📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаЛюбовь и тьма - Исабель Альенде

Любовь и тьма - Исабель Альенде

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 72
Перейти на страницу:

Через несколько дней после рождения специалист обычно осматривает поросят и отбирает того, у которого нет в горле гнойничков, что гарантирует хорошее качество мяса В отличие от других поросят, питающихся отходами, этого откармливают зерном и зеленой массой. Его держат отдельно, не давая двигаться: так он ждет своей судьбы, обрастая толстым слоем жира и нежным мясом.

Покачиваясь на своих коротких ножках обреченного на заклание, кабан, ослепнув от яркого света и оглохнув от страха, впервые прошел отделявшие его свинарник от жертвенного алтаря двести метров. Увидев кабана, Ирэне не могла даже представить себе, как можно умертвить эту мясную громаду, равную по весу трем мужчинам богатырского телосложения.

На стоящие у костра две бочки были положены толстые доски — получилось нечто, похожее на настил. Когда кабана подвели, Иполито Ранкилео подошел к нему, замахнулся топором и нанес ему резкий удар в лоб обухом. Оглушенный кабан рухнул на землю, но этого оказалось недостаточно: его пронзительный рев отозвался резким эхом в горах, вызвав остервенелый лай захлебывавшихся от нетерпения собак. Несколько мужчин связали ему ноги и с трудом подвесили над настилом. Теперь за дело взялся специалист. Это был мужчина с врожденным даром умерщвлять, — женщины почти полностью лишены этого редкого свойства Одним движением он должен поразить жертву прямо в сердце, и не из-за знания анатомии, а благодаря безошибочной интуиции палача Для того чтобы заколоть животное, он проделал неблизкое путешествие — его пригласили специально, — в противном случае, без сноровки, крик агонизирующего кабана может изрядно попортить нервы всей округе. Подобно ацтекскому жрецу,[40]взяв в обе руки огромный нож с остро отточенным стальным лезвием и костяной рукоятью, мужчина вонзил его кабану в шею и безошибочно направил в средоточие жизни. Кабан отчаянно завизжал, и хлынувшая из раны струя горячей крови обрызгала всех, кто стоял рядом; вскоре на земле появилась кровавая лужа, которую принялись лакать собаки. Дигна подставила под струю ведро, и оно быстро наполнилось. В воздухе плавал сладковатый запах крови и страха.

Тут Франсиско обнаружил, что Ирэне нет рядом, и, поискав взглядом, увидел, что она без чувств лежит на земле. Остальные тоже увидели ее: обморок вызвал у них смех Наклонившись, он потряс ее, стараясь, чтобы она открыла глаза «Я хочу уйти отсюда», — просительно, едва слышно прошептала она, но друг уговорил ее остаться до конца Ведь для этого они сюда и приехали. Он посоветовал ей учиться держать себя в руках или сменить профессию, а то подобные проколы могут превратиться в привычку, и напомнил ей колдовской дом, где достаточно было скрипа двери, чтобы она, побледнев, как покойница, упала в обморок прямо в его объятия. Так он подшучивал над ней, пока не смолк стон животного, и, узнав, что кабан наконец мертв, она встала на ноги.

Работа продолжалась. Тушу обдали кипятком и металлической пластинкой со шкуры соскребли щетину: кожа стала лоснящейся, розовой и чистой, как у новорожденного; затем сделали глубокий надрез и принялись извлекать внутренности и вырезать сало под зачарованными взглядами детей, а также собак, чьи морды были влажными от крови. Промыв в оросительной канаве многометровые кишки, женщины затем нафаршировали их — так делается кровяная колбаса, — а из котла с бульоном зачерпнули большую чашку и преподнесли Ирэне для восстановления сил. При виде этого вампирского варева, где плавали темные сгустки, девушка смутилась, но, не желая обидеть хозяев, выпила его. Бульон оказался восхитительным, с явными лечебными свойствами: в считанные минуты у нее на щеках вновь заиграл румянец и вернулось хорошее настроение. В оставшееся время, пока в больших жестяных банках вытапливался жир, они с Франциско делали снимки, ели и прямо из кувшина пили вино. Куски жареного сала извлекали из жира большими шумовками и подавали с хлебом. Печень и сердце тоже были зажарены и поднесены гостям. К вечеру все стали клевать носом: мужчины — от спиртного, женщины — от усталости, дети — из-за одолевавшего их сна, а собаки — впервые в жизни — от сытости. Только тогда Ирэне и Франсиско вспомнили: за весь день Еванхелина так и не появилась.

— А куда подевалась Еванхелина? — спросили они у Дигны Ранкилео; та, не ответив, опустила голову.

Почувствовав, что произошло что-то необычное, Ирэне спросила:

— Как зовут вашего сына-гвардейца?

— Праделио дель Кармен Ранкилео, — ответила мать, и чашка в ее руках задрожала.

Мягко взяв женщину за руку, Ирэне повела ее в дальний уголок двора который в это время уже утопал в густой вечерней тени; Франсиско хотел было двинуться вслед за ними, но Ирэне, уверенная, что только наедине ей удастся поговорить с Дигной по душам, жестом остановила его. Они сели на соломенные стулья. В слабом свете сумерек взгляду Дигны Ранкилео предстала бледная девушка с большими странными глазами, подведенными черным карандашом, и растрепанными от ветра волосами; на ней был наряд, модный в достопамятные времена, а на запястьях позвякивали браслеты из стеклянных бусинок. Дигна Ранкилео понимала: несмотря на огромную пропасть, казалось, разделявшую их, она может ей довериться — ведь по сути они сестры, каковыми и являются, в конечном счете, все женщины.

В прошлое воскресенье, ночью, когда в доме все спали, вернулся лейтенант Хуан де Диос Рамирес и его помощник — тот, кто засветил пленку у Франсиско.

— Это сержант Фаустино Ривера — сын моего кума Мануэля Риверы — того, что с заячьей губой, — пояснила Дигна Ирэне.

Отгоняя собак, Ривера остался за порогом, а лейтенант, размахивая оружием и не скупясь на угрозы, вломился в спальню, пиная ногами мебель. Он выстроил вдоль стены всю семью, еще не пришедшую в себя после прерванного сна, а потом схватил Еванхелину и потащил ее к джипу. Когда девочку заталкивали в машину, фары выхватили из темноты ее трепещущую белую юбку, и это было последнее, что увидели ее родители. Некоторое время еще слышны были ее крики: она звала отца и мать. С тяжелым сердцем дождались рассвета и с первыми петухами запрягли лошадей и отправились в штаб части. Через длинный вестибюль они прошли к дежурному капралу; тот им сообщил, что их дочь ночью была в камере, а рано утром ее отпустили на свободу. Когда они спросили о Праделио, то узнали, что он переведен в другое место службы.

— С тех пор нам ничего не известно ни о нашей девочке, ни о Праделио, — сказала мать. Обходя дом за домом в округе, они искали Еванхелину в селе, останавливали автобусы прямо на шоссе, спрашивая, не видел ли ее кто-нибудь из водителей, расспрашивали протестантского пастора и католического падре, знахаря и повивальную бабку — всех, кто попадался на пути, но никто не мог помочь им ее найти. Они исходили всю округу, начиная с реки и кончая вершинами гор, — но нигде ее не было; ветер носил ее имя по ущельям и дорогам, и пятью днями позднее, после бесполезных поисков, они поняли: девочка погибла, став жертвой насилия. Тогда они оделись в траур и отправились к Флоресам, чтобы сообщить им эту печальную новость. Их душил стыд: в семье Еванхелина не знала ничего, кроме невзгод, и, видимо, было бы лучше, если бы ее воспитывала родная мать.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?