Любовь на десерт - Соммер Марсден

— Я хочу нормально попрощаться, — объяснила она тогда. — Можешь прийти в кафе? Найдешь время?

— Конечно, — промямлил он, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Только недолго, а то у меня потом еще одна встреча.

Натали решила сходить с ним в то же кафе, куда они в первый раз пошли вместе на обед. Сейчас ее сердце трепетало от мысли, что она снова увидит его.

Любовь — страшная вещь. Она делает тебя своим рабом, подчиняет своей власти твою жизнь и переворачивает твой мир с ног на голову.

Подходя к берегу, девушка вспомнила, как они занимались сексом в море, а потом в других местах. Однажды, под вечерними звездами на пляже Стадленд, Уилл опрокинул ее на траву, задрал длинную юбку, в которой она была, стянул трусики и проник языком в ее горячее лоно, прежде чем Натали успела что-либо сказать.

— Уилл, не надо… — выдохнула она, разрываясь между наслаждением от его действий и страхом быть замеченными. — А если кто-то придет?

Игнорируя ее протестующий шепот, он продолжал ласкать языком клитор, а рукой мягко прижимал к земле.

— Никто не придет, — пробормотал мужчина тогда и, почти доведя ее до оргазма, быстро снял с себя джинсы и лег сверху.

Секс был жесткий и быстрый, и обоих подстегивала возможность попасть на глаза кому-нибудь, поэтому они быстро кончили.

Натали охватывали волны страсти, стоило только вспомнить такие моменты. Она заставила себя думать о чем-то более пристойном, но в то же время гадала, когда они снова смогут заняться любовью.

Ее все еще не покидали дурные мысли, ведь Уилл расставил все точки над «i». После всего, что у них было, сама идея окончательного расставания была недопустима.

Натали замедлила шаг и посмотрела на море. Похолодание и набежавшие тучи не отпугнули туристов, сидевших семьями под зонтиками от солнца. Дети с лопатками и ведерками строили песчаные замки и играли в накатывающих волнах. Какой-то мужчина подбрасывал и зажимал под мышкой щекастого бутуза, и тот весело визжал под солеными брызгами.

Натали хотела бы иметь детей — в тридцать пять было еще не поздно родить. Но иногда она смотрела на молодых мамочек или отцов, больше похожих на подростков, и понимала: время ушло.

Взглянув на часы, она обомлела: уже пять минут, как ей следовало быть за столиком с Уиллом. Пока девушка спешно шла по дорожке, налетел ветер и растрепал волосы, поэтому в кафе она вошла растрепанная и лохматая. Для пятничного обеда было еще рано. Она осмотрела зал — мужчина еще не пришел.

Натали заказала кофе у рассеянной официантки и села. В памяти всплыла картинка: Уилл проходит к столику и улыбается всем вокруг. Это было в их первую встречу здесь. А может, просто она так видела мир? Сквозь розовые очки? Может быть, она уже тогда влюбилась в него?

Да где же Уилл? Она глотнула кофе. Он уже на одиннадцать минут опаздывает. Теперь Натали вспоминала, как просыпала соль, и его слова о том, что это дурная примета.

Все плохие приметы были пустым звуком по сравнению с отсутствием Уилла. Она допивала кофе и придумывала тысячу причин, по которым он мог опаздывать. Пробки на дороге, перекрытие дороги из-за ремонтных работ, поломка машины. Он просто мог погрузиться в сочинение очередной мелодии и напрочь забыть про время.

Уилл мог бы написать сообщение. Мог бы позвонить. У него могла сесть батарея в телефоне, или у нее не ловит сеть. Но с ее с мобильным все было в порядке.

Прошло пятнадцать минут. Натали могла бы заказать еще чашечку кофе и продлить эту агонию. Могла бы позвонить ему еще раз и прослушать безликий голос, говорящий, что его телефон выключен.

Или могла бы признать, что он и не собирался приходить. Признать, что он не терпит прощаний, а нежный поцелуй на кухне этим утром и был прощальным.

Когда она вернулась в галерею, дверь была заперта, магазин пустовал, а окна встретили ее безжизненной темнотой. Не было никого: ни Антона, ни сотрудников транспортной компании, занимающейся перевозкой картин.

Она все же дозвонилась Антону.

— Ты где?

— В галерее, а ты?

— Выхожу из банка. Я заеду за тобой.

Когда она села в машину, Антон все понял по ее лицу.

— Этот мерзавец не достоин тебя.

Натали была не в состоянии отвечать, и Антон, уловив ее настроение, благоразумно не стал ничего говорить. В молчании они пересекли город и выехали за его окраину, где уже собралась длинная пробка из желающих уехать куда-нибудь на выходные.

Только отъехав от Борнмута на тридцать миль, Натали почувствовала, что может разговаривать.

— Он не пришел, понимаешь? Почему он не пришел?

— Потому что он трусливый, коварный подонок, который только и может, что манипулировать женщинами.

— А вдруг что-то случилось? Вдруг он попал в аварию по дороге в кафе?

— Попробую догадаться, ты пыталась ему дозвониться, но телефон был выключен?

Она кивнула.

— Тогда вот тебе мой совет: забудь, что он когда-то был в твоей жизни.

По дороге домой она минимум три раза хотела попросить Антона развернуться и поехать обратно в Борнмут. Натали надо было узнать, что же произошло. Почему он не пришел. Должна же быть причина. И только чувство гордости удерживало ее.

Нет, Антон не послушает ее и не развернется.

Антон был в бешенстве от поступка Уилла, и не только потому, что он оставил ее в такой тяжелый период ее жизни.

— Таких мужиков, как он, нужно кастрировать, — бормотал он под нос. — Или изолировать от общества. Или набивать им татуировку на лбу, чтобы женщины видели и обходили их стороной.

— Не говори глупости, — мягко сказала девушка, не обращая внимания на слезы на своих щеках и салфетки, которые то и дело предлагал ей Антон. — Должно быть, у него была причина не прийти.

— Если так, то я лично перед ним извинюсь, — ответил Антон. — Но такой причины не было.

И ведь казалось — он прав, потому что, будь у него оправдание, Уилл обязательно связался бы с ней.

Натали оставила сообщения на его мобильном и домашнем телефонах, но не получила никакого ответа.

Спустя неделю после возвращения в Лондон Уилл прислал ей короткое сообщение: «Прости, Натали. Я пытался предупредить тебя. У меня нет времени на отношения. Только не в Лондоне. Будь счастлива».

Она не решилась показать это Антону. И не потому, что он скажет: «Я же говорил». Больше всего она боялась другого — он вернется в Борнмут и лично разберется с Уиллом. На мгновение девушка представила себе, как все произойдет: высокий стройный Антон одним ударом укладывает фигуристого Уилла на лопатки. От этой мысли ей стало еще больнее.

Может ли сердце действительно разбиться? Натали задумалась: когда сердце разбивается, это происходит тихо или с громким звуком бьющегося стекла? Хуже всего было ночью. Девушка все время мечтала о нем, все сны были наполнены им — эротические, темные, тяжелые, где их соединял жесткий, иногда жестокий секс. Однажды ей приснилось, что она привязала его обнаженным к роялю. Руки были скреплены наручниками возле клавиш, ноги привязаны к узкой части, и его торчащий член и мошонка высились прямо перед ней. Но она не видела его лица. Сама же Натали была одета в костюм госпожи и в руке держала плеть из девяти ремней.