Демидовы. Столетие побед - Игорь Юркин

Цивилизованный мир вопил о мщении. Правовая основа подобного судебного процесса, новшество в истории цивилизованных народов, была учреждена Лондонской правовой хартией 8 августа 1945 г. «Обвинение и наказание главных военных преступников европейской оси», соглашением, появившимся в результате продолжительных и сложных предварительных переговоров 1942–1944 гг. Сама хартия является важным нарушением одного из фундаментальных юридических принципов западного мира: nulla poene sine lege.[30]

Правовая доктрина, с одной стороны, и требования об искуплении ужасающих преступлений во имя справедливости, с другой стороны, представляли трудность для согласования.[31]

Но национал-социалистические методы войны привели к таким нарушениям международного права, что они требовали возмездия, даже если правовой базис для подобного возмездия сначала должен быть создан post facto. Тем не менее у Нюрнбергского трибунала был один явный недостаток, и этим недостатком было то, что победители, что были судьями на этом процессе, судили за военные преступления, совершенные только теми, кого они победили.

19 октября 1945 г. фельдмаршал Кейтель получил нюрнбергский обвинительный акт; он считал неизбежным, что его признают виновным, хотя на скамье подсудимых он заявил о своей невиновности.

Защитник фельдмаршала, д-р Отто Нельте, был промышленным юристом в Зигбурге; в своей защитительной речи 8 июля 1946 г.[32] он особо выделял, что его подзащитный не старается преуменьшить ту роль, которую он играл в Третьем рейхе, но старается дать ясное представление о своей личности. Нельте выразил это следующим образом: подсудимый борется не за сохранение своей шеи, а за сохранение лица. И в завершение своего выступления защитник заявил, что с точки зрения международного права при подобных обстоятельствах невозможно ответить на вопрос, при каких условиях, насколько и мог ли вообще генерал занимать позицию, противоположную позиции его собственного правительства. По словам Нельте, повиновение и преданность являлись единственными направляющими принципами Кейтеля. Он не просил для него оправдания, он просил только осознать и понять трагическую дилемму его клиента.

* * *

В записях, составленных его защитником во время бесед с ним на тему военных агрессий и проблемы влияния Гитлера на его высших офицеров, Кейтель высказал множество замечаний о позиции немецкого офицера:[33]

«Несмотря на то что подготовка профессионального офицера является полной, она, тем не менее, однобока; интеллектуальное и политическое образование профессионального солдата, как правило, не вполне закончено. И это не имеет никакого отношения к какому-либо вопросу об интеллекте, и я ни в коем случае не намереваюсь оклеветать офицерский корпус, но я хочу выделить тот факт, что воспитание хорошего солдата фундаментально отличается от обучения гуманитарным или научным профессиям. Профессия офицера – это не либеральная профессия: главная добродетель солдата – повиновение, то есть нечто, совершенно противоположное критицизму; главная добродетель свободных профессий – это независимое взаимодействие сил, для которых критицизм, как таковой, является непременным условием.

Важность всего этого в том, что так называемые «маниакальные» интеллектуалы не годятся для офицерской службы, в то время как одностороннее обучение профессионального солдата выказывает вышеупомянутый итог недостаточной способности сопротивляться подобным тезисам, которые не входят в его реальную область действия.

Ничто для солдата не является более убедительным, чем успех».

Отсюда вырисовывается портрет профессионального солдата, чьим истинным воплощением и был сам фельдмаршал. В полном согласии со своим характером Кейтель признавал, что глава государства, т. е. Гитлер, добивался поначалу таких успехов, но добавлял, что для любого «благородного офицера» не возникало даже вопроса, и на самом деле это было бы «предательством» для любого офицера – предать главу государства сразу же, как только ветер подует в другую сторону.

В своей защитительной речи защитник Кейтеля подчеркивал, что лояльность, патриотизм и повиновение жизненно важны для существования любой страны, и отсюда мы получаем разгадку позиции фельдмаршала как старшего офицера и порядочного человека. Сегодня о нем мы знаем только одно, что, даже являясь начальником военной канцелярии Гитлера, он никогда не стремился доминировать над Гитлером, чтобы заставить его изменить свое мнение по решающим вопросам, даже несмотря на то, что Кейтель часто лучше понимал их; вторым моментом является то, что, несмотря на частые ожесточенные и беспринципные интриги в Третьем рейхе из-за ключевых постов властной правительственной структуры и временами даже в самом офицерском корпусе, никто и никогда не плел каких-либо интриг с намерением заменить Кейтеля на посту начальника Верховного командования, поскольку это была самая неблагодарная должность, которая вообще могла быть. Из всех старших офицеров, кто критиковал начальника ОКВ за его «преступную слабость» по отношению к фюреру, никто не стремился заменить его на этой должности.

* * *

В своей книге «Gespräche mit Hälder» – «Переговоры с Гальдером» – генерал-полковник Франц Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных сил 1938–1942 гг., приводит одно выражение, отголоском сохранившееся в его памяти со времен военных совещаний в штабе Гитлера: «Вы, господин фельдмаршал!..» Эта фраза была адресована Кейтелю, Гитлер выговаривал ее на своем полуавстрийском, полубаварском диалекте. Гальдер, который изображен Кейтелем в настоящих мемуарах в весьма благоприятном свете, продолжает, что Гитлер использовал Кейтеля в качестве чесального столба, чтобы изливать на него свое внутреннее напряжение. Согласно той же самой книге, Гальдер даже однажды спросил у Кейтеля, почему он терпит все это, и Кейтель ответил: «Гальдер, я делаю это только ради вас. Пожалуйста, поймите меня!» И по словам Гальдера, когда он говорил это, в его глазах стояли слезы. Бывший начальник Генерального штаба добавляет: «Таким образом он и был вовлечен в такие преступные действия; и конечно, он не был безнравственным au fond,[34] как подчас читаешь о нем». Дальнейший случай придает вес этой оценке: в 1944 г. во время наступления на Арденны генерал-лейтенант Вестфаль, начальник штаба главнокомандующего Западным фронтом, предъявил начальнику ОКВ претензию о критической ситуации с горючим для наступательных сил. Кейтель выразил свое сожаление, что ничего лишнего у него нет; но Вестфаль не позволил ему отделаться так легко: несомненно, что ОКВ должно иметь хоть какие-то резервы?… На что Кейтель признался, что на самом деле у него есть кое-что в резерве, но… И глубоко расстроенный, он сказал Вестфалю, который был его воспитанником в Ганноверской кавалерийской школе: «О, я превратился в такого подлеца…»