Дерево забвения - Нэнси Хьюстон

и стараешься не появляться на людях с отцом. С Лили-Роуз даже еще хуже: вы так непохожи друг на друга, что избегаете знакомств.

Только с Пуласки ты можешь дать волю твоей страстной натуре. Ваша любовь безоговорочна, потому что не имеет никакого отношения к прожектам и фантазмам, к построениям и клише. Вы приемлете друг друга день ото дня, не задавая вопросов. Правда, болезнь песика уже становится проблемой. Из-за ранней кастрации левая коленная чашечка плохо пригнана; суставы не скользят друг по другу, а трутся и скрипят. Не то чтобы сильная боль, но постоянное трение… вроде напряжения между тобой и Лили-Роуз.

В твоих глазах прихрамывающая походка Пуласки — символ всего, что неладно в семействе Даррингтон-Рабенштейн.

* * *

УЖЕ, НАВЕРНО, ШЕСТЬ ЧАСОВ. СВЕТ МЕНЯЕТСЯ. АФРИКАНСКИЕ СУМЕРКИ ЯРКИ И ВНЕЗАПНЫ.

ЭРВЕ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ЗА ТО, ЧТО ТЫ ОТДАЕШЬСЯ МНЕ В ПОСТЕЛИ И ВНЕ ПОСТЕЛИ, ТВОИМ ТЕЛОМ, И ТВОЕЙ КРАСОТОЙ, И ТВОИМИ НУЖДАМИ. ТЕБЕ ЗНАКОМА БОЛЕЗНЬ. ТЫ НА «ТЫ» СО СМЕРТЬЮ УЖЕ МНОГО ЛЕТ. ПЛОТЬ СМЕРТНА, НО ТЕБЯ ЭТО НЕ СТРАШИТ. ТЫ ЕДИНСТВЕННЫЙ, ЛЮБОВЬ МОЯ.

МЫ РАСЦВЕТАЕМ ДРУГ ВОЗЛЕ ДРУГА. МЫ ДРУГ ДРУГУ НУЖНЫ. ВЕРНИСЬ, Я ТЕБЯ УМОЛЯЮ. Я ЗНАЮ, ЧТО МОГУ ЛИШЬ УСУГУБИТЬ СВОЙ СТРАХ, ИЗЛАГАЯ ЕГО НА БУМАГЕ, НО ФАКТ ОСТАЕТСЯ ФАКТОМ, ЭРВЕ, МНЕ ВНЕЗАПНО СТАЛА ОЧЕНЬ ДОРОГА МОЯ ЧЕРТОВА ЖИЗНЬ. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ У НАС ДВОИХ БЫЛА ИСТОРИЯ.

Найроби, 1978

Вскоре после аборта Джоэль едет в Кению. Питер С., коллега, вместе с которым он видел сидячую манифестацию геев «У Джулиуса», готовит новую книгу о связях колдовства и колониализма и пригласил его съездить на пару недель в Найроби для работы на местности. В вечер приезда двое мужчин устроились после обеда в креслах бара-балкона своего отеля. В зыбких сумерках холла внизу юные проститутки грызутся за новых клиентов. Питер предлагает Джоэлю воспользоваться их присутствием и удивлен, когда Джоэль отвечает ему, что это не в его привычках.

— Ты серьезно? — спрашивает Питер, подняв кустистые брови и выпуская клубы сигарного дыма. — Посмотри вон на ту, что сидит у бара. Миниатюрная драгоценность, не правда ли? Девятнадцать лет, ни дня больше, хоть и выглядит суперпрофессионалкой. Поверь мне, ей нужнее твои деньги, чем тебе твоя добродетель. Одна банкнота из твоего бумажника прокормит ее семью целую неделю. И ты хочешь отказать ей в этом? Ну же, вперед! Вот увидишь: вдобавок они все обрезанные, поэтому нетребовательны. Ты можешь делать с ними все, что хочешь, лишь бы сунул банкноту в сандалию. Что, ты беспокоишься о Натали? Забудь! До твоей жены полпланеты, а чего она не знает, то ей не повредит. Давай же, чего ты ждешь? Только не забудь попросить у нее презерватив.

Ни в коей мере не прельщенный этой перспективой, Джоэль молчит.

— Можем пойти вдвоем, если хочешь, — добавляет Питер.

Отмахиваясь от этого предложения, Джоэль, не понимая толком, каким образом, вдруг оказывается у бара. Молодая женщина тотчас, послав ему ослепительную улыбку, называет цену. Меньше чем через две минуты Джоэль уже с ней вдвоем в тесном номере. Девушка успела запереть дверь и срывает с себя яблочно-зеленую мини-юбку и конфетно-розовый топик, а мозг Джоэля (хоть он и находит ее соблазнительной) роется в своих старых мусорных баках, отыскав не только знакомые пассажи из Талмуда о растраченном семени, но и, учитывая, что он никогда не касался кожи небелой женщины, библейский текст, выученный наизусть десятилетия назад, в котором Всевышний проклинает Хама, смуглого сына Ноя, за то, что он увидел наготу своего отца. Однако если внимательно вчитаться в пассаж, ясно, что Хам сделал это не нарочно: мертвецки пьяный Ной упал на ложе, широко распахнув полы своей одежды, и Хам, случайно зашедший в это время за чем-то в шатер, не мог не увидеть семейные ценности, это не его вина, так в чем же он согрешил? К тому же, случайно увидев срам своего отца, он сделал все, чтобы минимизировать урон, кинулся вон из шатра, чтобы предупредить братьев, после чего было, конечно, проще простого войти в шатер, пятясь, и, шаря руками за спиной, прикрыть выставленную напоказ отцовскую штучку. Джоэль всегда находил несправедливым то, что Бог наказал Хама, обрек его быть рабом своих братьев до конца дней, в чем некоторые видят библейское оправдание рабства африканцев южнее Сахары. Тем временем, с помощью нескольких имеющихся в ее распоряжении английских слов, труженица секса улыбается и призывает Джоэля перейти к действию, а он понимает, что даже не спросил, как ее зовут. Но и спроси я, думает он, пока, встав перед ним на колени, девушка пытается убедить его сморщенный пенис встать, она, разумеется, назвалась бы псевдонимом. Вымышленным именем. Да и наши настоящие имена тоже вымысел, если вдуматься: они — часть тех историй, которые наши родители рассказывают себе о том, кто они, и откуда взялись, и кем им хотелось, чтобы мы стали.

Нет, решительно, там, внизу, ничего не происходит.

«Соберись, милый», — говорит молодая женщина по-английски с акцентом. Потом, мягко толкнув его на кровать, она принимается кряхтеть, прижимаясь телом к его телу, и седлает его, как настоящая карикатура на шлюху, а ведь вблизи видно, что она несовершеннолетняя, грудь едва сформировалась, ей, наверно, лет тринадцать-четырнадцать, и Джоэль зол на себя до смерти: как он мог так влипнуть только из-за своей дурацкой потребности быть со всеми вежливым и никому не перечить? Всего четыре часа назад он высадился в аэропорту Джомо Кениаты, и вот лежит на матрасе, кишащем насекомыми и микробами, в тесной и душной комнате с обдолбанной несовершеннолетней девчонкой? Хорошо еще, что он отказался от предложения Питера присоединиться к их играм, ой-вей. Вдруг вспомнив, что сказал ему Питер о кенийских проститутках — что они нетребовательны и можно делать с ними все, что захочешь, Джоэль решает, что хочет он одного — одеться и уйти. Протянув руку, он зажигает лампу на прикроватном столике. Полоса света падает на кровать, и девушка резко отстраняется, чтобы защитить глаза; только теперь Джоэль с ужасом замечает отсутствие клитора, отсутствие малых губ, шрамы, швы, перечеркивающие интимность молодой женщины.

Назавтра в отеле поднимается небольшая суматоха, потому что в пять часов утра молодая проститутка была найдена мертвой в одном из номеров, и полицейские опрашивают всех туристов об их распорядке дня. На миг испуганному Джоэлю думается, не он ли виновник — что если, потрясенный видом изувеченных органов девушки, он потерял рассудок до такой степени, что схватил ее двумя руками за