Сказка для Алисы - Сергей Михайлович Беляев

class="p1">Но не только суровые горы делали неприступным удел, что обустроил для себя Арин. Повсюду были размещены замысловатые устройства, которые, как и большинство обитателей этого удивительного места, были созданы на основе технологий Низшего мира.

Время в том мире текло иначе, он развивался стремительно, и существа, что его населяли, уже очень далеко ушли от мечей, щитов и стрел. Правда, сам Арин, видимо, делал только первые шаги в освоении этого чужеродного «волшебства».

И всё же немногочисленные пока воины Арина уже кое-что умели. Они не чувствовали боли, ловко управлялись с мудрёными механизмами и диковинным оружием, из которого могли поражать врагов на расстоянии, да так, что Симунд и Тарет просто диву давались. Кстати, Тарет демонстрировал удивительные успехи в освоении этого нового оружия, и теперь за его спиной, вместо привычного лука, висело то, что Карделл называл «плазменным карабином». А вот Симунд предпочёл оставить при себе могучий лук, натянуть тетиву которого немногим было по силам.

Что касается самого Карделла, то он был вершиной того, что удалось создать Арину. Внешне робот немногим отличался от своих собратьев, но мыслил и общался уж если не как бог, то точно, как человек. Он и считал себя равным людям и говорил, что различия меж ними лишь в том, какие «алгоритмы» и материалы были использованы.

Было решено, что путешественники, в сопровождении отряда, выделенного Карделлом, покинут удел Арина следующим утром. Отродья Тьмы, что скопились снаружи, хуже видели днём, чем ночью.

Несколько дней назад орды чудовищ пытались было штурмовать горную твердыню, но лишь устлали подступы к ней своими уродливыми прожжёнными телами. После этого оставшиеся отродья затаились. Но Карделл, с помощью какой-то магии, видел каждого из них в диковинном «окне». Он видел даже тех, кто зарылся в снег, забрался в непроходимую чащу и думал, что незамеченным сумеет дождаться своего часа.

Утром, по команде Карделла, грянул мощный залп. До небес взметнулись фонтаны снега и мёрзлой земли. Израненные чудовища, которых не так-то просто было убить, метались из стороны в сторону, вне себя от ярости. К сожалению, запас зарядов был на исходе, поэтому вместо того, чтобы покончить с отродьями, оставалось лишь воспользоваться создавшейся суматохой.

Один из тайных проходов открылся, и из него на бешеной скорости вылетели чудесные самоходные сани. Всего их было семь, и каждые несли на себе трёх седоков. Управляли этими санями могучие металлические солдаты. Служителей Арина, пригодных для того, что затеял Карделл, было совсем немного, поэтому больше выделить он не смог.

Алета зажмурилась, крепче прижавшись к холодной спине того, кто сидел перед ней, и обхватив руками его серебристое туловище. Робот, который сидел позади, задом наперёд, вёл прицельный огонь по отродьям, что бросились в погоню. Они пытались было взлететь, но после меткого залпа мало у кого перепончатые крылья оказались целы. Тех же, кому это удавалось, либо настигали зелёные лучи, либо они путались в кронах исполинских деревьев. И всё же чудовища, что, сложив крылья, перешли на извилистый галоп, настигали.

Трое саней, что несли на себе Алету, Тарета и Симунда с Хальтазаром за пазухой, прибавили скорость и рванули на север. Вскоре они должны были спуститься в низину и скрыться от глаз преследователей. Затем предстояло продолжить путь по гладкому, словно зеркало, устью замёрзшей реки, чтобы замести следы.

Но чтобы всё это стало возможным, двенадцать солдат должны были пожертвовать собой, стараясь сдержать превосходящие силы. Алета тяжело вздохнула, видя, как четверо саней развернулись, подняв полозьями снежные волны, и бесстрастные металлические воины рассредоточились за деревьями.

К вечеру следующего дня путники были уже далеко, и всё же их настигли израненные и изувеченные отродья. Но теперь расправа с ними стала лёгкой прогулкой для Симунда и Тарета, которым помогли шестеро оставшихся металлических солдат.

Ещё через день к заранее условленному месту прибыл посланник Карделла, который доставил в небольшой лагерь, что разбили путники, трёх крылатых скакунов. Ими решили не рисковать, к тому же отродья только того и ждали – большинство чудовищ были будто специально созданы для воздушной охоты, и сумей хоть десяток из них взлететь, путешественникам, несмотря на могучий лук Симунда и новое оружие Тарета, было бы не так-то просто отбиться. Да и выследить летящих скакунов было намного проще. Самоходные сани и меткие стрелки стали для отродий сюрпризом, к которому они оказались не готовы.

Непонятно как, но чудовища то и дело давали о себе знать, то поджидая путников в засадах, то мчась по их следу. Они будто чуяли добычу, и оставалось надеяться лишь на то, что заслон Серебряного Легиона не позволит прорваться крупным силам.

Тарет и Симунд почти не убирали оружия, проявляя чудеса мастерства. Пока ни на одном из них не было ни царапины, а вот металлическим солдатам Карделла повезло куда меньше. Порой казалось, что чудовища связаны какой-то единой волей. Они будто передавали друг другу опыт, и, в конце концов, нашли способ совладать с железными воинами – из шести их осталось лишь двое. Одни сани также были безвозвратно потеряны, но и двух оставшихся вполне хватало.

Из-за всех этих передряг оставалось только посочувствовать и несчастному Хальтазару. Маленькое боязливое существо только и успевало находить себе убежища. Благо, чудовища почти не обращали на него внимания. Лишь однажды чешуйчатый двуглавый демон о четырех крылах погнался за ним, но стрела Симунда тут же пригвоздила его к стволу.

Вечерами у костра Хальтазар всем своим пушистым тельцем жался к великану. И больше всего на свете он боялся, что рано или поздно вновь останется один в этом жестоком мире. Ведь он даже не знал, кто он, и никогда не встречал никого, кто был бы на него похож.

Выглядел он и правда необычно. Его слегка приплюснутая голова, на длинной и гибкой шее, была увенчана беспокойными большими ушами с кисточками. Уши эти беспрестанно шевелились, пытаясь уловить малейшую опасность, да и зоркие глаза под густыми белыми бровями были им под стать. Пушистое рыжее тельце, с четырьмя лапками, заканчивалось длинным, почти гладким хвостом, на конце которого тоже красовалась кисточка. У Хальтазара, несмотря на миловидную мордашку, были довольно внушительные зубы, да и когти его обращали на себя внимание. И всё же невозможно было представить, чтобы он хоть раз набрался решимости пустить их в ход. Разве только затем, чтобы, как сейчас, подцепить испечённый на углях плод, который Симунд с улыбкой протянул ему, ожидая, что в награду зверёк забавно скушает угощение у него на глазах.

Эта ночь выдалась спокойной, и всё же сидящие у