Кто мы друг другу? - Кейтлин Крюс

Ей было тяжело на него смотреть. До этого момента ей даже в голову не приходило, что Изар может испытывать душевную боль. Что его никто не может ранить, тем более она.

Лилиана пожалела о своих словах. Она сделала бы все для того, чтобы забрать их назад. Все что угодно.

Именно тогда она поняла, в чем было все дело. Она испугалась. Точнее, поддалась панике. Потеря родителей наложила отпечаток на всю ее дальнейшую жизнь. Как после этой трагедии она могла даже подумать о создании своей собственной семьи?

Особенно с человеком, который никогда ее не полюбит. Даже если он и способен питать к кому-либо глубокие чувства, ее он не сможет полюбить. Ведь она его подопечная.

Истина, которая ей открылась вслед за этим, заставила ее пошатнуться и прижаться к стене, затаив дыхание.

Она любит Изара.

Иначе почему она все это время притворялась? Кого она пыталась одурачить? Неужели она и вправду думала, что сможет с ним играть, не рискуя собственным сердцем?

Она всегда его любила.

По какой еще причине она могла бы с такой легкостью отдать ему свою невинность, которую так долго хранила?

После их первой встречи в доме ее родителей в Лондоне не было ни одного дня, когда она не думала бы об Изаре. Ее строгий надменный опекун занял все ее мысли. Все эти годы она старалась быть хорошей, чтобы угодить ему, хотя и говорила себе после каждого его сухого письма, что ей все равно, что он о ней думает. Став взрослой, она столько не думала ни об одном мужчине. По правде говоря, она очень мало думала о других мужчинах.

Разумеется, она его любит.

— Изар… — начала она дрожащим голосом, — ты должен знать…

Она осеклась, потому что в следующий момент он отошел назад и закрыл лицо руками. До сих пор она ни разу не видела, чтобы он это делал. Ведь подобные жесты были проявлением смущения, волнения или отчаяния. Когда он опустил руки, Лилиану потрясло выражение его лица.

— Твои родители были мне больше чем партнерами и друзьями, — тихо сказал он, сглотнув. В его взгляде было столько боли, что Лилиана подумала, что ее сердце разорвется на части. — Они были моими духовными наставниками. Моей семьей.

— Изар… — снова попыталась она, но он никак на это не отреагировал.

Играя в футбол, я заработал много денег. Так много, что я не знал, что мне с ними делать, поскольку в душе я оставался все тем же грубым неотесанным мальчишкой, который целыми днями гонял мяч по улицам Малаги. — Он покачал головой. — Твоя мать взяла меня под свое крылышко. Она привила мне культурные навыки и хороший вкус, убедила пойти учиться. Но твоему отцу я обязан еще большим, Лилиана. — Его взгляд помрачнел. — Он научил меня быть мужчиной, держать свое слово.

Лилиана услышала тихий стон и, поняв, что сама его издала, обхватила себя руками.

— У меня никогда не было отца, — продолжил Изар. — Матери я оказался не нужен, так что можно считать, что ее у меня тоже не было. — Он покачал головой, словно пытаясь прояснить мысли: — Когда тот самолет рухнул одиннадцать лет назад, ты была не единственная, кто все потерял.

— Если тебе тяжело об этом говорить, можешь не продолжать, — прошептала Лилиана, но он снова ее проигнорировал.

— Их гибель была для меня трагедией, но еще хуже было то, что они оставили мне тебя. — Эти слова глубоко ранили Лилиану, но он продолжил свой рассказ. — Разве я мог стать кому-либо хорошим отцом? Одна лишь эта мысль была нелепой. Но как я мог подвести единственных людей, которые, когда-либо заботились обо мне, ничего не требуя взамен? — Он горько усмехнулся: — Я не мог этого сделать, поэтому мне пришлось взять на себя огромную ответственность, которую они на меня возложили. Я злился на осиротевшую двенадцатилетнюю девочку и презирал себя за это.

— Изар, перестань. — Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но он так сурово на нее посмотрел, что она передумала.

— Я не заслуживаю иметь семью, — произнес он с такой искренней убежденностью, что у Лилианы снова защемило сердце. — Не знаю, почему, когда-то я думал иначе. Мое происхождение и социальная среда, в которой я находился много лет, не могли не наложить отпечаток на мою дальнейшую жизнь. — Он снова покачал головой. — Что бы между нами ни произошло, Лилиана, ты все еще остаешься моей подопечной. Мой долг заботиться о твоих нуждах, пусть даже они и отличаются от моих собственных. — Его черные глаза, полные боли и тоски, смотрели ей прямо в душу. — Поэтому, какое бы решение относительно ребенка ты ни приняла, я его поддержу.

Кивнув, он направился к двери.

— Изар, — не удержавшись, позвала его Лилиана. Она не могла ему позволить уйти вот так. — Я люблю тебя.

В ответ он рассмеялся. Этот холодный резкий смех лишил ее последней надежды.

— Нет, Лилиана. — Обернувшись, он посмотрел на нее так, словно она была ему совсем чужой. — Ты не любишь меня. Ты меня жалеешь. Может, я и ужасный человек, не заслуживающий ничего, кроме боли и одиночества, но у меня есть гордость, и твоя жалость мне не нужна.

С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.

Лилиана не знала, сколько времени простояла посреди комнаты после ухода Изара. Она словно оцепенела и не могла понять, что произошло.

Когда раздался стук в дверь, ее пульс участился, но она тут же испытала разочарование, потому что в комнату вошла горничная. Вежливо улыбнувшись Лилиане, она взяла у нее сумку с вещами и сказала: «Пойдемте со мной, мисс Жирар-Брукс». Лилиана, словно на автопилоте, спустилась вслед за ней по лестнице, затем вышла на улицу. Шофер Изара помог ей забраться в «ренджровер», стоящий у начала подъездной дороги. За все это время Лилиана не произнесла ни слова.

Только когда автомобиль остановился перед одним из лучших отелей в Сент-Морице, Лилиана огляделась по сторонам и вышла из ступора.

— Простите, — взволнованно обратилась она к шоферу, который открыл ей дверцу, — но мне не нужно сюда. Мне нужно вернуться. Изар…

— Мистер Агустин забронировал для вас номер в отеле, — твердо, но не без сочувствия ответил он. — Когда вы определитесь с конечной целью своей поездки, вам доставят туда ваши вещи.

Лилиана поняла, что это конец. Она позволила шоферу помочь ей выбраться из салона и проводить ее в фойе отеля. После необходимых формальностей портье показал ей номер, который забронировал для нее Изар.

Это были роскошные апартаменты, состоящие из нескольких комнат, окна которых выходили на живописную Энгадинскую долину, но Лилиане было все равно. Она ничего не сказала бы, даже если бы ее поселили в тесной каморке под лестницей.

Когда портье удалился, закрыв за собой дверь, Лилиана плюхнулась на ближайшую софу.

Прошел день, затем еще один. Все это время она главным образом валялась на софе, уставившись в потолок. Когда приближалось время приема пищи, она заказывала себе что-нибудь в номер только потому, что ей нужно было поесть. Ресторан отеля славился отличной кухней, но она не чувствовала вкуса еды. По утрам ее тошнило. Только рядом с ней больше не было Изара, который давал ей попить воды и прикладывал к ее лбу мокрое полотенце.