Кто ты, моя королева - Ольга Островская

Нэлли закусила губу, взглянула из-под отяжелевших век, и одним махом добила все мои благие намерения.

– Тогда будь моей фантазией. – прошептала она и потянула к себе.

Её губы, сладкие, как мёд, прикоснулись к моим мягко, несмело, словно пробуя на вкус, но мне и этого хватило. Разбуженная новой брачной связью и её сумасбродством похоть полыхнула во мне с новой силой. Тело напряглось, готовое брать, руки сжались на хрупких плечах и теперь уже я целовал пухлые губы, срывая с них тихие стоны, утоляя свой голод. Она подалась мне навстречу, отвечая с такой же страстью, встречая мой язык своим, прижимаясь ко мне, царапая ногтями плечи.

Я сам не заметил, как опустил податливое тело на подушки и склонился следом. Очнулся немного, когда она изогнулась, помогая мне стянуть с её плеч платье. Но вид её вздымающейся под тонким батистом груди снова унес мой разум. Чувствуя себя истощённым жаждой путником, я потянул ткань вниз, обнажая упругие холмики, и жадно припал к тёмной вишенке соска. Сладкая, какая же она сладкая! Как же хочется забыться в этом теле! В моём по закону. Когда я смял её юбку и обхватил ладонью гладкое бедро над кружевом чулка, скользя пальцами под оборки панталон, меня уже трясло от безумной потребности получить наконец своё. Жаркая, влажная. Жаждущая, как и я.

– О Боже. Не останавливайся! – простонала моя жена, разводя ноги, открывая мне доступ до самого сокровенного. – Ты же сплошной ходячий соблазн, знаешь это?

О чём она? Что я должен знать? Скользнув пальцем в жаркое лоно, я сам не сдержал стона от того, насколько идеальной она чувствовалась вокруг него.

– Ты хочешь этого? – нашёл в себе силы спросить, хотя от боли и тяжести в паху уже едва соображал.

– Да-а-а. Хотя бы во сне. А потом я проснусь. И будет снова боль. И ты снова станешь сердитой букой.

Во сне? Она думает это сон. Резкое осознание отрезвило меня, хотя бы немного разогнав туман похоти в голове. Брать женщину, когда она даже не осознаёт происходящее, когда одурманена зельем – это низко. С болезненным сожалением я убрал пальцы из-под её панталон, и оправил юбку. Тяжело дыша, уткнулся лицом в женскую грудь, дурея от сладостного аромата её тела и желания. Нэлли захныкала, елозя попкой по кровати, сводя меня с ума своей неприкрытой жаждой.

– Я-а-ар. – простонала гортанно, хватаясь за мои плечи. Что же ты делаешь? Что же я делаю? Пожалеешь же потом. Нет уж! Когда я тебя возьму, ты будешь знать, что происходит.

Найдя рукой её лицо, накрыл лоб основанием ладони и послал слабый импульс усыпляющего заклинания. Женское тело подо мной обмякло и я наконец-то смог поднять голову. Разметавшиеся по подушке волосы, припухшие губы, румянец на щеках. Прекрасная, как никогда раньше. Несмотря на облик Тэрэсы, Нэлли каким-то образом удавалось вытеснять из моей головы мысли об умершей жене. И связь между нами ощущалась гораздо острее, чем когда либо с Тэрэсой. Сейчас я уже начинал понимать, что сопротивляться ей будет гораздо сложнее, чем я думал. Так может и не стоит?

Приструнив свои желания, я всё-таки снял с супруги платье, украшения и туфли, остальное трогать не стал, не доверяя сам себе. А потом, укрыв её одеялом, титаническим усилием заставил себя уйти из этой комнаты. Мне просто необходимо успокоиться. Боль неудовлетворённого желания заставила задуматься, а не вызвать ли в свои покои одну из дам, но почему-то от мысли, что я прикоснусь к другой женщине, что перебью аромат жены другим, мне стало откровенно неприятно. Это что-то новенькое. Так связь ещё себя не проявляла. Да, особого удовольствия с любовницами я не испытывал, всего лишь удовлетворяя потребности организма, но и не чувствовал отторжения от одной мысли о них. Происки Праматери и последствия новой связи? Скорее всего. Несмотря на слова настоятельницы, что Нэлли здесь для Тая, я был уверен, что богиня рассчитывает на большее. Как минимум на ещё одного Сэйнара, а лучше двух, или трёх. А что для этого надо? Правильно. Чтобы я поддался брачному притяжению, а моя новая жена не была против, ибо насильником я никогда не был.

И вот тут возникает другой вопрос. Что мне с этим всем делать? Можно, конечно, закусить удила и противиться до последнего. Возможно у меня даже получится. Вот только, какой в этом смысл? Мне не дали выбора и это доводит до бешенства. Это само собой. Но, если выбирать между моей личной свободой, которой у меня и так не было, и благополучием Тая, то выбор очевиден. И вот мы возвращаемся к тому, что у меня есть жена. Нам друг от друга никуда не деться. Я её хочу и это обоюдно. Если отбросить эмоции и взвесить все за и против, то отказываться от Нэлли глупо. А вот попробовать наладить контакт стоит. К обоюдному удовольствию.

Придя к такому выводу, я почувствовал самое настоящее предвкушение, ибо это означало, что вскоре эта безумная жажда всё-таки будет удовлетворена. А ещё мне стало интересно, вспомнит ли она завтра, что творила сегодня. Надо будет проведать её утром. Конечно же, чтобы убедиться, что на её выздоровлении не отразилось выпитое зелье. А ещё, чтобы спросить, что такое секси и бука.

А пока займусь назревшими новыми проблемами. Первым делом надо поговорить с сыном и узнать, что вообще произошло. Почему это за моей королевой заезжие графья на коленях ползают? Потом вызвать Гиерно с докладом куда он дел этого ползуна. А ещё меня ждут новые отчёты, сводки и более подробное досье на прибывшее посольство. В общем, заняться есть чем. Главное при этом всём не вспоминать как сладко стонала подо мной моя собственная жена, тогда, возможно, я даже смогу во что-то вникнуть.

Нэлли

На что нарывалась, то и получила. Кто сказал, что похмелье меньшее из зол? Тут со мной злую шутку сыграл тот факт, что в своей прошлой земной жизни я этим похмельем никогда толком не страдала. В славные студенческие годы, имея лучшую подругу на химфаке родной альма-матер и тесно общаясь с её друзьями, я, как бы это сказать, не то чтобы много пила, но пить умела. А утром обычно мне было хоть бы хны, разве что сушило жутко. Вот и недооценила мощь и ужас сего явления. Видимо, тело королевы такой стойкости не имело. Или тут причина в магичности подсунутого мне зелья? Мол, хочешь, не хочешь, а похмелье будет. Вот так, бузя и поминая недобрым словом Варэка и больше всего саму себя, я попыталась продрать глаза на следующее утро после своего героического первого выхода в свет. Надо было брать отключку. Даже если бы меня резать пришли, это было бы легче вынести, чем всю эту непередаваемую гамму ощущений, помноженную на вернувшуюся боль во всём теле, сводящие ноги судороги и целый стройотряд с отбойными молотками в моей голове. Хорошо, хоть перегара нету.

– Доброе утро, ваше величество. Как вы себя чувствуете? – услышала я голос Сэльмы и в этом голосе мне откровенно померещилось, если не злорадство, то неприкрытый такой посыл: “Я же говорила!”

– Плохо, Сэльма. Очень плохо. Помоги добраться до ванной.

Моя доблестная сиделка вздохнула тяжело и двинулась ко мне выполнять просьбу.

– Я принесла вам супчик куриный. И зелье, что уменьшит неприятные ощущения. Сейчас умоем вас, полегче станет. – приговаривала она, транспортируя мою бренную тушку в сторону санузла, а я в это время прилагала все усилия, чтобы не шевелить больной головой.