Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

длинного слова сделать много-много маленьких, и чтобы буквы такие же, и у кого больше получится, и чтоб ни имён, ни…

– И на что играете? – перебил её скороговорку Андрей.

– На интерес, – улыбнулся Бурлаков.

– Я ещё учусь, – объяснила Алиса. – Дедушка, а цирка у тебя нет.

– Хорошее слово, – одобрил Бурлаков. – Молодчина.

Конечно, Андрей не утерпел.

– А ну-ка и мы с вами.

– Ага-ага, – обрадовалась Алиса – Эрик, ты сюда садись.

Алиса соскочила со стула, подбежала к Эркину и, взяв того за руку, потащила к столу.

– Ну, Эрик, ну, давай.

– А меня, значит, не зовёшь, – хмыкнул Андрей, отодвигая от стены стол, чтобы все смогли уместиться, не теснясь.

– А ты везде первым пролезешь, – отпарировала Алиса, усаживаясь рядом с Эркином. – Тебя Баба Шура пострелом зовёт.

– Кем-кем? – весело удивился Бурлаков.

– Ну, пострел, он везде поспел, – объяснила Алиса.

Покрасневший Андрей хмуро спросил:

– Мы играем, или как?

Эркину играть с профессором, да ещё в такую игру – он про неё впервые слышит, а тот, понятное дело, дока, профессор ведь, не работяга – не хотелось, но благовидного предлога, чтобы отказаться, не мог найти. Он вздохнул и пододвинул к себе один из разбросанных по столу чистых тетрадных листков в линейку, взял карандаш.

Бурлаков, улыбаясь, оглядел приготовившихся игроков и назвал слово. Празднование. Андрей сосредоточенно прикусил губу, свёл брови Эркин, высунула от напряжения кончик языка Алиса.

Бурлаков быстро исписал свой лист и теперь смотрел, как пишут они. Эркин и Алечка старательно выписывают, Эркин даже скорее вырисовывает буквы, а Серёжа со свободной быстротой.

– Во! – Алиса гордо выпрямилась. – Я всё!

– И я всё, – Андрей быстро дописал последнее слово.

Эркин молча положил карандаш. Стали сверять получившиеся слова. Бурлаков читал своё, а они все вычёркивали совпадающие. А потом Андрей и Алиса сверили свои списки. И у Андрея осталось одно своё слово, а у Алисы два.

В комнату заглянула Женя, и Алиса встретила её радостным воплем:

– Мам! Я Андрюху обыграла! На целое слово, вот!

Женя быстро поглядела на Эркина и улыбнулась.

– А у меня обед готов, вот!

– Пожрать я завсегда готов, – встал Андрей. – Ничего, племяшка, я ещё отыграюсь.

Встал и Эркин, незаметно скомкав и сунув в карман свой листок: ему пришлось все свои слова вычеркнуть. Хоть и на интерес играли, а проигрывать всё равно обидно.

На кухне уже всё было готово. Дружно расселись за столом, и Женя с гордым удовольствием оглядев свою семью, разложила по тарелкам салат, самый простенький, просто овощи из банок с подсолнечным маслом.

Все проголодались и ели с аппетитом. И бульон с фрикадельками – из остатков фарша для пирожков, и тушёная с тем же фаршем картошка, и компот – яблочный, из своей банки – всё понравилось, всё прошло на ура. И Женя облегчённо перевела дыхание. Все сыты – всё хорошо.

Доев компот, Эркин посмотрел на часы.

– Женя, спасибо, пора.

– Конечно, – Женя улыбнулась ему. – Алиса…

– Я с Эриком! – Алиса, едва не облившись, допила компот и полезла из-за стола. – Ну, мам, ну, не хочу я спать, я с Эриком пойду.

Эркин кивнул и встал.

– Иди, одевайся.

Андрей вытряс в рот остаток компота.

– Спасибо, Женя, обалденно вкусно, – и небрежно: – Я тут прошвырнусь кой-куда.

Помедлив секунду, Женя кивнула.

– Хорошо, Андрюша. Игорь Александрович, вы отдохните пока.

– Спасибо, Женечка, – улыбнулся Бурлаков. – Не смею отказываться.

Словом, всё уладилось, и все остались довольны.

Когда Эркин, Андрей и Алиса ушли, в квартире сразу стало тихо и пусто. Бурлаков ушёл в маленькую комнату и прилёг на диван. Не раздеваясь, только слегка распустив ремень на брюках. Закрыл глаза. Да, он устал, но усталость праздничная, приятная. Сквозь закрытые веки мягко пробивается по-зимнему белый свет.

Неслышно ступая, вошла Женя с тонким шерстяным одеялом в руках и осторожно укрыла Бурлакова.

– Спасибо, Женечка, – поблагодарил он, не открывая глаз.

Аккуратно укутывая ему ноги, Женя сказала:

– Пледа у нас нет, извините, – и совсем тихо: – А папа, я помню, тоже так любил…

Её последние слова Бурлаков не так услышал, как почувствовал, их горечь скользнула по его сознанию, не разбудила, но отпечаталась в памяти.

Женя вышла, мягко без стука прикрыв за собой дверь, оглядела большую комнату. Да, ну вот, это действительно гостиная и столовая сразу, а не вместилище мебели, очень симпатично получилось. Теперь только выдвинуть и развернуть стол, и накрыть его. Это уже не так сложно. Нужно и ей пойти прилечь, а то ещё зевать за столом будет, вот только… да, это нужно сделать сейчас. И Женя побежала на кухню.

На улице Андрей попрощался.

– Сбегаю сейчас кой-куда наскоро, – и смущённо пояснил: – Забыл я совсем, ну, про галстук.

Эркин кивнул.

– Давай, конечно.

– И к себе за жилетом смотаюсь, чтоб, – Андрей лукаво усмехнулся, – не хуже жениха быть, а то невеста на такого дружку обидится.

– Дружку? – переспросил Эркин и, тут же вспомнил, что им как-то ещё в том году Калерия Витальевна про свадьбу по всем старым правилам рассказывала, и рассмеялся: – Валяй, конечно.

Андрей убежал, а он с Алисой без особой спешки, но и не мешкая, пошли в Старый город. Алиса шла рядом с Эркином, держась за его руку, припрыгивая на ходу и весело болтая сразу обо всём, и всё было хорошо, как вдруг:

– Эрик, а дедушка с нами теперь будет жить, да?

Эркин вздрогнул и резко ответил:

– Нет, – и чуть мягче: Алиса-то тут совсем не при чём. – Завтра он уедет.

– Ну, почему? – огорчилась Алиса. – У нас комнат много. Эрик, ну, пусть он с нами останется.

Эркин помолчал, обдумывая ответ, чтоб не врать – врать ему не хотелось – и не говорить правду, и, наконец, нашёл:

– У него работа в Царьграде.

– Тогда да, – солидно вздохнула Алиса. – Работу бросать нельзя.

Эркин улыбнулся её серьёзному тону.

Воскресное послеобеденное время, да ещё зимой, в Старом городе – глухое время, даже собаки не лают, а взбрехивают, не вылезая из будок. Начал сыпать мелкий снег, и Эркин остановился поднять и натянуть на голову Алисы капюшон шубки.

– Эрик, мне душно.

– Зато задувать не будет.

Эркин поправил ей шарфик, и они пошли дальше.

У Панфиловны их уже ждали уложенные в фольговый пакет, а поверх ещё укутанные мешковиной загорыши и пухлая высокая кулебяка под полотенцем. Её тоже укутали и завернули. Эркин выслушал подробные наставления, как разогревать, чтоб как из печи с пылу с жару были, и достал деньги. Сто рублей за кулебяку и загорыши, и десятка за обёртки и деревянные поддоны. Расплатился, поблагодарил, и