Когда исчезнет эхо - Людмила Мартова

Работа осложнялась тем, что прииск Гастелло находился в зоне вечной мерзлоты, поэтому весной полигоны начинали прогревать паром через пробуренные в торфе шунты. Первые весенние воды наполняли подготовленный котлован, в них всплывала драга, после чего и начиналась заготовка драгоценного металла.

— Для извлечения золота на драгах использовалась шлюзовая и отсадочная технологии обогащения, — рассказывал Игорь Петрович. — Добытый песок черпаками перекладывали в дражную бочку, в которой он промывался и разделялся в зависимости от класса крупности. Мелкая порода через специальные отверстия попадала на операцию обогащения. А ценный компонент оседал в дражных шлюзах. Он назывался «шлих».

— Я знаю-знаю! — закричала Юлька и даже в ладоши захлопала. — Я в каком-то советском детективе видела про шлих. Его потом отправляли на специальную фабрику, где очищали от примесей, а дальше полученный концентрат шел в кассу прииска, и там его отдували до товарного шлихового золота.

— Так чего я рассказываю, если ты сама знаешь? Тоже мне, умная, — тут же надулся Игорь Петрович.

— Извините, — смешалась Юлька, которую с детства учили не перебивать, но которая то и дело нарушала это неписаное правило вежливости.

Отчего-то только сейчас она заметила, с каким интересом слушает рассказ соседа Джемма Джентиле. Просто жадно впитывает каждое слово. Неужели ее так сильно интересуют золотые прииски?

— А что, Игоряха, а воровать у вас оттуда воровали? — встрял между тем в разговор Василий Васильевич.

— А ты как мент интересуешься или по-соседски? — тут же набычился Игорь Петрович.

— Да просто любопытствую. — Василий Васильевич пожал своими могучими плечами. — Кроме того, какой я сейчас мент? Я в отставке. Это когда-то я областной уголовный розыск возглавлял, а нынче — простой российский пенсионер, садовод-любитель.

— Как же, просто! У таких, как ты, просто ничего не бывает. — Игорь Петрович, похоже, начал заводиться. — Да и вообще, чего я тут с вами сижу, время трачу? Мне эти ваши дурацкие посиделки ни к чему. Пойдем, Ирка.

— А как же, еще ж арбуз? — обескураженно спросила его жена. — Да и чаю еще не пили. Посидим, Игоречек. Хорошо же с соседями, душевно.

— Тьфу, дурра! — Юлькин сосед сплюнул себе под ноги. — Ну и сиди, жри свой арбуз, а я домой пошел.

Разворачивающаяся на глазах сцена была неприятна, впрочем, как и все связанное с соседом. Но расстраиваться по поводу того, что он уходит, Юлька не стала. Скатертью дорога. До чего же все-таки человек противный! Она не успела додумать свою мысль до конца, потому что ее внимание отвлекло что-то непонятное. Как будто солнечный зайчик упал ей на лицо. Она машинально подняла голову и увидела новый блик, идущий из недостроенного дома на соседнем участке. Словно там кто-то был и подглядывал за деревенской вечеринкой, не ожидая, что вечернее солнце отразится в чем-то стеклянном — очках, бутылке с водой, линзе бинокля?

Юлька мигом вспомнила странные шаги на чердаке и то и дело возникающее ощущение, что за ней подглядывают. Кто может прятаться в заброшенном доме? Вездесущий мальчик Гриша, словно реинкарнация такого же неугомонного Митьки, сгинувшего в Волге тридцать лет назад? Или кто-то другой, чьи помыслы были гораздо чернее и страшнее простой детской шалости?

— Там кто-то есть! — воскликнула она, перебив общий гул голосов и рукой указав на домину. — Там кто-то сидит и наблюдает за нами. Надо сходить посмотреть.

— Чушь какая! — Голос Василия Васильевича звучал добродушно, хотя его жена Светлана Капитоновна выглядела немного встревоженной. — Кто там может быть?

— Но я видела, как солнце отразилось в чем-то. Например, в бинокле. Я уверена, что там кто-то есть. И этот человек забирался ко мне в дом. Вон Николай Дмитриевич знает.

— Положим, Николай Дмитриевич этого не знает. — Ее новый деревенский друг усмехнулся, впрочем, по-доброму. — Я могу лишь подтвердить, что Юлия действительно как-то ночью прибежала ко мне, потому что была напугана шагами на чердаке. Я предположил, что это мыши. Но если хозяйку это тревожит, то я готов сходить посмотреть.

Он поднялся со скамейки, на которой сидел, в полной готовности действительно отправиться на соседний участок.

— Ой, и я с вами! — тут же вызвалась Вероника. — Обожаю всякие расследования и детективы! А то тут, в деревне, так скучно…

— Тогда и я с вами, — с готовностью поддержал ее порыв Виктор. — Я вообще готов везде с вами ходить.

— Вот уж это лишнее! — резко сказала Джемма.

— Не надо никуда ходить. — В голосе Василия Васильевича слышалась досада, впрочем, весьма легкая. — Я как бывший милиционер сам схожу и все проверю. Всем оставаться на своих местах. Понятно?

Он говорил так, что спорить никому не хотелось. Юлька наблюдала, как удаляется по тропинке к калитке коренастая фигура соседа. Вот стукнула калитка, а затем проскрипела соседняя. Вот он мелькнул в щелях старого деревянного забора. Василий Васильевич шел спокойно, как человек, уверенный, что ему ничего не угрожает. Юлька видела, как он чуть помедлил перед зияющим дверным проемом, но потом все-таки шагнул за порог и скрылся внутри. Почему-то она затаила дыхание.

Ее воображение, буйное воображение художницы, придумывающей персонажей для компьютерных игр, уже рисовало смертельную угрозу, которой подвергался сосед внутри недостроенного дома. Что поджидает его внутри — упавшая на голову балка, острый нож или кастет?

Ей казалось, что Василий Васильевич не возвращается уже целую вечность. Она была готова закричать, позвать на помощь. Окружающие же люди вовсе не тревожились. Они продолжали пить самогон, есть жаренное на углях мясо. Николай Дмитриевич растапливал старинный самовар, умело приладив медную трубу. Вероника с увлечением подкладывала в него еловые шишки. Джемма медленно качалась на стоящих во дворе качелях, задумчиво разглядывая Юлькин дом. Анна Петровна резала сладкий пирог. Ольга Прокопьевна о чем-то беседовала со Светланой Капитоновной, которая вовсе не переживала за ушедшего «на разведку» мужа. Вот ведь безмятежность!

Текли невыносимые минуты, и Юлька уже приготовилась все-таки призвать соседей на помощь Василию Васильевичу, но в этот момент он снова появился на пороге пустующего соседского дома, помахал компании рукой, громко прокричал:

— Никого тут нет, я же говорил! Иду чай пить! — и тронулся в обратный путь. Тропинка, скрип калитки, стук Юлькиной калитки, снова тропинка. И вот он уже стоит на пороге беседки, слегка отдуваясь и вытирая со лба пот.

— Почудилось вам, милая девушка.

— И Гриши нет? — на всякий случай уточнила Юлька отчего-то дрожащим голосом.

— Гриши? — Василий Васильевич удивился, а кто-то рядом напрягся, услышав имя хулиганистого подростка. В этом Юлька была просто убеждена, потому что воздух мгновенно пропитался чьим-то страхом. Но чьим? Кто мог бояться малолетнего хулигана? — Нет, и его там нет. Да и быть не может. Он с отцом в один из коттеджей ушел. Подсобить. Я видел. Никого там нет, Юлия. Можете спать спокойно. Да и мы, пожалуй, домой пойдем. Светик, тебе кур кормить пора.