Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

волосы и голубые глаза Меты в потомстве почти не прижились.

Лицо маленького Микаела, насколько Тарье мог вспомнить, было таким же, как у грудного ребенка, трудно отыскать в нем особую черту. Чувство раскаяния охватило его: не часто брал он на руки мальчика, мало уделял ему любви и нежности, которую питал к сыну.

Но как он один будет воспитывать дитя?

Домой в Линде-аллее он приехал в один из дождливых дней апреля 1635 года. Прибыл слишком поздно, и ничем не мог уже помочь матери, которую уже нельзя было спасти. А она была безмерно счастлива, увидев сына, и в ней снова вспыхнула надежда. Тарье вылечит ее!

Если приезд Тарье облегчил ее страдания в последние дни жизни, то ему было тяжело смотреть на высушенную, съежившуюся фигуру, лежавшую в постели. Мета — когда-то единственная несчастная дочь деревенской потаскухи, вытащенная Суль из деревни в Сконе, — стала хорошей и старательной женой крестьянина из усадьбы Линде-аллее, пользовалась доброй славой. Трем сыновьям дала жизнь эта щепочка. Двух она отослала от себя — один стал крестьянином, другой врачом и ученым. Третий, которого она любила больше других, погиб, став жертвой вечного проклятия, висевшего над родом Людей Льда.

После предания тела Меты земле и пышных похорон, которые понравились бы ей, если бы она могла их увидеть, Тарье занялся трагическим исчезновением Маттиаса.

Ему рассказали все, хотя рассказ и был коротким, поскольку они сами не знали, как это произошло.

Затем он переговорил с тетей Лив и дядей Дагом.

— Я должен выбрать нового наследника тайного клада Людей Льда, — сказал он, — думаю, что…

— Т-с-с, — произнесла Лив шепотом, хотя и знала, что все ушли в поле на весенние работы. — Не произноси вслух, кого ты выбрал!

— Почему? — спросил Тарье, подняв удивленно брови.

И Лив рассказала ему о роковых словах, произнесенных Таральдом за столом, по получении письма Тарье.

— Мы все время испытывали ужасное чувство подозрения, что Колгрим был глубоко обижен избранием наследником клада Маттиаса, а не его. Может, в этом и кроется причина исчезновения Маттиаса. Но такие подозрения отвратительны. Нельзя говорить о них громко. Однако сейчас я это сделала.

Тарье был взволнован.

— Боже мой, но не можете же вы полагать?.. Да, с моей стороны было большой глупостью написать Таральду. Мне следовало бы помнить, что он здесь не самый умный и надежный человек.

Тарье было о чем подумать.

Не потому ли Колгрим так усердно стремился стать его другом, когда он приехал домой? Всюду, где бы Тарье ни появлялся, четырнадцатилетний подросток с блеском в глазах был тут как тут, готовый служить.

Тарье ужаснулся. Однажды он уже видел, что может сделать проклятие, висящее над Людьми Льда, с тем, кто им заклеймен. Колгрим был вторым, в этом нет сомнения, даже, если он не выказывал признаков обладателя сверхъестественными силами.

А что же сам Колгрим? О чем думает он?

Он больше не верит, что обязательно наследует так страстно желаемый клад. Поэтому стремиться сейчас провести Тарье, выпытать у него, где тот спрятан. Он уже видел у Тарье дорожную шкатулку со многими весьма любопытными и интересными предметами — но это не все. Здесь или там, там или здесь, может быть, прямо перед глазами скрыто то, о чем так страстно мечтает Колгрим: то, что даст ему силу, которая, он уверен, должна принадлежать только ему!

Тарье всю весну оставался дома. Юлиана писала, что мальчик чувствует себя прекрасно, и ему не следует беспокоиться. Лучше отдохнуть. В последние годы он много работал, а то, что он почти одновременно потерял и Корнелию, и мать — сильный удар для него.

Тарье был согласен с этим, он очень устал и очень скорбел.

Зима в Гростенсхольме была суровой. Снег толстым слоем лежал на крышах домов и на ветвях елей, ветер выл и стонал под кровлями. Ирья все время терзалась мыслью о том, что где-то под снегом одиноко лежит непогребенное тело маленького мальчика…

Таральд пытался гнать от себя такие мысли. Но они все равно приходили, и тогда для контроля над собой он вынужден был делать несколько тяжелых вздохов и глубоко дышать.

В первый день Рождества Ирья зажгла свечу в память о Маттиасе.

— Сегодня ему исполнилось бы десять лет, — тихо произнесла она.

Лив и Дагу также было трудно, хотя они и были сильнее, особенно Лив. С беспокойством наблюдала она за тем, как одна из лип засыхала все больше и больше, и Лив очень хорошо знала, чья это липа…

В усадьбе Линде-аллее все было наполнено тишиной. Аре беспомощно бродил по комнатам, молчал, потеря Меты перевернула и опустошила его жизнь. У Бранда и Матильды дела шли лучше. Радостью для них был восьмилетний Андреас. Маленький пухлый мальчик, спокойный, как отец и дед, свободный от проблем.

Тарье чувствовал себя беспомощным.

Единственный, кто производил впечатление человека, удовлетворенного жизнью, был Колгрим. С неутомимым усердием он продолжал поиски спрятанной тайны, и однажды весной 1635 года ему повезло…

Нет, он не нашел клада. Но обнаружил нечто иное!

Он рыскал по чердаку в Гростенсхольме. И там в одном из углов обнаружил железную шкатулку. Вскрыл ее и увидел предмет, который поначалу посчитал бесполезным.

Но затем он стал изучать его…

Колгрим пробыл на чердаке целый день. На следующий день он снова забрался туда. И когда спустился, рот его был растянут в улыбке, которая Лив показалась зловещей. Своим видом он напоминал кота, проглотившего огромную крысу.

После этого Колгрим еще настойчивее продолжил поиски клада.

Прошло уже почти два года с момента исчезновения Маттиаса.

Сколь часто мысли его родителей возвращались к тому лету, когда он был еще с ними.

К лету 1633 года…

3

На берегу Скагерака сидит маленький пастушонок. Овцы мирно щиплют грубую траву, растущую среди скал. Сам он расположился на вершине огромной каменной глыбы, и ему видны овцы и поблескивающее под солнцем море.

Из коры ивы вырезал он свисток, но звука извлечь не может, раздается одно шипение. Время прошло, и кора уже не снимается легко с древесины, поэтому получилась у него просто безделушка.

Рядом с ним лежит большая палка, единственное оружие для защиты от диких зверей, если они нападут на овец. Но опасность не велика; здесь, на открытом побережье, относительно безопасно.

Он уже долго наблюдает за темным предметом, появляющимся то и дело на сверкающей под солнцем поверхности моря.

С каждым разом предмет становится все больше и больше. Прилив гонит его к берегу.

Когда пастушонок