Мы встретились в декабре - Рози Кёртис

забрызганных штукатуркой рабочих из здания, которое они реконструируют за углом, но они готовят довольно приличный суп и сэндвич по той же цене, что и стакан свежевыжатого апельсинового сока в шикарном ресторане под нашим зданием.

Джав милая, и я хорошо отношусь к ней, потому что она родом из жилого района в Питерборо, и у нее нет родителей, владеющих бизнесом. В офисе ужасно много людей, которые, похоже, нашли свой путь на работу благодаря тому, что кто-то кого-то знает. Управляющий директор такой мажор, что, когда он говорит, мне приходится очень сильно концентрироваться, чтобы понять, что он на самом деле говорит. У него во рту не просто серебряная ложка — думаю, у него там сразу несколько столовых наборов.

— Джесс?

Я качаю головой. Джен что-то говорила, а я погрузилась в свои мысли.

— Если у тебя финансовые трудности, может быть, тебе стоит уведомить об этом Бекки и записаться в качестве охранника с проживанием? Знаю, ты сказала, что аренда дешевая, но тут реально дешево.

Я качаю головой. На самом деле я не сказал ей, сколько плачу, потому что чувствую себя немного виноватой из-за того, что она целую вечность боролась за выживание, а потом я так хорошо устроилась.

— Мне там нравится. И арендная плата не дорогая. Просто я продолжаю покупать кофе и все такое прочее, и все это так чертовски нелепо. На днях я гуляла с Алексом по Блумсбери, и мы проходили мимо заведения, где за флэт уайт брали пять с половиной фунтов стерлингов (прим. по курсу на ноябрь 2023 — 620р.).

Джен присвистывает:

— Это же смешно.

— Знаю!

— Тебе нужно купить термос, — говорит она. — Но ближе к делу, что там за фигня с прогулками с Алексом?

Я корчу гримасу:

— Ничего. Он просто показывает мне Лондон.

— Кажется, ты говорила, что он родом из Кента?

— Так и есть. Просто подростком он проводил здесь много времени со своим отцом, и у него реально хорошая память на места и прочее, а ты ведь знаешь, как я ориентируюсь.

— Совершенно невообразимо безнадежно?

Я киваю:

— И это действительно помогает. На днях я добралась домой пешком и ни разу не заблудилась. Это приятно — как сложить пазл. И именно поэтому все носят кроссовки с офисными вещами. Сначала я не могла этого понять.

— Ага, — Джен покачивает ногой. Она всегда ходит в огромных кроссовках на толстой подошве. — Большую часть времени легче идти пешком, вместо того чтобы ждать автобус или с трудом пробираться в метро. Приятно, что Алекс нашел время показать тебе все, — говорит она, искоса бросая на меня лукавый взгляд, приподняв одну бровь. — По доброте душевной?

Я чувствую, как мои щеки слегка розовеют:

— Ничего не происходит. Он полностью погружен в работу, и у меня такое чувство, что, что бы у него ни происходило с Эммой, это именно то, чего он хочет — никаких сложностей.

— А как насчет правила Бекки «никаких отношений»?

— Не думаю, что она знает, что что-то происходит.

— О Боже мой. Так ты хранитель секрета? Он знает, что ты знаешь?

Я делаю неловкое лицо:

— Не думаю. Эмма не поняла, что я видела, как она выходила из его комнаты тем утром, а на нашем этаже, кроме меня, никого нет.

— Ты должна что-нибудь сказать. Хотя бы намекни.

— Боже, Джен, нет. Это было бы ужасно.

— Верно. Так что ты просто будешь спокойно продолжать жить с мужчиной своей мечты, пока он трахает твою соседку по дому, и не скажешь ни слова.

— Он не мужчина моей мечты.

— Не ври. Я видела его. И я видела, как вы смотрели друг на друга. Думаю, он тоже запал на тебя. Иначе зачем бы ему тратить свое и так несуществующее свободное время на то, чтобы рыскать по Лондону и показывать тебе, как добраться из пункта А в пункт Б, когда существуют «Гугл-карты»?

— Я не умею работать с «Гугл-картами», ты же знаешь, — говорю я, шутя лишь наполовину. В какую бы сторону я ни начала идти, я всегда в конечном итоге иду не в туда. Это случилось на днях на работе, когда я должна была заскочить в книжный магазин рядом с офисом. Пятнадцать минут спустя я ходила по кругу и все еще не нашла его.

— Я совсем не об этом, и ты это знаешь.

Джен делает глоток кофе и слегка прищуривает глаза, как она делает, когда убеждена, что в чем-то права. Я ничего не говорю.

Повисает пауза. Я встаю и оглядываю маленькую кухню, а Джен снова крутится на стуле. Пару раз она открывает рот, чтобы заговорить, а затем, что для нее нехарактерно, закрывает его.

— Джен? — я сажусь обратно, глядя на нее. — В чем дело?

Она потирает указательный палец. Это тревожная привычка, которая была у нее с тех пор, как я ее знаю. Перед выступлением на сцене она стоит за кулисами и бездумно делает также. Я смотрю вниз на ее руку и поднимаю взгляд на ее лицо. Она осознает, что делает, и поднимает обе руки вверх в жесте замешательства:

— Дело в Софи. Все эти свадебные штучки. Детские вещи. Все это.

Софи на пороге того, что называется двухнедельным ожиданием. Очевидно, это как-то связано с ожиданием того, были ли успешными ее и Рича попытки забеременеть. В эти дни наш групповой чат стал немного… медицинским.

— Хочешь сказать, что не хочешь знать, сколько раз они с Ричем занимались сексом? — говорю я.

Джен издает звук легкого отвращения:

— Нет. Я люблю ее, но она относится к этому точно так же, как относилась к экзаменам в школе, и это немного странно. И она помешана на свадебных платьях, и похоже на то, что она вот-вот станет настоящей взрослой. А я чувствую себя немного дерьмово. Я живу в… — она машет рукой, указывая на переоборудованный офис менеджера клуба, который служит ей кухней, — ну, в этом. Все еще надеюсь на свой звездный час, все еще пытаюсь выжить от месяца к месяцу, все еще вынуждена выпрашивать деньги у родителей, когда у меня мало денег и кредитных карточек под завязку.

Я полностью ее понимаю. По общему признанию, я не могу выпросить у своей матери денег, потому что у нее всегда их было мало, и — о Боже, я только что поняла, что в конце месяца День матери. Я должна проверить, не выпадает ли он до получки. Она будет ждать цветов и вина. В основном вина. Интересно, не будет ли она возражать, если