Счастливо оставаться! - Татьяна Булатова

Соседка за столом укоризненно смотрит на Марусю, потом на ее родителей и доброжелательно изрекает:

– Неправильно воспитываете ребенка!

Тамара с Виктором переглядываются:

– Это почему?

– Ребенок разговаривает с матерью как с подругой. И с отцом…

Отец в это время закипает, а Тамара с улыбкой отодвигает от себя пустую тарелку и небрежно роняет:

– Нам нравится.

Маруся вступается за родителей и подливает масла в огонь:

– Им нравится.

– Какая непочтительная у вас девочка! – продолжается беседа о воспитании.

– Я та-а-ак на маму похожа, – искренно приоткрывает завесу над семейными тайнами Маруся и ласково смотрит на собеседницу.

Та в возмущении отводит взор от недетски-детского взгляда, трясет кудельками, и беседа прерывается, ибо следующая реплика по логике жанра должна была бы быть адресована нерадивой матери. А ведь та, соседка видела, и вино пьет прямо на лавочке у пансионата, и курит, и… Одним словом, соседка себе этого позволить не может и, отдуваясь, выбирается из-за стола.

– Тетя Зина, – останавливает ее Маруся, – а вы чай не допили!

– В другой раз, Машенька, – притворно улыбается та девочке и направляется к выходу, сметая на своем пути официантку.

– Какая нервная! – делает вывод Маруся и вопросительно смотрит на мать.

– Машка! Я тебя выпорю.

– За что-о-о? – изумляется любительница подискутировать.

– За все-о-о! – безапелляционно заявляет Тамара.

– Тома, – примиренчески вступается Виктор за дочь, отчего та распустила крылья и, скорчив наивную рожицу, хитро спросила:

– За все-о-о?

– За все, – подтвердила Тамара и резко встала из-за стола.

– Прямо здесь, мама? – потупила глаза девочка.

– Не дождешься, дорогая. Чтобы вся столовая упрекала меня в рукоприкладстве?! В номере, естественно. Ну… на крайний случай, по дороге к нему.

– Мамочка, – заюлила Маруся, – а кто же тогда пусенек покормит?

– Папа твоих кошаков покормит.

– Томочка, мы же с Машкой договорились котят кормить!

– А мы с Машкой договорились, что она будет вежливо разговаривать и нормально себя за столом вести.

– А что я сделала-то? – недовольно буркнула Маруся.

– Что-то ты осмелела, я смотрю. Еще разные тетки будут мне замечания делать, что дочь у меня хамка!

– Мама, она не говорила, что я хамка.

– Нет, именно это она и говорила, – рассвирепела Тамара.

– Мамочка, она говорила, что вы плохо меня воспитываете и я непочитательная.

– Какая? – опешила мать, а Виктор скорчил свирепую рожу, чтобы не засмеяться не к месту.

– Непочитательная. Почему непочитательная? – рассуждала Маруся. – Если надо, я всегда почитаю. Хотите, три раза в день буду читать? По двадцать страниц?

Пришла Тамарина очередь улыбнуться:

– Ладно, проехали. Пошли на море!

– Как скажете, девочки, – обрадовался Виктор и завернул в салфетку остаток сосиски.

Семья Мальцевых направилась к выходу.

– Апсны, Апсны, Апсны… – бубнила Машка, спускаясь от Новоафонского монастыря.

– Что ты заладила? – поинтересовалась Тамара.

– Апсны, мама, – это Абхазия. А Абхазия – страна души! – процитировала Маруся официальный лозунг гостеприимного абхазского края. – Президент Абхазии – Багапш, магазин – адекьян, аптека – пьтека… – Из Машки лилось, как из рога изобилия:

– В Апсны ни одной сосны!

Один кипарис.

Один эвкалипт.

У бедной Маруси животик болит…

– Кто автор? – поинтересовался Виктор.

– Автор – Мария Викторовна Мальцева, 2001 года рождения, ученица 4-го «Б» класса гимназии № 1 города… – без ложной скромности провозгласила девочка.

– У тебя что? Понос? – всполошилась Тамара.

– Нет, – воспротивилась Машка, – у меня – жидкий стул. Кстати, – добавила Маруся, – а почему какашки называют стулом?

– А почему ногти на руках называют ногтями? – задал дочери встречный вопрос Виктор.

– Ногтя-а-ами? – переспросила Машка. – А надо как?

– Руктями, – засмеялся отец.

– Руктя-а-а-ами?

– Руктями.

– Потому что руки? – уточнила девочка. – А ногти, потому что ноги?

– Соображаешь! – похвалил Виктор.

– Я сообразительная, – скромно подтвердила Маруся. – Правда, мамуля?

– Правда, Машуля. Только самые сообразительные дети, как ты, не моют руки после туалета и едят яблоки, поднятые с грязного песка.

– Я один раз всего.

– Ну так хватило же. Всего один раз – а на горшке уже раз пятнадцать посидела.

Машка насупилась:

– Я же не специально.

– Нет, конечно. Ты нечаянно. Как обычно. Сначала ныряешь до рвоты, потом с земли подъедаешь до поноса…

– Ну ладно, Тамара, бывает. Все дети на море через это проходят.

– Не вопрос, Витенька, – ехидно согласилась женщина.

– Ну ма-а-ама! Ну ничего страшного. Все восстановится. Ты меня вылечишь – у тебя целая сумка лекарств!

– Да будет тебе известно, уже не целая.

В этот момент Маруся отвлеклась на заманчивые выкрики торговок:

– Хало-о-одный… мандари-и-и-иновый… со-о-ок!

– Ма-а-ма!

– Даже не думай! Вчера вечером я видела, как остатки этого мандаринового сока из кулера она выливала обратно в пластиковые бутылки! – громко шикнула на дочь Тамара.

– Э-э-э… За-ачем так говорить, женщина?! Все у нас све-е-ежий. Всегда свежий. Столько людей пьют!

– Вот и пускай пьют! На здоровье!

– Слу-у-ушай, не хочешь сок – чурчхелу возьми!

– Не хочу, – отмахнулась Тамара.

– Мужу чачу возьми! – не успокаивалась торговка.

– Не возьму.

– Почему не-е-е вазьме-о-ошь? – изумился подошедший чернявый парень в спортивных штанах.

– Не пьет!

– Ай-я-я-я-яй, – запричитала торговка и стоящие рядом абхазки. – Та-а-акой мущи-и-ина и не пьет!

В дискуссию наконец вмешалась Маруся:

– Не пьет, к сожалению. Только курит. Очень много курит наш папа, – пожаловалась она торговому люду. – Очень! Поэтому, когда поднимается в гору, все время бухтит и ругается.

Пришла очередь Виктора: