Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

Терских Кругов, а высшая исполнительная власть сосредотачивалась у Терского атамана (избирался Большим Кругом «из казаков Терского Войска») и Помощника Терского атамана (также избирался Большим Кругом, но уже «из горцев»). Атаман «приглашал» председателя правительства, который в свою очередь предлагал на утверждение состав кабинета. Предполагалось, что правительство будет «солидарное и ответственное» перед Большим Кругом. Члены Совета Осетии считали, что образование «Терского края», с согласия Главкома ВСЮР, позволит решить проблему организации власти, поскольку «территория Осетии находится непосредственно под верховным управлением Добровольческой армии, а территория Терского казачьего войска пользуется автономными правами». Показательно, что данный проект исключал территории Ингушетии, Чечни и Дагестана, охваченные восстаниями и считавшиеся утраченными для административного контроля ВСЮР, тогда как сближение терского казачества и лояльных Белому движению кабардинцев и осетин было налицо.

По убеждению Бигаева, ключ к будущему кавказского казачества лежит в мирном общении и культурно-экономическом сотрудничестве с горскими народностями. «На терском казачестве, как авангарде русской государственности и русской культуры на Юге, и на осетинском народе, как наиболее богатом из горцев культурными силами, лежит почетная историческая задача – стать на путь органической связи с государственно-мыслящей горской общественностью и, объединенным творческой деятельностью, приобщить народы края к гражданственности для внутреннего их укрепления и развития». Немаловажное значение имела, очевидно, конфессиональная близость терского казачества и осетин, исповедовавших христианство, тогда как осетины-мусульмане нередко выступали против белой власти. 29–30 декабря 1919 г. состоялось последнее совместное заседание терской и осетинской делегаций, на котором был подтвержден – в целом – разработанный проект объединения. Однако ввиду начавшегося отступления ВСЮР от Москвы и ухудшения положения в регионе данный проект остался неосуществленным (32).

Таким образом, в практике создания моделей политического управления на Северном Кавказе в 1919 г. имелись два основных момента. Официально утвержденное Положение об управлении Терско-Дагестанским краем исходило из необходимости объединения всех территорий, заселенных горцами (за исключением Черкесского округа, Адыгеи и Абхазии), под верховным руководством администрации ВСЮР. Этот вариант, предоставляя достаточно широкие полномочия местному самоуправлению, все же не соответствовал изменившимся условиям в ходе революции и гражданской войны, крайне обострившим межнациональные и социальные отношения в крае. Нельзя было не учитывать, что при этом из территории Терско-Дагестанского края исключалось терское казачество. Другим вариантом стал разработанный Осетинским Советом и принципиально одобренный казачьими органами власти проект создания Терского края на основе единой Осетии (Северной и Южной), Кабарды и Терского казачьего войска. Данный проект был более реалистичным и гарантировал объединение регионов, активно участвовавших в «борьбе с большевизмом» и близких по территориальному, политическому и экономическому признакам. Из Терского края выводились Ингушетия, Чечня и Дагестан как регионы, где в перспективе предполагалось создание новой административно-территориальной единицы. Данный проект более соответствовал «реалиям времени», однако был лишен преемственности от сложившейся еще со второй половины XIX в. системы управления и самоуправления и выглядел довольно «революционно». В обоих вариантах игнорировалось существование Горского правительства, а взаимоотношения с Кубанским краем и Донской областью предполагалось построить на основе видоизмененного Юго-Восточного Союза. Осуществить данные проекты предполагалось в рамках работы Южнорусской конференции (о чем подробнее – в следующем разделе).

Нельзя не отметить также, что междоусобные столкновения в регионе, межнациональные конфликты были вызваны отсутствием достаточного авторитета у власти, призванной соблюсти традиции и обычаи горцев и одновременно защитить интересы русского населения края. Деникинское правительство, претендовавшее на роль подобной «общероссийской власти», не смогло, главным образом по причине кратковременности своего существования на Кавказе (с марта 1919 по март 1920 г.), получить поддержку горских народов. Однако предоставление достаточно широкой автономии горцам, хотя и в рамках «Единой, Неделимой России», было существенным шагом вперед по сравнению с положением Кавказа в составе Российской империи до 1917 года. Но в 1918–1920 гг. стихия гражданской войны опрокинула все проекты автономии, порождая и усиливая тенденции к полной политической независимости горских народов. «Ставка на силу» при проведении национально-государственной политики оказалась бесперспективной и привела лишь к обострению противоборства и многочисленным жертвам как со стороны горских повстанцев, так и со стороны Белой армии.

* * *

1. Авторханов А. К основным вопросам истории Чечни. – Грозный, 1930, с. 54.

2. Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1957, с. 158–160.

3. Там же. с. 6, 165.

4. Убийство терского атамана стало одним из важнейших актов в эскалации гражданского противостояния на Северном Кавказе.

5. Авторханов А. Указ, соч., с. 29; ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 109. Лл. 37, 38.

6. Тахо-Годи А. Указ, соч., с. 61–62.

7. Тахо-Годи А. Указ, соч., с. 167.

8. ГА РФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 31. Лл. 129–133; Терское Казачье Войско. Памяти годовщины восстания терского казачества. 23 июня 1918 г., Пятигорск, 1919, с. 23–36.

9. ГА РФ. Ф. 6557. Оп. 1. Д. 22. Лл. 3–4;.Ф. 5827. Оп. 1. Д. 94. Лл. 1–2; Денстер-вилль. Британский империализм в Баку и Персии, 1917–1918. Тифлис, 1925. с. 67.

10. ГА РФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 31. Лл. 5–5 об.; 38; Ф. 5881. Оп. 1. Д. 535. Лл. 1–2; Оп. 2. Д. 569. Л. 302

11. ГА РФ. Ф. 446. Оп. 1. Д. 31. Лл. 162–162 об.; Ф. 5956. Оп. 1. Д. 395. Л. 1; Лукомский А. С. Указ, соч., с. 302.

12. Тахо-Годи А. Указ, соч., с. 105–106; ГА РФ. Ф. 446. Оп. 1. Д. 31. Лл. 25, 35–36; 65–66.

13. ГА РФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 31. Лл. 110–116.

14. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 534. Л. 16; Ф. 446. Оп. 2. Д. 114. Лл. 7–9.

15. ГА РФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 31. Лл. 344–344 об.

16. ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 174. Лл. 2, 13–16; Ф. 5881. Оп. 1. Д. 534. Л. 9.

17. ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 174. Лл. 17–17 об.; Ф. 446. Оп. 2. Д. 2. Л. 27 об.; Ф. 5881. Оп. 2. Д. 860. Л. 4.

18. Тахо-Годи А. Указ, соч., с. 111; ГА РФ. Ф. 5911. Оп. 1. Д. 1 г. Лл. 1–7; La Cause Commune. Общее дело, Париж, № 44, 30 апреля 1919 г.; С точки зрения «добровольческой иерархии», георгиевский кавалер, лейб-гусар и командующий Особой (гвардейской) армией генерал от кавалерии И. Г. Эрдели как раз не считался «пришлым», поскольку был в числе ближайших сподвижников Деникина и Корнилова еще с 1917 г., находился в заключении в Быхове, в январе – марте 1918 г. состоял представителем Добрармии при Кубанском правительстве и участвовал в 1-м и 2-м Кубанском походах. В декабре 1918 г., будучи в Одессе, встречался с представителями французского командования, которым заявил, что «восстановление России – дело русского войска», а союзники должны оказать только материальную, а не боевую помощь».