Мы встретились в декабре - Рози Кёртис

принять душ перед сном, но решаю, что приму его утром. Лежу под одеялом, думая, что поступил правильно, не переспав сегодня с Эммой. Ловлю себя на том, что думаю о Джесс, лежащей в соседней комнате, надеясь, что она не слишком напугана историями о привидениях, чтобы уснуть. Я закрываю глаза и, измученный после невероятно долгого дня, который у меня был, засыпаю.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Джесс

12 марта

— Добро пожаловать в мой новый дом.

Джен стоит на своей кровати. Она протягивает руку и толкает блестящий шар, свисающий с потолка, так что он вращается, отбрасывая квадратики света, которые отскакивают и отражаются от стен, мебели и нас.

Джен всегда жила, ну, в общем, в необычных местах. Лето после университета она провела в уединенном месте для медитаций на Бали, спала в хижине и каждый вечер перед сном сметала насекомых с пола. Концепция неугомонной Джен — это банка кока-колы в человеческом обличье, которую взбалтывают, а затем открывают. Для нее идея держать рот на замке в течение недели, была практически немыслимой. Но потом она сказала, что ей понравилось, и что это действительно помогло ей играть роли. В этом был смысл. Она настолько предана актерскому мастерству, что сделала бы практически все, что угодно, если бы думала, что это что-то изменит, включая, казалось бы, экономию денег, ночуя в разных потрепанных на вид заброшенных зданиях, чтобы сэкономить деньги на дополнительные занятия. Ее большой резиденцией был особняк — огромный, величественный, с широкой лестницей, которая была бы уместна на съемочной площадке фильма, который ждал перепланировки.

Когда она сказала Софи и мне, что ее новое место — бывший ночной клуб, я подумала, что, возможно, она будет спать в переоборудованном офисе или что-то в этом роде, а никак не на танцполе.

Джен спрыгивает вниз и подзывает меня следовать за ней:

— Я приготовлю нам кофе. Иди сюда.

Я поднимаюсь по деревянной лестнице, увешанной выцветшими плакатами, которые были приклеены к стене, их края скручены и отслаиваются. Знакомые лица оглядываются на меня — призраки музыкального прошлого. В заведении пахнет темнотой и прохладой, и, если вы вздохнете и закроете глаза, почти сможете представить себе грохот басов и толпы возбужденных тусовщиков с дикими глазами, отскакивающих друг от друга на танцполе с поднятыми руками.

— Они сделали для нас маленькую кухню, вот, смотри, — Джен гордо открывает дверь, и я вхожу в помещение, которое, очевидно, когда-то было кабинетом менеджера. Здесь есть совершенно новая мебель из «ИКЕА», с плитой, раковиной, холодильником и стиральной машиной. Но очевидно, что это все еще комната, которая притворяется тем, чем на самом деле не является. Джен включает чайник.

Жизнь в качестве проживающего охранника не для слабонервных. Недвижимость пустует, так что это может быть немного жутковато и странно — по сути, вы заботитесь о том, чтобы здание не захватили скваттеры (прим. люди самовольно заселяющиеся в покинутые или незанятые места). Джен услышала об этом от подруги-актрисы, когда работала над пьесой около года назад. До этого она делала то, что делает большинство людей, пытающихся пробиться в Лондоне — жила в крошечном, тесном домишке, в спальне, которая когда-то была гардеробной, без окна и с дверью, которую ей приходилось держать открытой ночью, чтобы она не перегрелась и, что еще хуже, не задохнулась. Это было ужасно. Затем она поняла, что ищет объявления о сторожах с проживанием, и обнаружила, что до тех пор, пока вы не возражаете против относительного непостоянства и можете справиться с проживанием практически в любом месте в центре Лондона — можете жить где угодно, заплатив примерно половину от того, что обычно заплатили бы за этот район. И все равно это больше, чем я плачу Бекки, но я нахожусь в очень странном, совершенно чудесном положении.

— Ну, что думаешь? — спрашивает Джен, стуча ложками, рассыпая сахар и вытирая его, прежде чем вручить мне кофе.

— Тут… интересно, — говорю я.

— Тут дешево. И другой парень, который живет здесь, довольно неприметен. Хотя приятно осознавать, что я здесь не одна. У нас тут была парочка пьяных людей, которые ломились в дверь посреди ночи. Думаю, они были уверены, что клуб все еще открыт. Древние тусовщики динозавры из другого времени… — она улыбается, потягивая кофе.

— Хотя не думаю, что я смогла бы справляться с переездами каждые несколько месяцев, — я думаю об Олбани-роуд и испытываю прилив благодарности к Бекки. Она могла ведь выставить это место на продажу и продать его за миллионы. До сих пор не знаю, что на нее нашло, когда она решила собрать нас всех вместе и позволить нам остаться там за смехотворно низкую арендную плату. Как бы то ни было, моя новая издательская зарплата не слишком велика. К тому времени, как я оплатила аренду и свою долю счетов, денег осталось не так уж много. Февраль был не так уж плох, потому что это короткий месяц, но март едва начался, а я уже немного нервничаю.

— Я не против переездов, если это означает, что смогу остаться здесь. Лондон чертовски дорогой.

— Мы могли бы вернуться в Борнмут, — говорю я, ожидая ее реакции.

— Ни за что на свете. Я бы предпочла всю оставшуюся жизнь питаться лапшой по двадцать пенсов из «Теско».

— Думаю, именно это и произойдет со мной. День выплаты зарплаты только что прошел, а у меня уже совсем мало денег.

Она смотрит на меня, сдвинув брови:

— Я думала, что твоя шикарная работа в издательстве реально хорошо оплачивается?

— Ага, — киваю я. — По меркам Борнмута, может быть. В Лондоне это не так много.

— Она нормальная, пока ты не хочешь никуда ходить или что-нибудь делать, — Джен поднимает свою кружку. — Даже кофе здесь намного дороже. Не говоря уже об алкоголе…

— Ага. На днях меня пригласили на вечеринку, чтобы отпраздновать чей-то выход на пенсию, но я отказалась, когда посмотрела меню. Коктейли стоили около восемнадцати фунтов (прим. по курсу на ноябрь 2023 — 2000р.).

— Значит, все, с кем ты работаешь, при деньгах? — Джен поворачивается на старом черном офисном стуле, как ребенок, пришедший на рабочее место родителей.

— Не знаю. Может быть, у них есть частные доходы или что-то в этом роде. Думаю, половину из них содержат родители, а другая половина — такие же, как я. Джав тоже не пошла на вечеринку.

У нас с Джав вошло в привычку пару раз в неделю ходить на ланч в кафе на задней улочке за нашим офисом. Там полно