Миражи - Оксана Хващевская

Четвертинских. Помнишь, в альбоме мы заметили его на Ольге, но я видел его сегодня впервые. Вероятно, ты видела что-то похожее.

— Возможно, — пожала плечами девушка, отпивая еще вина. — Так что за идея?

— Ты говорила, что дед родом из этих мест, может быть, тебе взять домой альбом и показать ему? Вдруг эти фотографии навеют воспоминания, давние, забытые. Да, я понимаю, твой дед был ребенком, когда Четвертинские покинули усадьбу, но уверен, он мог знать или слышать что-то. Тем более тогда пострадала не одна семья. Половина деревни была сослана. Несчастье, как известно, сближает людей.

— Ладно, я попробую. Не уверена, что выйдет что-то путное, но попытаться нужно! — согласилась девушка и протянула Старовойтову пустой бокал. — Можно мне еще вина?

— Конечно, — кивнул парень.

Они засиделись на балконе. Нисколько не заботясь об одежде, уселись на плитах среди мусора, пододвинули корзинку с провизией, и вот так, неторопливо разговаривая, не заметили, как пролетело время.

Прошла первая майская гроза. На горизонте растаяли темные облака, в небе наливался золотистым светом молодой месяц, остро источало аромат множество цветов, росших на склоне у реки. Мир замер, смолки птицы и пчелы. Даже ветер уснул. И только с разных сторон переливались соловьиные трели. Свежесть и влажность ночи подбирались к дому, высыпала мошкара, а уходить все равно не хотелось.

— Все, Юлька, давай спускаться, запрем двери и будем укладываться, — предложил Ариан, протягивая ей руку.

Юля приняла ее и молча последовала за парнем.

Глава 9

Они долго укладывались, и хоть ночевали вместе уже не первый раз, все равно чувствовали некоторую неловкость, а может, Юле просто так казалось. Ариан молчал, а она не знала, что сказать, чувствуя, как гулко стучит сердце в груди, и кровь приливает к щекам. Парень не стал включать ноутбук, и погасил фонарь сразу, как только они легли. Их обступила темнота, лишь на полу пролегли светлые полосы лунного света, проникающие сквозь большие окна зимнего сада. И дом, как и в прошлую ночь, стал наполняться уже знакомыми звуками. Казалось, как только замирала жизнь вокруг, старый дом оживал. Он тяжко вздыхал, поскрипывал и кряхтел. Где-то в углу капало. Шуршал мусор, словно его кто-то пропускал сквозь пальцы. На втором этаже, как будто раздавались чьи-то шаги. Сквознячок, похожий на чье-то легкое прикосновение, касался щеки и шевелил волосы. Хоть Юля и пыталась заставить себя не напрягать слух, у нее ничего не получалось. И снова страх вытеснял все другие мысли.

— Опять боишься? — негромко, почти шепотом спросил Ариан. И в интонациях его голоса она явственно расслышала теплоту и смех.

— А ты нет? — хрипловато отозвалась девушка.

— Нет, когда я здесь впервые ночевал один, почти всю ночь не спал, прислушиваясь ко всем этим звукам. Дом будто говорил со мной…

— Мне почему-то кажется, что к полуночи в доме собираются все те, кто давно лежит в могилах, вот честно, — призналась она.

— Может быть, ты и права! Какой же старый дом без приведения? А уж наша-то усадьба, с такой-то историей. Я б не удивился, если б встретил сейчас кого-то из Четвертинских, скажем, меж колонн галереи.

— Ариан, — возмущенно зашипела Юлька и натянула на голову плед.

— Да, ладно, подружка, брось! На чердаке живут дикие голуби, поэтому есть звуки и шорохи, — стаскивая с нее одеяло и пододвигаясь ближе, уже серьезнее сказал парень.

— Ты, однако, экстремал, Ариан! — заметила она.

— Отнюдь. Разве можно это назвать экстримом? Здесь все же несколько иное. Я бы назвал это всего лишь небольшим приключением. Знаешь, я думаю, жизнь необходимо проживать на полную катушку, ведь в ней столько всего интересного, удивительного, невероятного, захватывающего. Жизнь имеет такую разнообразную палитру красок, ощущений, эмоций и впечатлений; она слишком коротка, чтобы растрачивать ее на условности и догмы, придуманные кем-то, и имеющие к нам лишь косвенное отношение. Понимаешь? И не важно, какими возможностями ты обладаешь. Главное препятствие сидит в нашей голове — «нельзя», «засмеют», «осудят», «не выйдет», «невозможно» и т. д. А ведь нужно стать внутренне свободным, и все обязательно получится. Я не говорю о каких-то темных сторонах жизни, и ты, надеюсь, понимаешь, но если, например, человек осознанно решает попробовать марихуану, это его выбор! Как ни банально это звучит, но от жизни, правда, надо брать все и не загонять себя в рамки. Я ведь не просто так тебе сейчас все это говорю! Не хочу, чтобы ты ограничивала себя этой деревней, какой-то одной линией жизни или целью. Попробуй все, что нравится, чего хочется, что интересно. Живи, позволяя себе жить… Расширяй границы до пределов возможного.

— Это сложно, — с сомнением произнесла девушка.

— В восемнадцать-то лет? Наоборот, самое время, чтобы, не задумываясь, позволять себе все на свете — влюбляться, целоваться, гулять, совершать какие-то глупости, чтобы их исправить еще будет зрелость.

— Да в кого ж здесь влюбиться? Одни идиоты вокруг, и Кирилл яркий тому пример! — посетовала она. — И план «жить по полной» обламывается сам собой.

— Подожди-подожди, подружка, то есть ты еще ни разу не влюблялась? — удивился парень.

— По-настоящему не влюблялась! — призналась она.

— И что же, ни с кем не целовалась? — недоверчиво спросил он.

— Не целовалась, — нехотя произнесла она.

— Но ты же говорила, что у тебя были ухажеры, тот самый Кирилл…

— Ну да, были! Только до поцелуев дело не доходило! У них изо рта неприятно пахло, как я могла с ними целоваться?

— Весомый довод! — не смог не согласиться Старовойтов. — Но ты хотя бы имеешь представление о том, как это делается? Ты ж должна понимать, затягивать с этим нельзя, потом можно и впросак попасть.

— По телевизору видела, да и в книгах читала.

— Так, — протянул парень, как будто что-то решая для себя. — Ладно, так и быть, придется мне побыть для тебя учителем! Иди сюда! — махнул он рукой, предлагая ей пододвинуться ближе.

Юлька в ответ изумленно округлила глаза.

— Ты это мне сейчас что предлагаешь? — спросила она.

— На практике показать, что такое поцелуй!

— Нет, — покачала головой девушка.

— Что так? У меня изо рта не пахнет! — с улыбкой, сказал он. — Испугалась?

— Нет, конечно! Я тебе соврала, что не умею целоваться! Не знаю, зачем!

— Правда?

— Да! Вот! — и в доказательство, чуть приподнявшись, Юлька чмокнула Ариана в щеку, не без удовольствия, к слову сказать.

Парень тихонько рассмеялся.

— И это ты называешь поцелуем?

— Да! А что?

— Вот что такое поцелуй! — он придвинулся ближе, приближая к ней свое лицо. Глаза девушки помимо воли закрылись, дыхание перехватило, слабость разлилась по венам, и приоткрылись губы.