Дерзкий - Мария Зайцева

Понятное дело, что со связями отца было легко найти работу, охранником я в клубе дяди Сереги работал, и потом детей тренировал тоже на базе открытого им спорткомплекса. И, возможно, что был бы просто так, парнем с улицы, пришлось бы сложнее.

Но работу я выполняю не на «отвали», вкалываю, беру дополнительные группы, и родители моих мелких спортсменов мной довольны. На область мы с ними выходили уже, возможно, что и на Россию поедем. И на Европу потом, чем черт не шутит.

В итоге я, в отличие от многих моих приятелей, детей небедных родаков, не сижу на шее предков с шестнадцати лет уже, и с восемнадцати живу отдельно, сам себя обеспечивая. И имея вполне конкретные планы на будущее.

Даже несколько вариантов, потому что папа Даня всегда говорит, что нельзя останавливаться на одном, надо рассматривать все варианты. Чтоб в итоге выбрать правильный и оптимальный.

Конечно, и папа Даня не всегда таким умным был, дядя Колян как-то, по великому нажору, трепанул, как они отжигали в той же Анапе. Говорил, что за маяк до сих пор стыдно.

Но опять же, это для меня лишний пример того, чего человек может добиться при желании. У папы Дани не было такого старта, как у меня. Родители погибли, и он больше года в детдоме провел.

Но это не помешало раскрутиться так, что к двадцати трем имел в собственности интернет-магазины и связи нехилые.

Тогда, правда, и время было другое. В торговле раскрутиться было проще. Папа Даня объяснял особенности, но я не вникал, честно говоря. У меня свой путь.

Хотя, основной посыл усвоил, естественно.

Хочешь чего-то добиться — паши. Думай, выстраивай грамотные шаги, оценивай риски. И все, что захочешь, будет твоим. Кроме совсем невыполнимых вещей, типа Луны с неба, например…

Но и здесь возможны варианты.

Так вот, мой мелкий полурослик, моя анимешная Маша, была как раз именно той самой Луной. Которую с неба не достанешь, и нехрен про это мечтать. И шаги тут никакие не выстроишь.

Как можно выстроить ступени в воздухе? Без опоры?

А ее не было, этой опоры. От слова «абсолютно».

Это настолько выбивало из себя, что становилось физически херово. Ломало, как наркомана.

Моя первая и единственная попытка поговорить, закончившаяся сумасшедшим поцелуем, когда реально чуть не сожрал ее, и ее слезами, была не ступенью к Луне.

Нет, она была пропастью, в которую я шагнул. Мы шагнули.

Прошло уже больше недели, а я все не мог успокоиться, не мог прийти в себя.

В универ ходил только для того, чтоб случайно попасться ей на глаза.

Полетели ко всем херам планы и наметки на будущее.

Работа, конечно, отвлекала, дети — они те еще… отвлекалки, но все равно, фоном в мыслях всегда была она. Анимешка. Маша.

Ее слова последние, ее тон. Вкус ее губ. Ощущение ее напряженного тела в руках. Ее глаза. Ее слезы.

И дико страшно становилось, что это все может исчезнуть.

Что она, например, может свалить из города… Или…

Думать про «или» не хотелось, несмотря на привычку просчитывать все варианты.

Даже самые херовые.

Живот каменел, словно на нервяке перед чемпионатом, и от того, чтоб не сдержать обещание и не прижать ее где-нибудь в укромном уголке, вымучивая нормальное объяснение ситуации, удерживало только свое же, данное ей так опрометчиво обещание.

Пока еще удерживало.

Пока с головой дружил.

Но вот было ощущение, что это конечно все. И в один момент терпение и нервы лопнут, и тогда…

О том, что в этом случае может произойти, я старательно не думал.

И надеялся, что тупая ситуация как-нибудь сама собой рассосется.

Радовало только то, что Маша тоже сдерживала обещание и не терялась. Ходила, привычно изображая из себя парня, в основном, в гордом одиночестве, видимо, турнув окончательно кудрявую прилипалу.

Иногда болтала с Костяном, но не особо часто.

А я смотрел на нее со стороны, на волосы, немного отросшие, так, что ей приходилось их на макушке собирать, как многие парни делают сейчас, на тонкие пальцы, нервно сжимающиеся каждый раз, когда замечала мой интерес, на четко очерченные губы… Она их прикусывала. И облизывала, задумавшись о чем-то…

Смотрел и недоумевал, где мои глаза-то были раньше?

Как я вообще умудрился ее за парня принять? В ней же вообще ничего мужского не было!

Красивая, худенькая, невысокая девочка. Сладкая, как сам грех, блядь!

Глаза невозможно оторвать!

Ходит, миллион тряпок нацепив на себя, ни клочка голого тела, кроме кистей рук и лица, а я помню ее… Перед глазами стоит!

В душе. Тонкая талия, подтянутая круглая задница, ноги… Длинные такие, особенно для ее роста. Животик, твердый и рельефный, спортивный очень. И, в противовес общей худобе и андрогинности, грудь. Не маленькая, а такая, как надо. С острыми торчащими сосками. Почему я, дурак, их на вкус не попробовал тогда? Охренел просто от происходящего, от сюрприза, который мне судьба подкинула.

Надо было. Надо было ее тогда всю истискать… Да о чем я? Трахнуть ее надо было! Пока давала! Пока не вырывалась! Пока не опомнилась!

Сколько я еще об этом жалеть буду? Всегда, наверно.

А теперь…

Только локти кусать остается.

И смотреть.

Подходить-то нельзя. Верней, можно, конечно… Но что это даст, кроме проблем? Зачем себя растравливать?

Была бы Маша обычной девушкой, ходила бы на пары, как обычная студентка… Уже в постель ыб уложил, к гадалке не ходи.

Потому что никто не отменял простых ухаживаний. Напора обычного.

Я умею напирать. Я умею разговаривать с девушками. Умею получать свое.

Но Маша… Это Маша.

К ней не сунешься просто так. Не будешь мотаться за ней, как привязанный, и пытаться найти подход.

Нет к ней подходов.

Последний — сам обрубил. Она не хочет даже «типа дружить».

Я, конечно, могу наплевать на свое решение и ее запрет, и тупо попытаться еще разок. А потом еще. И еще. До тех пор, пока не сдастся.

Но здесь проблема в том, что Маша — тоже не самая простая штучка. С нее станется тупо свалить из города, да еще так, что хер я ее отыщу.

Начну неправильно двигаться в ее сторону — она тут же правильно двинется в сторону от меня.

Так рисковать я не могу.

Просто потому, что, естественно, не теряю надежды получить то, что хочу. Луну с неба. Машу.

Во всей творящейся в башке и вокруг хери есть один большой плюс. Я уже определился.