Сказка для Алисы - Сергей Михайлович Беляев

и не один, – усмехнулся чародей. – Впрочем, не советую циклиться на этом, иначе будет только хуже. Мы с Синтой постараемся держать всё под контролем…

Не заметив, как это произошло, Эд и Лина вновь оказались в том самом призрачном убежище, откуда отправились на поиски злополучного персонажа сна.

– Больше можете не опасаться ловушек, – произнёс Корнир Морнис. – По крайней мере, пока. Но нам нужно поспешить – и так уже два дня потеряли.

– Ты отправишься с нами? – удивился Эд.

– Да, – кивнул чародей. – Что-то подсказывает мне, что на этот раз вас ждёт не совсем обычная встреча…

Глава 62. Пленник

Изарон I, провозгласивший себя Императором Вселенной, нервно покусывал губы, слушая доклад Кальца, своего Великого Инквизитора. Пленник, тот самый, что уже который день не шёл у Императора из головы, всё ещё держался, несмотря на изощренные пытки…

Планеты, одна за одной, падали к ногам Изарона, и большинство правителей, слыхавших про крутой нрав великого завоевателя, наперегонки спешили припасть к подножию его трона и принести клятвы верности. Но всё же на каждой из планет находились упрямцы, которые отвергали его власть, а порой и затевали то, что можно было назвать жалкой попыткой сопротивления.

Но такого упрямца как здесь, на планете под названием Омолла, Император, пожалуй, не встречал. Этот неугомонный Рифрист Кай, со своим партизанским движением, порядком потрепал нервы генералам, которые почти год были вынуждены рыскать по непроходимым лесам. Попался он благодаря предательству своего кузена, но от этого стало не легче. Его пример вдохновил многих, и теперь Омолла, эта жалкая зелёная планета, которая, до прихода завоевателей, давно забыла, что такое огонь войны, готова была стать чуть ли не оплотом сопротивления. Местные слишком хорошо знали лес, бороться с ними становилось всё труднее, и Император всё чаще задумывался о том, чтобы расщепить эту планету на атомы, в назидание другим.

Но всё же сломить дух сопротивления было важнее… И начать нужно было с вожака, который должен был прилюдно принести Императору клятву верности, покаяться и признать, что заблуждался. После этого можно будет спокойно умертвить его в тюрьме, через годик-другой…

Но пока палачи, хоть и старались изо всех сил, ни капли не продвинулись в этом деле. Было и ещё кое-что: от одного вида пленника Императора бросало в дрожь. Нет, Кай обладал обычной, можно даже сказать привлекательной внешностью, но в его взгляде, полном ненависти, было что-то дикое, что-то пугающее. И от этого взгляда в душе Императора пробуждались какие-то необъяснимые тревожные предчувствия…

– И что, он всё также твердит, что мне суждено умереть от его руки? – пристально глядя на инквизитора, спросил Изарон.

Тот ещё ниже опустил голову.

– Отвечай! – рявкнул Император.

– Да, Великий, – промямлил палач.

– Послушай, Кальц, – притворно-мягким тоном начал правитель, – может мне начать с того, чтобы сменить Великого Инквизитора, передав его в руки преемника? Вы что, совсем пытать разучились?

– Простите, Ваше Императорское Величество, – сдавленным голосом отвечал Кальц, – но он словно не чувствует боли… Мы его уже по частям разбирали, всеми способами. Мы работаем, потом медики, потом снова мы… И химия, и лучи, и воздействие на мозговые центры, всё шло в ход…

Император скорчил недовольную гримасу. Который день он слышал одно и то же, и уже совершенно не представлял, что ещё можно сделать с бунтовщиком.

– Ну что ж, – наконец, произнёс он, – значит пришла пора покончить с этим. По крайней мере…

Изарон не договорил, спохватившись, что выдает свой потаённый страх. И всё же мысль о том, что Кай перестанет существовать, успокаивала его. Всегда оставалась пусть мизерная, но всё же возможность, что он сумеет ускользнуть из застенков, к примеру, с помощью какого-нибудь предателя. И тогда… Случись такое, взгляд пленника, полный непоколебимой уверенности, стоял бы перед мысленным взором Императора, а казавшиеся пророческими слова лишали бы его покоя и сна. Чушь какая-то… И всё же Изарон чувствовал, как на лбу его выступили капельки пота.

– Как вы хотите, чтобы это произошло, мой повелитель, – произнёс Кальц, во взгляде которого тоже читалось облегчение. – Организовать прилюдную экзекуцию?

– Нет… – после небольшой паузы, ответил Изарон. – Это лишь подчеркнёт, что он остался непреклонен. Просто пойдём сейчас к нему…

– Вы планируете присутствовать? – осведомился инквизитор. Впрочем, он не был удивлён – Император любил подобные зрелища, и даже несколько раз принимал в них непосредственное участие.

– Само собой, – силясь улыбнуться, ответил Изарон. – Пропустить такое…

– Кстати, мы можем объявить, что он собирался покаяться, но в последний момент, когда уже был переведен из изолятора в обычную камеру, покончил с собой, не решившись взглянуть в глаза тех, кого сбил с истинного пути, – погладил бороду Кальц. – Записку с покаянием мы подготовим…

Император задумался.

– Да, сделайте так, – вздохнул он. – Пойдём!

В сопровождении охраны они отправились к лифту, на котором спустились глубоко под землю, на самый нижний этаж здания, что когда-то принадлежало одному из научно-исследовательских институтов, а теперь было переоборудовано под изолятор особого назначения.

В камерах, закрытых одновременно и толстыми решётками, и мерцающим силовым полем, валялись скрюченные фигуры. Большинство из них были недвижимы, и лишь некоторые проводили процессию отрешёнными, безжизненными взглядами – каждый, кто попадал сюда, знал, что для него теперь есть лишь один путь, и молил о том, чтобы как можно скорее ступить на него…

Остановившись у одной из камер, в самом конце коридора, Император вздрогнул, вновь поймав на себе взгляд узника. Тот, еле живой, попытался вытянуть вперёд руку с растопыренными пальцами.

– Ты идиот, Кай, если и правда считал, что сумеешь до меня дотянуться, – произнёс Изарон. – Это останется лишь в твоих фантазиях, как и мысли о союзе против меня. Думай об этом, о своём бессилии, когда будешь испускать свой последний вздох… Кончайте с ним! – обернулся он к палачам.

Но в глазах пленника читалась улыбка… Она никуда не делась и тогда, когда палачи изрубили его тело на части и один из них поднял за волосы отсечённую голову. Император содрогнулся, увидев, как ему показалось, зловещий оскал…

– Сожгите останки! – приказал он, и, развернувшись на каблуках, твёрдым шагом направился к выходу, в сопровождении шестерых охранников.

И всё же, несмотря на то, что произошло, покой не приходил к Императору даже в его неприступном бункере, битком набитом самыми надёжными, лишёнными воли стражниками – после одного эпизода Изарон не доверял дроидам, предпочитая металлу безвольную плоть.

Пожалуй, его волнение даже усилилось, и с этим надо было что-то делать. Ведь завтра предстояла встреча с теми таинственными силами, перед которыми Изарон трепетал, как малолетний школяр