чужой.

В самом деле, что за хрень происходит с моей жизнью? Неужели я правда держу Димку и не даю ему быть счастливым?

«Ты же его любишь, дура!», — истошно верещал в моей голове внутренний голос.

Я прислушалась к себе. Да. Правда, люблю. Также сильно, как тогда, когда впервые увидела его на заправке. И также сильно, как в десятом классе, когда мне казалось, что он — лучший из мужчин. При виде него у меня до сих пор порхают бабочки в животе. Над этим выражением может смеяться кто угодно — но только тот, кто еще не встретил свою любовь. Я ощутила этих пресловутых бабочек внутри себя еще тогда, когда мы стояли с Димкой у окна в школе и смотрели на пожилую парочку, гулявшую по стадиону. Тогда, когда началась наша история. С тех пор прошло столько лет — я встретила Виталика, вышла замуж, родила Дашку… Но… Вот все же правду говорят — первая любовь никуда не девается и живет в твоем сердце всегда. Во всяком случае, у меня все получилось именно так.

Когда я вернулась с работы. Димка был уже дома. Он стоял на кухне, азартно посыпая макароны тертым пармезаном. В воздухе головокружительно пахло томатным соусом и базиликом.

— О, ты пришла! — воскликнул он, наконец, заметив меня в дверях. Отшвырнул терку и ошметок сыра, подхватил большую круглую тарелку, полную спагетти, и решительно шагнул ко мне. — Вуа-ля! Смотри, какую пасту я приготовил!

— Очень аппетитно выглядит, — подтвердила я, разглядывая Димкин шедевр.

— Мой руки и за стол! — скомандовал он, расставляя на столе стаканы. А потом с тревогой взглянул на меня. — Насть, ты чего? Все нормально?

— Ага, устала просто, я же сегодня была сама, без Юли,

— А! Ну давай, мой руки скорее, я уже стол слюнями залил, пока готовил и тебя ждал.

— Пара минут.

Еще по пути домой я твердо решила, что не буду говорить Димке о сегодняшнем визите Олеси. Она ведь только этого и добивается — чтобы я рассиропилась, разревелась, устроила истерику, а Димка посмотрел бы на это, покрутил пальцем у виска, развернулся — и слинял к ней, такой красивой, милой и спокойной. Но нет! Я такой радости этой курице не доставлю!

Ужин и вправду был невероятно хорош! Вообще я обожаю пасту — влюбилась в нее еще тогда, когда мы с Виталиком и Дашкой впервые поехали в Италию. Потом я частенько готовила спагетти дома, изощряясь с рецептами и начинками. У Димки паста тоже получилась выше всяких похвал. Я за считанные секунды уплела свою порцию и уставилась на сковородку, размышляя, положить ли себе добавку.

— Еще хочешь? — поинтересовался Димка, проследив за моим взглядом.

— Да нет, лопну, — вздохнула я, поднимаясь из-за стола. — Спасибо, было очень вкусно.

Я подошла к нему, наклонилась и чмокнула в щеку. Он в ответ бережно обнял меня. Положив голову на плечо Димке, я снова мысленно перенеслась на несколько часов назад, в тот момент, когда мы с Олесей выясняли отношения у кафешки. И вновь подумала — а фиг ей! Своего Димку я ей не отдам!

Глава 6

Пролетела еще одна неделя. Олесю я больше не видела — ни в кафе, ни около него, ни в самом городке. По-прежнему много работала — в разгар курортного сезона посетителей становилось все больше. Мы ввели в меню несколько новых блюд — стали готовить больше разных вкусностей с морепродуктами. Амиру удалось найти хорошего поставщика.

Димка вел себя по-прежнему. Бегал на работу, с воодушевлением кропал какие-то рекомендации для тренеров-баскетболистов на компьютере, а в свободное время составлял разные маршруты, планируя, куда бы нам поехать на следующих выходных. Он много времени проводил дома, и я как-то внутренне успокоилась. Больше не видела, чтобы он выбегал куда-то, когда ему кто-то звонил, или втихаря строчил кому-то сообщения. Все было тихо, спокойно и ровно. Единственное, что меня огорчало — Дашка. Она по-прежнему не звонила, хотя, по моим подсчетам, уже давно должна была вернуться из лагеря. Но моя мама, с которой мы, кстати, регулярно созванивались, сказала, что буквально несколько дней назад общалась с Виталиком и что у него и у Дашки все хорошо. Наши отношения с мамой уже давно наладились — она поняла и приняла все, что у меня произошло. И как-то раз, в минуту откровенности, сказала, что даже рада, что я решилась и так круто изменила свою жизнь. Ее, как и меня, только огорчало отсутствие связи с Дашкой. Но, как мудро заметила мама, девочке просто нужно чуть больше времени, чтобы все осознать и понять, что я не стала меньше ее любить.

Итак, все было ровно до тех пор, пока в нашей жизни вновь не материализовалась Олеся. Она влетела в нее стремительно, как порыв осеннего ветра, на раз-два распахивающий балконные двери и окна.

В один далеко не прекрасный день Димка пришел ко мне в кафе. Я удивилась, поскольку делал он это крайне редко, предпочитая оставаться в тени, а не мелькать постоянно перед глазами Амира и Юльки.

— Ты что тут делаешь? — удивилась я, подбежав с очередным заказом к барной стойке.

— Тебя жду. — Он внимательно посмотрел на меня и от его взгляда у меня внутри все словно съежилось. — Нужно поговорить.

— Ладно, — растерянно пробормотала я, взглянув на часы. Юлька ушла совсем недавно, но большого потока посетителей в кафе пока не наблюдалось. — Я только скажу Амиру, что отлучусь на пару минут.

Получив добро от начальника, сидевшего в своем крохотном кабинетике за кипой бумаг, я снова выскочила в зал. Димки внутри не было — он стоял на улице, у входа в кафе, и сосредоточенно ковырял носком кроссовка желтеющую под лучами палящего солнца траву.

— Эй, я тут! — я быстро преодолела несколько ступенек на входе в кафе и подбежала к Димке. Потянулась, чтобы обнять, но вновь наткнулась на его тревожный и какой-то даже колючий взгляд.

Отступила.

— Дим, что-то случилось?

— Случилось, Ершова… — Он тяжело вздохнул и медленно двинулся к пляжу. Ничего не понимающая я засеменила следом.

— Что-то с мамой?

— А? Что? Нет, с мамой все в порядке.

— Тогда что? Тебя уволили? Попал в аварию? Разбил машину?

— Нет. Понимаешь… — он нервно сглотнул. — Олеся беременна.

— Чего-чего? — переспросила я, не сразу въехав в его слова. —