Глубже - Брайан Уильямс

— Это не родственники… — попыталась объяснить ей медсестра, но миссис Берроуз, продолжала, не слушая ее:

— А что до моей второй сестры Бесси, так мы с ней давно уже не разговариваем…

— Да нет же, это не родственники! Пришла леди из социальной службы! — наконец докричалась до нее сестра-хозяйка, прежде чем приоткрыть одну из оконных створок, приговаривая: «Так-то лучше».

Миссис Берроуз никак на эту новость не отреагировала. Медсестра переставила цветы в вазе на подоконнике и собрала опавшие лепестки, после чего вновь повернулась к миссис Берроуз:

— А как у нас сегодня дела?

— О, дела не очень, — ответила миссис Берроуз как можно более плаксивым и унылым тоном, завершив фразу легким стоном.

— И неудивительно. Сидеть в комнате целыми днями плохо для здоровья — вам надо выйти, подышать свежим воздухом. Почему бы вам не прогуляться по территории — после того, как поговорите с посетительницей?

Медсестра прекратила говорить и быстро повернулась к окну, рассматривая сад внизу, словно ища чего-то. Миссис Берроуз сразу это заметила, и в ней проснулось любопытство. Каждый час своей жизни, кроме тех, что она тратила на сон, сестра-хозяйка неустанно организовывала людей или какие-то дела, словно смыслом ее существования было установить порядок в этом несовершенном мире. Будто вечный двигатель в человеческом обличье, она не останавливалась ни на секунду — полная противоположность миссис Берроуз, которая в этот момент ненадолго прекратила борьбу с последним сопротивлявшимся тапком, чтобы понаблюдать за замершей медсестрой.

— Что-то случилось? — спросила миссис Берроуз, не в силах больше хранить молчание.

— Да нет, ничего… просто миссис Перкинс божится, что снова видела того человека. Она была прямо не в себе.

— Ах да, — понимающе кивнула миссис Берроуз. — И когда это произошло?

— Сегодня, с утра пораньше. — Медсестра вновь перевела взгляд на комнату. — Сама не могу ничего понять. Казалось, она уже совсем пошла на поправку, и тут начались эти странные эпизоды… — Нахмурившись, она взглянула на миссис Берроуз. — Вы же никого в саду не замечали, верно?

— Нет и, думаю, не замечу.

— Почему же? — спросила ее медсестра.

— Да разве это, черт возьми, не очевидно? — резко ответила миссис Берроуз, которой наконец удалось вставить ногу в тапочек. — Это тот, кого мы все боимся, в глубине души… Финальный занавес… Вечный покой… как ты это ни называй. Над ней так долго висел дамоклов меч… бедная тетеха.

— Хотите сказать… — начала сестра-хозяйка, постепенно осознавая, на что намекает миссис Берроуз, и ответила пациентке легким «тьфу ты!», давая понять, что она думает о ее теории.

Но миссис Берроуз такая реакция нисколько не смутила.

— Попомните мои слова, так оно и будет, — произнесла она с абсолютной убежденностью, а взгляд ее вновь вернулся к безмолвному телеэкрану, поскольку миссис Берроуз вспомнила, что сейчас вот-вот начнется «Обратный отсчет».

Медсестра скептически выдохнула.

— С каких это пор Смерть приходит в виде мужчины в черной шляпе? — спросила она и, вновь вернувшись к своей обычной, деловой манере, взглянула на часы. — Уже столько времени? Мне надо поторапливаться!

Она смерила миссис Берроуз строгим взглядом:

— Не заставляйте посетительницу ждать, а еще я хочу, чтобы потом вы отправились на прогулку — бодрым шагом по территории.

— Конечно, конечно, — согласилась миссис Берроуз, энергично кивая, хотя на деле сама мысль о променаде была ей противна.

У нее не было ни малейшего желания совершать «прогулку бодрым шагом», но она собиралась устроить целый спектакль из приготовлений перед выходом на улицу, потом разок обойти вокруг дома и нырнуть в одну из кухонь, чтобы ненадолго там затаиться. Если повезет, ей удастся даже перехватить у повара чашечку чая и печенья с ванильным кремом.

— Все тип-топ, — объявила медсестра, проверив, все ли вещи в комнате лежат на своих местах.

Миссис Берроуз широко ей улыбнулась. Вскоре после приезда сюда она поняла, что, если она будет играть с сестрой-хозяйкой и остальным персоналом по правилам, то сможет делать все что захочет (по крайней мере, большую часть времени), тем более что по сравнению со многими другими пациентами миссис Берроуз была сущим ангелом.

А пациенты попадались очень разные, и на всех них миссис Берроуз смотрела с одинаковым отвращением. В Хамфри-Хаусе имелось немало «сопелок», как их прозвала миссис Берроуз. По дому ходила масса этих несчастных, которые, стоило оставить их без присмотра, разбредались кто куда, словно потерянные, одинокие, беспризорные дети, и обычно прятались по углам, где могли часами безучастно сидеть, ни на что не обращая внимания. Но миссис Берроуз наблюдала также и поразительную перемену, сплошь и рядом происходившую с бедолагами с наступлением вечера. Без всякого предупреждения они вдруг менялись после отбоя, словно гусеница, заворачивающаяся в пушистый кокон, чтобы потом, после полуночи, превратиться в совершенно иное существо — в «крикуна».

Эти обычно совершенно безобидные люди вдруг начинали выть, кричать и крушить все в своих палатах, пока не прибегал персонал, чтобы их утихомирить или дать таблетку-другую. Причем к восходу солнца на следующее утро «крикуны» как по мановению волшебной палочки вновь превращались в «сопелок».

Еще тут жили «зомби», бесцельно болтавшиеся по коридорам, словно растерянные актеры из массовки на съемочной площадке, не знавшие, что им надо делать или куда они должны идти, и, разумеется, позабывшие все свои реплики (в основном эти пациенты были не способны нормально разговаривать). Миссис Берроуз их игнорировала, пока они, спотыкаясь, бродили по дому случайными, бессмысленными маршрутами.

Но хуже всех, по ее мнению, были «коммивояжеры», отвратительные образчики профессионалов среднего возраста, дошедших до предела из-за чересчур активного стремления завоевать вершины бухгалтерского, банковского или другого, столь же малозначимого, с точки зрения миссис Берроуз, дела.

Она жуть как не любила этих жертв большого бизнеса в полосатых пижамах — наверное, потому, что их манерность и пустое выражение лица так сильно напоминали ей мужа, Роджера Берроуза. Она стала замечать некоторые тревожные симптомы, говорившие, что и он движется в том же направлении, как раз перед тем, как он исчез бог знает куда.

Дело в том, что миссис Берроуз страстно ненавидела своего мужа.

Уже в первые годы их брака дела шли не так уж гладко. Неспособность иметь детей вскоре бросила тень на взаимоотношения супругов. А из-за волокиты, связанной с усыновлением, у нее никак не получалось сосредоточиться на своей работе — и в итоге пришлось ее бросить. Еще одна загубленная мечта. После того как им удалось усыновить двух детей, мальчика и девочку, она пыталась дать им все то, что сама имела в детстве, все внешние атрибуты, включая хорошую одежду и общение с правильными людьми.