Когда не нужны слова - Ли Бристол

Его, как и всех прочих, тоже трудно было узнать: его волосы и борода превратились в сосульки, на бровях намерз снег. На плече он нес раненого товарища и, остановившись, прежде всего осторожно положил его на снег, потом снял с плеча вещевой мешок и передал его капитану. Его руки были обернуты какими-то окровавленными лохмотьями и почти не действовали.

— Сэр, — с усилием произнес он, — здесь документация экспедиции майора Боумена, обследовавшей местность вдоль сорок девятой параллели.

Капитан машинально взял мешок, не веря своим глазам.

— Майора Боумена? Но экспедиция должна была возвратиться больше месяца назад. Мы думали… — Потом, когда он постепенно понял, что произошло, с подчеркнутым уважением вытянулся перед Эшем. — Я капитан Лиленд Барнс, командующий этим фортом. С кем имею честь разговаривать?

Человек, несколько неустойчиво держась на ногах, поклонился и ответил:

— Эштон Киттеридж, к вашим услугам. — И добавив: — Мои люди очень озябли, сэр, — он, потеряв сознание, свалился у ног капитана Барнса.

Мадди уже заканчивала уборку на кухне, собираясь ложиться спать. У них была женщина для этой работы, но Мадди привыкла отпускать ее пораньше, чтобы самой убедиться, что в доме все в порядке. Она очень любила эти спокойные минуты после закрытия «Кулабы», когда отец уходил спать. Можно было поразмыслить о событиях дня и спланировать дела на завтра.

Она заперла таверну и, погасив фонари перед входом, принялась накрывать столы для завтрака. Это была ее любимая работа. Ей безумно нравилось пользоваться тонким фарфором Маргарет. Она тщательно перетирала каждую тарелку и переворачивала ее вверх дном, раскладывая затем тяжелые серебряные приборы и сложенные полотняные салфетки. Именно так делалось в лучших английских домах, и Мадди тщательно придерживалась этой традиции. Это давало ей ощущение стабильности.

Она критическим взглядом окинула стол, чуть поправила вилку и, убедившись, что все в порядке, взяла лампу и направилась вверх по лестнице. Внезапно ей послышалось, что кто-то тихо скребется в дверь. Она остановилась и внимательно прислушалась. Звук повторился.

Усмехнувшись, она направилась к двери. Наверное, это опять Деймен Спиттл, который частенько, перебрав пива в «Кулабе», приходил после закрытия к черному входу и, умоляюще прижимая к себе шляпу, просил, дать ему еще глоточек, чтобы иметь силы добраться до дома и предстать перед строгой супругой. Обычно Мадди, снисходительно потрепав его по руке, одаривала доброй улыбкой и отсылала домой. Кэлдер Берне, конечно, не догадывался об этом, а если бы догадался, то Деймену Спиттлу не поздоровилось бы. Мадди же было приятно хранить этот маленький секрет.

Она сняла цепочку и широко распахнула дверь.

— Ну, мистер Спиттл, что у вас на сей раз…

Слова застряли у нее в горле: это был вовсе не Деймен Спиттл, а Джек Корриган. Тяжело дыша, он стоял, опираясь на косяк двери, и неловко прижимал к себе левую руку. Мадди застыла от ужаса.

— Извини, миленькая… я не знал, что делать. Ты единственный друг…

Она наконец увидела, что рука его в крови, и больше не размышляла.

— Ты ранен! — воскликнула она и, втянув его в комнату, быстро закрыла дверь.

— Это всего лишь царапина. Напали проклятые собаки. — Сердце у Мадди колотилось так сильно, что, кажется, могло сломать грудную клетку. Двигаясь как автомат, она усадила Джека на стул, принесла воды и смочила полотенце. Одежда Джека была в грязи и превратилась в лохмотья. Похоже, он проделал немалый путь.

Мадди вдруг похолодела от ужаса, застыв с полотенцем в руке.

— Ты… ты бежал? — хрипло спросила она. Некрасивое лицо Джека Корригана исказилось от боли.

Он стал подниматься со стула.

— Я принес опасность к вашему порогу. Я уйду.

— Нет, — решительным жестом остановила его она. — Позволь мне осмотреть твою рану. — Дрожащими от волнения пальцами она распахнула его рубаху и еле слышно прошептала: — Что… что случилось?

Он долго смотрел на нее, не зная, что ответить. Наконец усталость заставила его опустить глаза.

— Я терпел, сколько мог, — сказал он. — Там была женщина, которую хозяин купил, чтобы спать с ней. А я любил эту женщину так, как может любить только глупый ирландец. Она была красивая и нежная. — Он взглянул на нее. — Как вы, мисс. Она не была создана для такой жизни.

Он замолчал. Мадди тоже молчала, разрывая на полосы полотняную салфетку, чтобы перебинтовать его рану.

Лицо Корригана опять исказила гримаса боли, и Мадди, подумав, что нечаянно причинила ему боль, закусила губу. А он продолжал очень спокойным голосом:

— Видишь ли, она забеременела. Он разозлился и жестоко избил ее. Она… она была не очень сильная и умерла прошлой ночью.

Мадди медленно выпрямилась.

— Это сделал Хауи Петерсон?

Он промолчал. Да и не нужно было ничего говорить.

Мадди закончила перевязку и стояла, тяжело дыша и стараясь успокоиться.

Всего несколько минут назад она чувствовала себя в полной безопасности и была вполне довольна жизнью. Теперь все изменилось.

— Кроме нее, меня там ничто не удерживало. И сегодня я сбежал, но не потому, что боялся за себя, а потому, что боялся того, что мог бы сделать, если бы остался. Я понял, что должен бежать, иначе убью кого-нибудь. И вот я пришел к тебе, дитя, хотя не следовало бы этого делать. Но я увидел свет у тебя в окне…

— Джек, ты должен вернуться. Если тебя найдут, то повесят, — в отчаянии сказала она.

Он покачал головой:

— Им не придет в голову искать меня в городе — по крайней мере сегодня. А вернуться я не могу. Джек Корриган не рожден быть рабом.

— Я могла бы спрятать тебя здесь — хотя бы на сегодня и на завтра…

— Нет, девочка. — На его губах появилось подобие улыбки, и Мадди вспомнилось, как на судне она жила в ожидании этой слабой улыбки и звука его голоса. — У меня совсем нет времени. Они скоро возьмут мой след, я не могу подвергать тебя еще большей опасности. Однако… — он нерешительно взглянул на нее, — если бы у тебя нашлось немного еды на дорогу…

— И еще одежда, — добавила она. — Подожди, я все сейчас принесу.

Она торопливо принялась за работу: собрала кое-какую одежду отца, приготовленную в стирку, отрезала несколько ломтей баранины, взяла каравай хлеба и отсыпала в мешочек чаю. Потом бросилась в бар и принесла бутылку виски, которую Кэлдер держал для угощения особенно ценных клиентов. Пропажа бутылки, конечно, вызовет вопросы, но ей было все равно. Она справлялась и с худшими ситуациями.

Собрав все, что надо, она сунула узел в руки Джека. Ей хотелось сказать ему на прощание что-нибудь ободряющее, но она была так напугана и расстроена, что лишь спросила: