Тату с координатами - Сергей Самаров

– Мослаков… – позвал я, сержант открыл глаза. – Сон-тренаж?

– Начальник штаба приказал всем по возможности отсыпаться… – оправдываясь, сообщил командир отделения.

– Понятно… – Отменить приказ начальника штаба я права не имел, хотя всегда предпочитал, чтобы во время передвижения по дороге мои солдаты даже не дремали. Мало ли какая может возникнуть ситуация. Порой от быстроты реакции зависит жизнь. А у спящего человека какая реакция! – Отдыхай…

До военного городка оставалось около пятнадцати километров, мы преодолели их стремительно. Ворота при нашем приближении раскрылись, и в сам городок мы въехали без остановки – все три боевые машины пехоты и «таблетка», так и оставшаяся замыкающей колонну.

Я остановил свою БМП перед штабным корпусом, по связи приказал было всем солдатам отправляться в казарму на отдых, после чего в разговор вмешался майор Абдусалямов, который тоже был включен во внутривзводную связь:

– Отставить отдых! Построиться и ждать приказа. БМП тоже ждут приказа…

Я развернулся в сторону «уазика». Майор выскочил почти на ходу, когда еще визжали тормоза, оставляя на шершавом асфальте черный след тормозного пути. Старший сержант Тихомиров и четверо солдат выскочили из машины, как только она замерла, и сразу встали в строй, который вовсе не выглядел сонным, несмотря на ночное бдение.

Козырнув майору Абдусалямову, замер перед строем и я. Но начальник штаба дал команду «Вольно» и сделал мне знак, приглашая следовать за ним в штаб. Взвод так и остался ждать меня рядом с боевыми машинами пехоты.

Майор, несмотря на свой небольшой рост, умел шагать быстро. Но я от него не отставал. Мы миновали стойку дежурного по штабу еще до того, как дежурный выскочил из своей комнатушки, намереваясь произвести обычный доклад. Майор остановил его жестом.

Если бы было что-то срочное или экстраординарное, дежурный успел бы сообщить нам вслед. Но он ничего не сообщил, и мы прошли мимо, свернув в правое крыло, где, не доходя до узла связи, прямо напротив шифровального отделения, находился кабинет начальника штаба.

Камал Мунасипович открыл дверь своим ключом и оглянулся, взглядом приглашая меня войти. Убедившись, что я шагнул за порог, Абдусалямов поспешил за свой стол, из-за которого ему, казалось, удобнее отдавать приказы. У начальника штаба было высокое кресло, и он себе в нем, видимо, казался человеком более значимым.

– Присаживайся на пару минут, Геннадий Васильевич. Извини, что очень мало времени даю твоему взводу на отдых, но в горах, совсем неподалеку от нас, банда практически уничтожила взвод Росгвардии, хотя в Росгвардии и говорят, что бандиты взвод просто рассеяли по горам и теперь блокируют все выходы из ущелья. От нас просят помощи, но у меня все в разгоне. Только твой взвод вернулся. Необходимо снять блокаду ущелья и уничтожить бандитов. Желательно, полностью. Но к моменту зачистки ущелья, как предполагается, часа через четыре, Росгвардия соберет еще около двух взводов. Возможно, придут к тебе на замену. Но за эти четыре часа может многое случиться. Ты, естественно, имеешь право отказаться, сославшись и на усталость, и на неподготовленность операции. В нашем оперативном отделе слишком мало данных, чтобы подготовить ее. Даже просчитывать пока нечего. Но когда смежникам устроили такую реальную «вешалку»[18], сам понимаешь… Работать будешь, как любит наш спецназ, «от обстановки». Карты получишь в оперативном отделе. На складе вооружений пополни «бэ-ка»[19] до максимума. И БМП тоже пусть пополнят, я распоряжусь. Захвати «сухой паек» на трое суток и – на выезд. Едете на БМП, которые в состоянии к месту добраться за два часа. Авиации поддержки пока выделить не могу – все в разгоне. У меня все. Вопросы есть?

Майор сначала сказал, что я имею право отказаться. Но потом говорил так, будто я уже согласился взять на себя и свой взвод проведение этой операции. И тон его был уже приказным, который не терпит возражений.

– Количественный состав банды… – пожелал я узнать хотя бы минимально необходимое.

Камал Мунасипович мое состояние, конечно же, понимал. И ответил твердо, сразу настраивая меня на деловой лад:

– Нет точных данных. Предположительно, около двух десятков. Росгвардия наверняка несколько человек смогла уложить. Там тоже парни стрелять умеют. Это, наверное, единственное, что они умеют. Со своими силами должны были отбиться от засады. Но бандиты действовали профессиональнее и проворнее. Похоже, опять прибыли из-за кордона, с большим опытом ведения боевых действий. Но это не точно. Еще вопросы есть?

– Связь с бойцами Росгвардии…

– Я интересовался. Только из их штаба в республиканском МВД. Телефонная, если я не ошибаюсь. По крайней мере, мне говорили, что они созванивались. Внутри взвода связь – через переговорные устройства. Если тебе что-то нужно будет, через меня передавай, я свяжусь с их штабом, мне обещали связь. Но в целом, что там произошло, я не очень понимаю. Задание мне давали в антитеррористическом комитете, где сами подробностей не знают. Только координаты. Еще вопросы?

– Никак нет, товарищ майор…

А что я еще мог сказать? Какие я мог задать вопросы? Меня же не спросили о боеготовности взвода. Иначе я мог бы напомнить, что мои бойцы почти сразу после перелета до Дагестана вылетели на задание, всю прошлую ночь не спали, проводили серьезную операцию. Да майор и сам это прекрасно знает и только что напоминал мне об этом обстоятельстве. Мы можем отказаться. Вернее, я могу. А солдаты не могут. Права не имеют поступить вопреки приказу. Предположим, я откажусь… Но кто тогда поедет Росгвардию выручать? Есть другие гвардейцы, которых соберут только через четыре часа, но, во-первых, за четыре часа остатки взвода могут перебить, а, во-вторых, нет гарантии, что и их не постигнет участь первых и не придется выручать и их тоже.

Все зависит от состава Росгвардии. Туда объединили и спецназ внутренних войск, в принципе имеющий хорошую подготовку, и ОМОН, который боевой подготовки вообще не имеет, и самое большее, что в его силах, – митинги с обкуренными демократками разгонять. А здесь совсем другие качества требуются. Совсем другая подготовка. Боевая – такая, как у моих солдат. Значит, им и работать, им и выезжать на задание. И мне во главе взвода…

Объяснять необходимость нашего участия в новой операции бойцам своего взвода я не посчитал необходимым. Есть приказ, следовательно, его необходимо выполнять. Кроме того, я всегда считал, что плох тот командир, что оправдывается перед своими солдатами за свои действия или действия своего командования. И даже не видел необходимости ссылаться в своих приказах на мнение начальника штаба. Это было бы переваливанием своих забот на чужие плечи. Дескать, я хороший, я-то солдат жалею, а вот командование у меня такое-рассякое…