Тайный агент Её Величества. Книги 1-5 - Алла Игоревна Бегунова

был далек от всяких подтекстов и тайных намеков в разговорах Аржановой и Потемкина. Он взял из своей папки новый лист, исписанный от края до края, и, откашлявшись, продолжил:

– Этот план крепости показывает лишь наземные ее укрепления, и то достаточно условно. С 1784 года модернизацией Очакова занимались французы. Как сообщают наши агенты, под землей они соорудили целую систему минных галерей, переходов, пороховых складов и иных помещений. Однако узнать о них ничего не удалось.

– Почему? – спросила Аржанова.

– Потому, что французы работали совершенно автономно. Они привезли своих инженеров, мастеров, саперов и даже землекопов. Турок и татар не подпускали близко. Руководил работами один человек. Его имя – Лафит Клаве, военный инженер из Марселя.

– Это все, что о нем известно? – удивилась Анастасия.

Начальник секретной канцелярии Ее Величества укоризненно покачал головой:

– Любезная Анастасия Петровна, вы явно недооцениваете деятельность вверенного мне государыней учреждения! За домом Лафита Клаве в Очакове мы установили наблюдение, подсылали к нему людей…

– Каких? – перебила его Аржанова.

– Да разных. В том числе и женщин. Инженеру примерно 35 лет, он не женат, ведет замкнутый образ жизни, с подчиненными строг и не допускает фамильярных отношений, всецело предан службе и действительно очень талантлив. Чего он там напридумывал для усовершенствования старой турецкой цитадели – для нас загадка. Но уверен в одном – решение ее может стоить жизни тысячам русских солдат при осаде и штурме.

– Где он теперь? – спросила Флора.

– Недавно уехал из Очакова в Стамбул.

– Хорошо, – помедлив, произнесла Аржанова. – Я должна подумать. Долгая дорога, знаете ли. Для отдыха надо снять хотя бы номер в трактире.

– Для вас приготовлен дом на улице Старо-Никольской, недалеко от храма святого Николая Угодника, – сказал Потемкин. – Правда, в нем только четыре комнаты и кухня. Мой адъютант проводит вас туда.

– Премного благодарна, ваше высокопревосходительство! – Анастасия встала из-за стола, присела в глубоком придворном реверансе перед светлейшим князем, поклонилась издали Турчанинову и пошла к двери.

– Не забудьте, ваша аудиенция у меня – завтра, во втором часу дня! – крикнул ей вслед Григорий Александрович…

Улица Старо-Никольская пролегала по южной окраине Кременчуга. Одноэтажный деревянный дом стоял на каменном фундаменте, имел обширный участок с садом, конюшней, сараями и бревенчатой банькой. Хозяйка дома, вдова украинского реестрового казака Горпина Севастьяновна быстро истопила эту баньку для путников. Затем приготовила в большом чугунном казане гречневую кашу, обильно сдобренную коровьим маслом. В целях всемерного расслабления она выставила на стол бутыль деревенского самогона и охотно пропустила стаканчик вместе с постояльцами.

Больше они пить не стали и вообще оказались людьми слишком серьезными, неразговорчивыми. Горпина Севастьяновна удивилась, что их барыня, красотка и франтиха невероятная, села за стол вместе с ними и говорила им какие-то нерусские слова вроде того: «Вояж в Стамбул». От этих ее слов они совсем помрачнели, закручинились, а горничная, которую звали Глафира, так и вовсе начала слезы лить, причитая: «Опять вы меня с собой не возьмете!»

На следующий день постояльцы спали долго, поскольку сильно устали после дороги. Хозяйка, встав пораньше, нажарила блинов и за завтраком усердно ими потчевала. Особенно приглянулся ей рослый и статный Остап Тарасович, в офицеры вышедший из простых солдат. К тому же она вскоре выяснила, что он до сих пор не женатый.

Нехитрые приемы сельского кокетства, которые демонстрировала Горпина Севастьяновна, сперва развлекали Анастасию, и она подыгрывала вдове казака. Настроение у нее было уже гораздо лучше. Однако время шло, следовало собираться на встречу с Потемкиным. Корнет Чернозуб, исполняя приказ князя Мещерского, решил барыню сопровождать. Но требовалось привести в полный порядок парадный кирасирский мундир, и он ушел из горницы, оставив хозяйку в легком недоумении: удалось ей своими чарами завлечь кавалера или нет?..

На сей раз никаких девиц развратного вида в кабинете генерал-фельдмаршала и главнокомандующего Екатеринославской армией Аржанова не обнаружила. Более того, сам Григорий Александрович был одет строго по Уставу: прическа с буклями над ушами и косичкой на спине, повседневный зеленый кафтан с красным воротником и обшлагами, под ним – красный камзол, кюлоты и белые чулки с черными башмаками. Похоже, ради курской дворянки он даже повязал на пояс офицерский шарф. Турчанинов в обычной партикулярной одежде тоже находился здесь, и его кожаная папка лежала на столе.

– Что скажете, любезная Анастасия Петровна, об операции в Стамбуле? – спросил Потемкин, начиная конфиденциальное совещание.

– Пока ничего определенного, ибо мне неизвестна ее конечная цель.

– Цель проста. Чертежи и планы всех минных галерей под крепостью Очаков.

– А сам их автор?

– Он нам не нужен.

– Отлично. Думаю, это облегчает дело, – ответила Аржанова.

– В нем немало сложностей, – заметил начальник секретной канцелярии Ее Величества и придвинул к себе папку. – Во-первых, наш чрезвычайный посланник и полномочный министр Булгаков с началом войны помещен турками в тюрьму. Это обычная их традиция. Потому не знаю, в каком состоянии находится агентурная сеть, им созданная. Правда, несколько донесений из Стамбула мы все-таки получили. Возможно, ситуация не так уж и плоха. Во-вторых, нужна легенда, которая позволит вам поселиться в районе турецкой столицы, называемом Галата, где обитают все иностранные специалисты-христиане, нанятые султаном на службу…

– Неужели у вас нет ни одного предложения? – Анастасия посмотрела прямо в глаза Турчанинову.

– Предложения есть.

– Тогда слушаю внимательно.

– Если помните, в 1781 году некая польская дворянка по имени Амалия Цецерская ездила учиться в Вену живописи. Кстати говоря, неплоха это у нее получилось…

Начальник секретной канцелярии Ее Величества заговорил об операции «Перебежчик», в результате которой Аржанова привезла в Санкт-Петербург старшего шифровальщика венского «черного кабинета» доктора математических наук Отто Дорфштаттера. Молодой ученый согласился работать на русских. Однако главная его мечта не исполнилась. Очаровательная пани Амелия замуж за него не вышла и уехала в Крымское ханство.

– Цецерская должна ожить? – в изумлении Анастасия перевела взгляд с Турчанинова на Потемкина.

– Не совсем, конечно, – светлейший князь развел руками. – Но для нас наиболее простой способ переместить вас в Стамбул – через Польшу, Австрию и Францию.

– Предположим. А дальше?

– Придется вам пожить на берегах Босфора, найти гениального инженера Лафита Клаве, взять у него чертежи и с ними вернуться в Россию.

– Я поеду одна?

В разговоре наступила тягостная пауза. Турчанинов перебирал бумаги в своей папке. Потемкин смотрел в окно, покусывая губы.

– Понимаете, Анастасия Петровна, – сказал он. – К сожалению, мусульманский Стамбул – это вам не прекрасная и свободная Вена. Действовать там в одиночку женщина не сможет. Мы рассматривали разные варианты и пока…

– Кто поедет со мной? – довольно резко перебила его Анастасия.

– Не волнуйтесь так, Анастасия Петровна, – снова вступил в разговор начальник секретной канцелярии Ее Величества. – Сейчас мы представим вам вашего напарника. Он уже здесь.

– Его имя?

– Анджей Кухарский.

– Поляк?! – не удержалась от почти гневного восклицания курская дворянка.

Потемкин и Турчанинов переглянулись:

– Да. Он – из семейства, приближенного к нынешнему польскому королю Станиславу-Августу Понятовскому и не раз доказывал свою преданность престолу. А что вы имеете против поляков?

– Лично я – ничего. Просто мой первый муж вместе с Суворовым воевал в Польше в 1769 году. Он много рассказывал мне о поведении и характере людей этой национальности.

– Значит, господина Кухарского не берем? – Потемкин сделал вид, будто готов изменить свое решение.

– Ладно, – курская дворянка вздохнула. – Вы ведь, наверное, уже все обдумали, прикинули, определили. Пусть войдет…

Конечно, не от хорошей жизни Анджей Кухарский согласился работать на русскую внешнюю разведку. После скоропостижной смерти его отца, ясновельможного пана Казимира, открылись большие долги, которые тот делал тайно, чтобы поддерживать на должном уровне жизнь своей семьи в Варшаве и соответствовать званию придворного короля Станислава-Августа.

К тому времени двадцатилетний польский дворянин уже закончил австрийскую военную академию и служил инженером в австрийском саперном батальоне. Как старший сын, он должен был вступить в права наследования родового поместья, но после первого раздела Польши в 1772 году оно находилось на территории России, под городом Рогачевым. Пришлось молодому офицеру выйти в отставку и заняться сельским хозяйством, чтобы успокоить кредиторов и вернуть им хотя бы некоторые суммы. Дела у него, однако, пошли неважно. С сельским хозяйством у военного инженера что-то не получалось. Тогда он отправился в Санкт-Петербург, где в Иностранной коллегии служил его дальний родственник. Тот обещал Анджею помощь в устройстве на хорошее место, ибо Кухарский в совершенстве владел латынью, итальянским, французским и немецким